Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

XV. Петр в Саардаме

В таких или приблизительно в таких чертах могли изображать Петру его голландцы-друзья свою родину. Но Петра манили в Голландию не только слава ее военных успехов и ее морское могущество, не только слышанное им о развитии ее промышленности и торговли — его влекли туда также и обстоятельства текущего момента, заставившие его изменить намеченный ранее маршрут путешествия и вместо Вены поспешить в Голландию. Как раз в то время в Рисвике близ Гааги собирался конгресс представителей великих тогдашних европейских держав для выработки условий мира, который должен был закончить войну коалиции против Людовика XIV. На конгресс съезжались виднейшие дипломаты Европы. Петр, конечно, стремился поработать и поучиться кораблестроению на голландских верфях, но его очень занимали также и вопросы внешней политики. Его главным интересом тогда была война с турками, и успех под Азовом окрылял его стремление довести войну против турок до конца. Война эта, как мы видели, вызвала новую крупную задачу для государства — сооружение флота. Личное знакомство с Западной Европой, и в особенности с Голландией, должно было прежде всего открыть царю новый источник средств для организации направляемых против турок военных сил; он искал там необходимых для этой организации знаний, старался привлечь для руководства военными силами сведущих людей, обратился к Западной Европе за техническими усовершенствованиями. Турецкой войной определялся его интерес к событиям в Польше, за которыми он так внимательно следил; отсюда же его осторожность при заключении договора с курфюрстом Бранденбургским, вызванная боязнью чем-либо повредить отношениям России к Польше и Швеции, что отразилось бы крайне невыгодно на турецкой войне. Понятны поэтому стремление Петра крепко поддерживать существующий союз против турок и приобретать новых союзников и его надежда достигнуть в этом отношении успеха и заручиться новыми союзами при таком благоприятном случае, какой представился Рисвикским конгрессом.

Всеми этими стремлениями и объясняется желание Петра скорее попасть в Голландию и то нетерпение, которое он проявил, расставшись с послами и опередив их. Итак, утром 4 августа он покинул их в Шермбеке (Schermbeck): «отсель поехал Десятник иным путем, а послы остались», — как обозначает эту разлуку «Юрнал»; а в «Статейном списке» мы находим также указание на нее в записи: «Августа в 4 день из Шеренбека Преображенского полку начальные люди и салдаты (Петр с волонтерами), наняв подводы, поехали в Галанскую землю иным путем». Им был выдан послами общий паспорт: Преображенского полка урядникам и солдатам «Гаврилу Кобылину с товарищи десяти человеком, которым велено ехать для науки морских художеств и воинских дел»[929]. Весь отряд, с которым спешил Петр, состоял из 18 человек волонтеров и их прислуги[930]. В тот же день, 4 августа, отряд приехал «на реку», т. е. на Рейн, несколько выше городка Ксантена (Xanten); наняли лодку-«фартку», отправились вниз по течению, и взорам Петра, видавшего ширь Волги, прелесть тихого Дона, угрюмое величие Северной Двины, стали открываться живописные берега Рейна с их виноградниками и замками. Миновав Ксантен, отряд к вечеру 4 августа прибыл к городку Реесу (Rees), где остановились на ночлег, наняв для продолжения пути судно больших размеров, одномачтовое, с высоким бортом — шмак (Schmacke). 5 августа[931] путешественники встали в четвертом часу утра, в пятом двинулись в путь, проплыли мимо городка Грита (Grieth); в девятом часу высаживались в городке Эмерих (Emerich) и заходили в католическую церковь по случаю Успеньева дня по новому стилю. Пообедав в Эмерихе, пошли далее в новом судне — боте, наняв его до Саардама, бывшего целью путешествия. В полдень миновали городок Серемберх, затем проплыли мимо Элтеренберга и достигли первого городка на голландской территории — Шенкеншанца (Scheukeschanz), поэтому, вероятно, замечание о нем в «Юрнале» подробнее, чем о других: «В том городе бургоров (т. е. бургграф), стоит тот город на правой стороне (Рейна)». Сделана была остановка: «И тот час пошли в город гулять», и затем в «Юрнале» записан любопытный разговор в трактире с одной женщиной, показывающий, какие слухи вызывал предстоящий приезд русского посольства в простом народе тех стран, куда оно направлялось: «и пришли в горбор (герберг — трактир), где, пришед, старая баба спрашивала: какие вы люди? И по многом спросе спрашивала: христиане ли вы? мы-де слышали, что ваших послов в Клеве крестить станут». Побыв в городе с полчаса, поехали далее, обратили внимание на замок бранденбургского курфюрста («город Бранденбургский») на левой стороне и к шести часам прибыли в город Арнгем (Arnhem), где ночевали.

6 августа двинулись из Арнгема в шестом часу утра и проплыли под мостом, соединяющим оба берега Рейна ниже этого города; перед полуднем миновали городок Вагининген (Wageningenn) на правом берегу; в полдень для закупки приставали в городке Вике, о котором в «Юрнале» отмечено: «Сказывают, что тот город зело стар в Галандии». В четвертом часу пополудни прошли мимо города Кюленбурга (Kuilenburg), «про которой сказывали, — повествует „Юрнал“, — кто в Галанской земле что сворует и тут уйдет, выдачи нет (право убежища); да и потому знать мочно, что близко у города видели виселицу, на которой цепей с 20, и потому, знать, немного добрых людей». Спускаясь ниже, прибыли к городу Фиот (Vianen?) на левом берегу и пристали к расположенной против него на правой стороне Рейна деревне Фурт. У этой деревни из Рейна вступили в канал, «проехали прокопами, — по выражению „Юрнала“, — и въехали в шлюз в 6-м часу вечера». Двигаясь по каналу конной тягой, наняв для этой цели лошадей, путешественники в восьмом часу вечера прибыли в поразивший их своей величиной и стариной Утрехт, «город зело великий старого дела». И здесь, проплыв мимо города рвом, ночевали. 7 августа, в субботу, продолжали путь каналами с шестого часа утра. В десятом часу утра достигли деревни Ниушлейз (Niuwersluis), где для сокращения пути свернули из большого канала влево в малый; отъехав немного, завидели Амстердам[932]. Но стремление Петра к намеченной цели путешествия, к Саардаму, было так сильно, что в столице Голландии он не остановился, и, оставив там 12 из своих спутников, с остальными спешил далее. Однако в тот же день, 7 августа, достигнуть Саардама ему не удалось, и пришлось заночевать неподалеку от него в Ост-Занском Овертоме[933]. 8 августа, в воскресенье, в 8 часов утра он был, наконец, у желанной цели — в Саардаме. День и час его прибытия удостоверен записью, сделанной пастором лютеранского прихода в Саардаме в церковной метрической книге, гласящей, что «минувшего 18 августа (8 по ст. ст.) в 8 часов утра царь и великий князь Московский Петр Алексеевич на кельнской шкуте с 6 московитянами прибыл сюда, в Саардам, инкогнито и жил 8 дней в Кримпенбурге у кузнеца, работавшего на Бойя Тийссена; после того отправился в Амстердам, куда пришло его Великое посольство. Он 7 футов ростом, ходил в одежде саардамских крестьян; плотничает на адмиралтейской верфи и большой охотник до кораблей»[934].

Что же такое был этот столь манивший к себе Петра Саардам, как его называли тогда, или Заандам, как его теперь называют, и почему Петр направлялся именно туда, а не в какой-либо другой пункт Голландии? На выбор этого места для корабельной работы повлияли, надо полагать, рассказы находившихся в России голландцев, тех из них, которые оказывались из саардамских мест и потому особенно восхваляли свой родной уголок. В Саардаме, расположенном к северо-западу от Амстердама на берегу морского залива Эй, и в соседних с ним местечках Коге, Ост-Занене, Вест-Занене и Зандике в XVII в. было распространено в обширных размерах кораблестроение. Здесь было до 50 верфей, где сооружались суда всевозможных размеров, начиная от больших кораблей, предназначаемых для далекого морского плавания, и кончая простыми барками. Работа шла быстрыми темпами, так что одна верфь, например, успевала спустить в 22 месяца до 20 больших кораблей, что не должно нас, впрочем, удивлять, так как суда в то время строились только из дерева. В свою очередь, кораблестроение, развившееся в этом уголке Голландии, вызвало целый ряд связанных с ним и обслуживавших его нужды производств: здесь было до 200 «мельниц», на которых распиливался лес, более 150 фабрик, выделывавших масло, до 60 очищающих ячмень, до 40 бумажных мельниц, несколько табачных мельниц, много фабрик, изготовлявших паруса, канаты, якоря, краски и т. п. Местечки были населены многочисленным рабочим людом, привлекаемым сюда хорошим заработком. Здесь же жили и видные коммерсанты, занимавшиеся морской торговлей[935], в числе которых пользовались известностью купеческие фамилии Кальф, Блум и др. Занландские местечки представляли, таким образом, как бы один шумевший оживленной работой заводской и торговый поселок. Но личный опыт скоро заставил Петра понять сделанную им под влиянием непроверенных рассказов бывших в России голландцев ошибку и всю случайность выбора, и он скоро ее исправил, перебравшись в Амстердам, где условия прохождения практического курса кораблестроения оказались гораздо благоприятнее и где работать было удобнее.

Петр пробыл в Саардаме неделю — с 8 по 15 августа. Описание его житья там сделано современником и очевидцем, жителем Саардама, купцом и членом саардамской городской или деревенской управы Яном Корнелисзооном Нооменом в составленных им записках[936]. Записками этими в значительной мере воспользовался голландский ученый конца XVIII и начала XIX в. Схельтема (Scheltema, р. 1767), занимавший в 1805–1813 гг. должность мирового судьи в Саардаме, в своем сочинении «Peter de Groote, Keizer van Rusland in Holland en te Zaandam in 1697 en 1717». Te Amsterdam 1814. 2 vol.[937]

Кроме записок Ноомена, Схельтема для своего рассказа о пребывании Петра в Саардаме пользовался, судя по его показаниям, записной книжкой также современника — Корнелия Кальфа, одного из виднейших саардамских коммерсантов. Кроме того, живя как раз в Саардаме, на месте описываемых происшествий, он собирал рассказы и предания, сохранившиеся о Петре Великом у местных жителей; наконец, у него под руками была, правда очень скудная, печатная литература о Петре, какая существовала в его время[938].

Руководствуясь журналом Ноомена, Схельтема день за днем описывает жизнь Петра в Саардаме, вставляя в это описание рассказы, подчерпнутые из местных преданий и давно уже ставшие достоянием школьных хрестоматий. Вот в краткой передаче сообщаемые им факты. Приехав в Саардам 8 августа утром, Петр поселился в малолюдной части городка на Кримпе в маленьком деревянном в два окна домике с черепичной кровлей, разделенном на две комнатки с изразцовой печью, с глухой каморкой для кровати, принадлежавшем кузнецу Герриту Кисту, ранее работавшему в России и встреченному будто бы царем и его спутниками утром же 8 августа при их приближении к Саардаму в то время, как он сидел в лодке и занимался ловлей угрей. Русские окликнули его; он был очень удивлен, узнав московского царя, а Петр заявил ему, что ни в чьем другом доме не поселится, как только в его. Этот известный домик сохраняется теперь в Саардаме как достопримечательность. Так как день приезда пришелся на воскресенье, то Петр провел его, тяготясь невольной праздностью и будучи недоволен скоплением свободного от работы народа, собравшегося поглазеть на приехавших иностранцев. Можно думать, что в тот же день, 8 августа, в воскресенье, он посетил Антония ван Каувенгоофе, заандамского сторожа, сын которого жил в Московии в качестве мастера на лесопильной мельнице. «В то время как великий князь, — пишет Ноомен, — находился в доме Каувенгоофе, пришел туда domine Иоанн Фергер, здешний пастор в Вест-Заандаме, вместе с одним из старшин, чтобы навестить его, и Каувенгоофе сказал им незаметно: „Обратите особенное внимание на самого высокого среди них. Когда они уедут, я вам сообщу, что это за знатный господин; пока же они находятся здесь в наших краях, нам о том говорить нельзя“»[939]. В понедельник 9 августа царь зашел в лавку вдовы Якова Оомеса и накупил большое количество необходимых для корабельной работы плотничных инструментов и в тот же день под именем Петр Михайлов был принят работником на корабельную верфь Липста Рогге, расположенную на Бейтензаане. 10 августа, во вторник, он купил у красильщика Вильгельма Гармензоона весельную лодку, заплатив за нее после долгого торга 40 гульденов с придачей кружки пива, которую он и распил с продавцом в одном из трактирчиков близ Овертоома. На 9 или 10 августа Ноомен относит неприятное приключение с Петром, вызвавшее вмешательство городской администрации. Возвращаясь с верфи, Петр купил себе слив, положил их в шляпу и ел дорогой. На плотине, ведущей к Зюйдейку, к нему пристала толпа мальчишек. «Заметив нескольких детей, — пишет Ноомен, — которые ему понравились, он сказал: „Человечки, хотите слив?“ и дал им несколько штук. Тогда подошли другие и сказали: „Господин, дай нам тоже что-нибудь“, но он этого не хотел исполнить. Его, видимо, забавляло, что он часть детей обрадовал, других же раздразнил. Но некоторые мальчуганы рассердились так сильно, что начали бросать в него гнилыми яблоками и грушами, травой и разным мусором; более того, один мальчик на Зюйдейке попал ему в спину даже камнем, который причинил ему боль, и это вывело его из терпения. У шлюза на Горне, наконец, комок земли с травой попал ему прямо в голову, и тогда он сильно рассердился и сказал: „Разве здесь нет бургомистров, которые смотрели бы за порядком?“»[940] Некоторые из граждан, прибавляет к этому рассказу Ноомена Схельтема, бывшие свидетелями этого происшествия, сочли со своей стороны необходимым сообщить об этом в магистрат. В городке начали уже говорить, что пострадавший — не кто иной, как царь Московский.