Метаморфозы. Новая история философии

Социальная природа аутизма

Лео Каннер описывал эксперимент, который был нацелен на проверку реакции аутистов на булавочный укол. В нём 8-летняя Барбара К. отвечала испуганным взглядом на булавку (но не на экспериментатора!) и произнесением слова «Больно!», не адресованного никому конкретно. То есть она направляла свой «болезненный ответ» именно на вещь, а не на человека. Имело место сосредоточение на самой боли, а не её источнике. Точно так же аутист каждый раз создаёт язык, который будет соответствовать тому, как он воспринимает вещи – и только вещи, а не людей!

Изначально аутизм был способом, с помощью которого Л. Каннер пытался проблематизировать преобладающее концептуальное, институциональное и юридическое различие между «умственной отсталостью» и «психическим заболеванием». Болезнь противопоставлялась умственной отсталости как форме социальной нетрудоспособности, которая была временной и поддающейся исправлению. Британский адвокат и политический деятель Роберт Кларксон Тредголд (1899–1977) сравнивал «психически больных» людей с теми, кто находится во «временном финансовом затруднении», в то время как «умственно отсталых» – с бедняками, у которых никогда не было имущества, то есть первые имели право на восстановление здравомыслия, которым они когда-то обладали, и даже «хорошие возможности» для этого, в то время как вторые не имели на это ну совершенно никаких шансов. Лечение психических заболеваний было «восстановительным» в том смысле, что оно было направлено на «излечение», то есть на «рекреацию» врождённых способностей больного человека, которое действует как мультипликатор того, сколько времени и ресурсов было вложено в лечение. Уход же за умственно отсталыми не считался восстановительным. Как раз это состояние и было врождённым, поэтому не существовало никакого предшествующего положительного состояния, которое следовало бы восстановить, и, что более важно, нельзя было рассчитывать на какой-либо мультипликативный эффект, поскольку «хорошего когнитивного потенциала» попросту не было изначально. Собственно, Л. Каннер сделал то, что можно понять по аналогии с движением, которое до него осуществил Д. Беркли, который заявил, в пику Д. Локку, что нет никаких первичных и вторичных качеств. Все качества – вторичные! Точно так же, Л. Каннер, по сути, указал, что нет никаких врождённых и приобретённых, биологических и социальных недостатков, болезней, изъянов. Все они, по сути, одно и то же. Но тем самым аутизм – не биологическая проблема, но социальная! И если все так называемые первичные качества – это функция вторичных, то биологические механизмы имеют смысл и спусковые крючки в определённой социальной среде.

Открытие Л. Каннером аутизма следует понимать как способ согласовать интересы молодой «детской психиатрии», в качестве основоположника которой он и вошёл в историю медицины, с интересами родителей из «среднего класса», который как раз в это время и зарождался и становился главной силой в обществе, – сказать им, что их дети не «слабоумные», но обладают «хорошими когнитивными способностями». Таким образом, он использовал аутизм как «клин», с помощью которого можно расчистить пространство ме347 жду болезнью и умственной отсталостью (между неврозом и шизофренией) и наметить радикально новый набор задач для детской психиатрии, включающий, как он выразился, «человеческую инженерию». Одновременно с этим, то есть с самого начала была заложена «коммерческая» основа нового «синдрома», который просто не мог не привести к «эпидемии аутизма».

В своё время, английская, а также французская психологии XVIII века стремились избавиться от последних остатков дуализма, которые оставались в психологических принципах Д. Локка. Они хотели покончить с различием между внутренним и внешним опытом и свести всё человеческие знания к одному единственному источнику. Разница между ощущением (рефлексом) и отражением (рефлексией) только кажущаяся и исчезает при дальнейшем анализе. Развитие эмпирической философии от Д. Локка до Д. Беркли и от Д. Беркли до Д. Юма представляет собой серию попыток свести к минимуму разницу между ощущением и рефлексией и даже, наконец, полностью от неё избавиться.