Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

XVI. Путь посольства до Амстердама. Въезд в Амстердам. Первые дни в Амстердаме

Мы оставили великих послов после их разлуки с Петром в Шерембеке 4 августа. Посольство двигалось гораздо медленнее и более далеким путем, и на тот переезд до Амстердама, который был сделан Петром в 4 дня, оно употребило 12. 4 августа, двинувшись из Шерембека, оно прибыло в Везель, где останавливалось до 6-го[947], отпустив вперед обозы. 5 августа послы развлекались здесь осмотром арсенала, видели «ружье и всякие воинские орудия», 6-го переправились под Везелем через Рейн и продолжали двигаться сухим путем левым берегом Рейна на Ксантен, где осматривали церковь и обедали у советника курфюрста Бранденбургского Беккера[948], далее — на Вест и Клеве, куда прибыли в тот же день, 6 августа, и здесь опять сделали продолжительную остановку.

Между тем правительство Голландских штатов еще с июня, когда получена была царская грамота о предстоящем приезде русского посольства, посланная в начале июня из Кенигсберга[949], стало делать приготовления для его приема. Отпущены были необходимые кредиты, заготовлено было помещение в Гааге, для чего правительством были наняты лучшие гостиницы — «Старый» и «Новый Дулен»[950], отданы были распоряжения о встрече посольства в голландских городах и о средствах его передвижения. Заведовать приготовлениями поручено было интенданту, или церемониймейстеру, Штатов фон Динтеру. Часть посольской свиты, отделившаяся от послов и направленная через Любек, к августу уже прибыла в Амстердам, и амстердамский магистрат получил предписание отыскать ей приличное помещение. Когда великие послы 6 августа после полудня приехали в Клеве, к ним приходил амстердамский житель, как его называет «Статейный список», Захарий Захарьев сын Дикс, поздравил их от имени Штатов с прибытием и объявил, что в пограничном городе Нимвегене все готово для их приема. На следующий день, 7 августа, явились к послам от штатгальтера Вильгельма III, английского короля, бароны фон Ваттендонг и фон Ринем поздравить с приездом и говорили, что король ныне находится в Гааге и, узнав, что с посольством находится сам царь, желает с ним видеться. Послы в ответ просили передать королю их благодарность и доложить, что они с радостью готовы видеть королевские очи, но что великого государя при посольстве нет. Этим, однако, переговоры о свидании не кончились. 9 августа туда же, в Клеве приехал к послам новый уполномоченный от короля барон фон Розендаль, «судья над Арнгеймом», возвестивший им, что король с ними, послами, видеться хочет, а пребывает в своем замке Лове (Loo). Послы ответили, что они за королевского величества жалованье челом бьют и очи его видеть рады, но просят его приказать им явиться на свидание после того, как они приедут в Амстердам, теперь же им ехать к королю невозможно, потому что все посольские дворяне и багаж отпущены уже в Амстердам и «при них как людей, так и иного всего мало что обретается»[951].

Из города послы ради развлечения выезжали в окрестности осматривать «зверинец» и фонтан — железистые источники близ городка Краненбура. «Августа в 10 д., — читаем в посольской „Расходной книге“, — из Клева ездили великие послы смотрить зверинца и фонтан; надсмотрщику зверинца дано 6 золотых, да за наем корет 7 золотых».

Из Клеве послы, пообедав у клевского жителя барона Вилима[952], выступили 11 августа и прибыли в тот же день через Краненбург на голландский рубеж в Нимвеген. Здесь за полмили от города встретил их от Голландских Штатов гофмейстер Герик Стаб с каретами. Бургомистры города Нимвегена предложили послам угощение на том дворе, где они стояли: «подчивали в кормех и в питье довольственно; за столом была музыка, трубили на трубах и били в литавры». Отсюда на следующий день, 12 августа, послы отпустили все время находившихся при них и сопровождавших их «приставов» курфюрста Бранденбургского с письмом к обер-президенту фон Данкельману, в котором выражали благодарность за его любезность и за услуги приставов. С теми же курфюршескими чиновниками были посланы подарки — соболи и камки курфюрстине Софии-Шарлотте Бранденбургской, Софии Ганноверской, епископу Гильдесгеймскому и лицам их свиты[953]. Отпустив приставов, послы отправились из Нимвегена в тот же день в Амстердам водой по реке Ваал на трех яхтах: сами послы — в яхте короля Вильгельма, свита — в двух яхтах Штатов, а государеву казну и посольскую рухлядь везли на пяти особых шмаках[954].

13 августа плыли рекой Ваал мимо городов Тиля и Сент-Андрюса (S. Andris), затем рекой Маас мимо Бомеля (Bommel), Лувенштейна (Loevenstein), Воркума (Workum) и Горкума (Gorkum). 14 августа продолжали путь рекой Маас, прошли город Дортрехт, въехали в реку Исель и, не доезжая города Гоуда, остановились. Отсюда отпущены были в Амстердам для предварительного осмотра отведенных посольству дворов и распределения квартир Богдан Пристав и сопровождавший посольство доктор Петр Посников. Последнему вручено было также письмо «к валентером», т. е., вероятно, к Петру. На этой же остановке послы слушали всенощную, а на утро 15 августа — литургию по случаю праздника Успения Богоматери[955] и затем прибыли в город Гоуд. Явились бургомистры с приглашением осмотреть город, от чего послы, однако, за недостатком времени принуждены были отказаться. «И в том городе, — отмечает „Статейный список“, — бургомистры приходили к ним, великим и полномочным послом, с поздравлением и просили, чтоб они, великие и полномочные послы, изволили итить с яхт на дворы и посмотреть их города и всякого строения. И великие и полномочные послы, благодарствуя им, говорили, что они за пред-приятым своим путем того учинить не могут, а поспешение имеют, дабы им стать в Амстердаме утре, и чтобы они в том на них не подосадовали». Пересев в Гоуде на более мелкие суда[956], посольство продолжало путь к Амстердаму. Во всех городах, через которые послы плыли от Нимвегена до Амстердама, их встречали салютами из пушек и из мелкого ружья «и с берегов множественным народом, поздравляя, кричали виват». В ночь с 15 на 16 августа послы останавливались, за 4 мили не доезжая до Амстердама, «в гостином дому»[957].

Въезд в Амстердам состоялся того же, 16 августа в полдень с обычным церемониалом. За полмили от города послов встретили президент и бургомистры амстердамского магистрата в сопровождении городской знати и приветствовали их речами. Карету послов окружали посольские гайдуки и «стацкие» служители. По улицам стояли горожане в белых немецких кафтанах, вооруженные мушкетами; раздавались пушечная пальба и барабанный бой. На въезд собрались смотреть громадные толпы зрителей: «посполитого ж народу, как мужеска, так и женска, для смотрения того посольского въезду множественное число везде было». Для помещения посольства отведена была лучшая амстердамская гостиница, известная под именем «Heeren-Logement» С доставленной послам в день отъезда почтой была получена радостная для царя весть из Польши от резидента Алексея Никитина, который писал, что Август Саксонский прибыл в Краков, принял уже католическую веру и будет ждать коронации близ Кракова в местечке Ложбове[958]. Царем было, между прочим, получено письмо из Москвы от Виниуса, в котором по поводу избрания на польский престол саксонского курфюрста Виниус поздравлял с этим событием Петра, «более склонного, — как он пишет, — к немецкому народу, чем к петуховому» (т. е. к французам). В письме также сообщалось о смерти в Москве старика голландского резидента[959].

Петр по обыкновению участвовал во въезде, смешавшись с толпой второстепенных чинов посольства. В день въезда он лично познакомился с амстердамским бургомистром Витзеном, о котором он много слыхал ранее и с которым по поводу заказа в Голландии корабля «Св. Пророчество» имел уже сношения через Виниуса. Николай Корнелисзоон Витзен пользовался среди сограждан большим уважением за свою честность, приветливость и любовь к Отечеству. Он был известен как щедрый покровитель наук и искусств и как ученый. При его содействии и хлопотах снаряжались из Голландии большие экспедиции с научными и коммерческими целями. Он оказывал поддержку молодым художникам. Его перу как ученого принадлежат два сочинения: «Древнее и современное судостроение и судоуправление» и «Северная и Восточная Татария»[960]. Витзен был большой знаток морского дела. Для его первого сочинения ему пришлось собрать в виде материала большой запас разных регламентов, касающихся лоцманских обязанностей, морских аварий, берегового права и разных других, относящихся к мореплаванию вопросов. У него был составлен также целый музей разных предметов и моделей по кораблестроению и по устройству разных машин и фабрик.

Другое его сочинение излагает результаты его знакомства с востоком Европы, основанного на его путешествии в Московское государство в составе голландского посольства в 1664 г. Как знаток морского дела он мог быть очень интересен и полезен Петру; с ним было о чем поговорить, его советы полезно было выслушать, в его музее Петру, как раз занятому именно этими предметами, было что посмотреть. Со своей стороны Витзен принимал близко к сердцу все касавшееся русского посольства и русского царя не только потому, что его теоретически интересовали восточные страны, но и потому, что он, радея о пользах отечества, вообще старался о возможно большем развитии коммерческих сношений Голландии с Московским государством. Именно ему, как человеку, побывавшему в Московии и близкому к русским, голландское правительство поручало улаживать разного рода споры, возникавшие с посольством по поводу приема[961]. Он исполнял разного рода поручения посольства; между прочим, получал иногда деньги для посольства по переводным векселям, вносил их в амстердамский банк, оплачивал издержки посольства на покупку разных предметов[962]. Среди «людей», слуг в составе посольства были инородцы русского востока: калмыки, монголы, башкиры. Схельтема рассказывает, что Витзен через них собирал сведения относительно образа жизни и нравов этих племен[963].

И Петр, и амстердамский бургомистр были в равной мере заинтересованы взаимным сближением. Личное знакомство с Витзеном оказалось сразу же очень полезным для Петра. Узнав от Петра о затруднениях, испытанных им вследствие назойливости толпы в Саардаме, Витзен посоветовал ему перенести работу в Амстердам на верфь Ост-Индской компании и предложил ему свои услуги по устройству этого дела в качестве одного из директоров компании. Об этом разговоре с амстердамским бургомистром Петр на другой день, 17 августа, сообщает в письме к Виниусу, отправленном, вероятно, поутру с отходившей почтой. В письме, кроме этого сообщения, царь извещал своего корреспондента о вчерашнем въезде посольства в Амстердам, о дальнейших предполагаемых празднествах в честь послов, возвращался опять к все время занимавшему его польскому делу и выражал надежду на его благополучный исход и в заключение в шутливой форме писал, что спальники, отправленные за границу несколько ранее посольства для изучения морского дела, познакомившись с употреблением компаса и не побывав в море, считали свою миссию исполненной и хотели было возвращаться в Москву, но что адмирал (Лефорт) велел им ехать в Стад на устье Эльбы познакомиться с морской болезнью: «Min Her, писмо твое я принелъ, а отповеть учиню съ будушею почьтою, потому что живемъ въ Сардаме, а здѣсь того со мною нетъ (т. е. письма Виниуса или, может быть, чернил для тайнописи, при помощи которой велась переписка с Виниусом), а почьта жъдать не будетъ. Послы вчерась принеты горазда с честию i сегодни будутъ въ комедиi, а назаѳътрее ѳеiверкъ пусканъ будетъ. Вчерась я виделся съ господиномъ Витценомъ, которой хотеѣлъ намъ дѣло сыскать на Стратскомъ[964] дворѣ. О Полскомъ дѣле не пишу, что ныне къ вамъ ближе, неже къ намъ; адънако надѣются въсе Сакъсонъскому быть, с которомъ ты поздравълялъ. Дай Богъ совершить: я то чаю, что не зладѣй намъ будетъ. Спалники, которые преже на[съ] посланы сюды, выуча кумпасъ, хотѣли къ Мъсъкъве ехать, не быѳъ на море; чаели, что въсе туть. Но адмиралъ нашъ намерение iхъ пременилъ: велелъ iмъ ехать въ Статъ еще рътом пос…ть, Piter»[965].