Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

8 декабря послы получили письмо из Вены от агента Стиллы с известиями, что султан Турецкий ищет мира, «к миру заносится», хочет прислать к цесарю для переговоров о мире посла, и французский король обнадеживает султана в том, что мир будет заключен, но цесарь без союзников заключать мира не будет и на весну собирается поставить 100 000 человек войска, конницы и пехоты[1269].

10 декабря Петр писал в Москву князю Ф. Ю. Ромодановскому; письмо касается недипломатической стороны деятельности посольства — закупки припасов для азовского флота и оружия для конных и пеших полков. «Min Her Konih, — пишет царь. — Писмо ваше государское, ноября 5 числа писанное, мне отдано декабря в 6 день, за которое вашей милости, благодарствуя Бога, до земли челом бью. Здесь, государь, вестей никаких нет. Покупки, которые приналежат к морскому каравану, от господина генерал-комисария (Ф. А. Головина) искуплены, также и ружье, которое приналежит к конным и пешим полкам; искупают же. Что станет впредь чиниться, писать буду. Из Амстрадама, декабря в 10 день»[1270].

Под 13 декабря сохранена в «Статейном списке» запись, в которой Петр вновь[1271] выступает как дающий указ государь. Собираясь писать грамоту польскому королю с извещением о та-ванской победе, посольство представило царю доклад о титулах короля, к которым надо было присоединять также и титулы его, как саксонского курфюрста, обстоятельство, не предусмотренное, конечно, статьями договора о вечном мире, касавшимися титулов московского и польского государей. На докладной выписке об этом подписан царский указ: «7206-го декабря в 13-й день великий государь царь… слушав сей выписки, указал в нынешней своей царского величества грамоте, какова готовится в посылку к королевскому величеству польскому о победе бусурманских войск, написать к его королевскому именованию титла и впредь к нему в своих царского величества грамотах писать по вечному мирному договору; так же как он и курфюрстом Саксонским был и ныне есть, и те титла в прибавку к тем польским писать же, кроме „святого“, где он пишется „святого римского государства арцымаршалом“, а писать „и римского государства арцымаршалок“; потому что в договорах вечного миру положено: что им, великим государем, Господь Бог получит в завоевании каких мест и городов от неприятелей, и теми городами и месты им, великим государем, писатись без умаления; и те новые титла в противенство почитаны быти не имеют, в когда теми новыми титлы писатся положено, то паче старые отставливать не довелось. Того ради великий государь указал те обои титла к его королевского величества имени в своих, царского величества, грамотах писать против того, как он сам к великому государю, к его царскому величеству, в своих королевского величества грамотах себя описует, кроме того, слова к римскому государству — „святого“. И сей его, великого государя, указ записать в „Статейной список“ и в записную книгу. Таков его, великого государя, указ, и выписку закрепил великой и полномочной посол думной дьяк и наместник Болховской Прокофей Богданович Возницын»[1272].

В тот же день, 13 декабря, Петр был в гостях у амстердамского купца Вильде, в альбоме которого сделал следующую собственноручную надпись: «Петъръ, бывѣi здѣсь ради нѣкоторьгхъ предгредущихъ дѣлъ. 1697 мѣсяца декабря въ 13 по старому [стилю]»[1273].

Пришедшая 14 декабря почта привезла Петру ряд писем от московских друзей от 12 ноября. Виниус сообщал, что известие о победе цесарцев при Центе отовсюду находит себе подтверждение, но самый достоверный свидетель, конечно, очевидец события, Адам Вейде. Дай Боже, чтобы «дивное пророчество» (о Цареграде, что в 1699 г. будет взят русскими), о котором Вейде писал из Вены, совершилось. «Однако ж под полским боком стоит еще князь де-Контий; не учинит ли какова разврату, от чего милосердый Боже сохрани. Однако ж нас из Риги веселили, что он по осми днях к дяде (т. е. к Людовику XIV) возвратится, понеже северные ветры гонят ево с моря домой, и мню, невозможно ему дале тут стоять за последующими стужами. Господин Лыков мало не ушол за другом своим князь Константином Осиповичем, понеже на ноге рожа, по сих огонь антонов на самой лодышки, и пошло вверх к колену; но успели Репкина позвать, которой, многое мясо сьгорелое вырезав, ныне в легчайшее состояние привел. Отсель новизн иных не имеем, точию что земля начинает здесь белою снежною одеждою одеватись: и чаю, и у вас, господ, шуба теплая из сундука начинает выходить». Л. К. Нарышкин уведомлял, что об отступлении от Тавани войск князя Я. Ф. Долгорукого, о котором, по-видимому, запрашивал Петр, ему отписано. Князь Ф. Ю. Ромодановский извещал о возвращении в Москву генерала П. И. Гордона со всем его полком и, вводя Петра в мелочи воинских распорядков в Москве, спрашивал, ставить ли солдат его полка на караул или нет. Далее Ромодановский касался в письме шутливой жалобы Виниуса на то, как он пострадал, будучи в «Тюхоловских владениях» государя-генералиссимуса. «Писал ты ко мне, господине, — читаем мы в его письме, — будто некоторой из славной провинции Тюхолей объеденными щеками и ушми отъехали, и тово в таких местах не бывало; нехто впрямь в беспаметстве напоменул Бахуса, писал о нас к вам; а у нас уже Бахуса забыли. А ваша слава никако же может забвенна быть, есть ваша слава чрез многие куранты к нам бывает; никогда не хотите забыть и нашего природного Ивашку (Хмельницкого), не так что Бахуса, и в том вы велми утвердились в таких радостях и нас забыли, многие почты к нам не писывали. А что, господине, писал ты ко мне, что промышляеш мне книгу, прошу я твоего жалованья: пожалуй, сыщи самых поверенных книг. А по твоему писму генералское дело из Судного приказу взял; будет в своем деле прав не будет, уже я над ним знаю, что чем ево наказать. Милостию Божию есть что мне делать и без переносимых дел». А. М. Головин также уведомлял о возвращении Гордона и извинялся за неисправность письма — писал его вскоре по возвращении из дома князя Федора Юрьевича, очевидно с попойки. Т. Н. Стрешнев упоминает, что донесение князя Я. Ф. Долгорукого о походе он переслал уже царю, а «что под Азовом зделано городов и пристань, и о том Шеин писал и подлинной чертеж городам и пристане хотел прислать»[1274].

15 декабря царь, посоветовавшись с великими послами, продиктовал Возницыну ответ на вопрос, с которым через особо присланное лицо обратился к посольству датский посланник в Амстердаме Плессен: будут ли послы в Дании? Ответ тотчас же был переведен на голландский язык и должен был быть сказан присланному Лефортом. В нем указывалось, что царь еще до прибытия в Голландскую землю имел намерение заехать в Данию, потому что предки короля были с его предками в благополучном согласии, в каком и он, царь, был и есть с королем. Также желал видеть датский морской флот, слыша о нем, что он устроен «зеле изрядно и добрым порядком». Узнав о проезде Деконтия в Польшу, он, царь, просил датского короля о не-пропуске его, однако ответа не получил, и Деконтий со своим флотом был пропущен. В Балтийском море много неприятелей французов, и царскому величеству быть в том море опасно, да и за наступающим зимним временем нельзя. На будущее лето хотя царское величество и имеет нужнейшие пути, однако за любовь королевского величества не миновал бы его, однако если французы, которые намереваются идти в Польшу с большим флотом, получат пропуск, то царь себя вринуть в такое множество неприятелей не может. Если же французам будет отказано, то пусть датский посланник уведомит о том письменно[1275].

16 декабря посольством получено было известие о переменах, происшедших при бранденбургском дворе, — о падении всесильного обер-президента фон Данкельмана. «Писал к великим и полномочным послом, — занесено в „Статейный список“, — курфирста Брандебурского ближней человек Павел фон-Фукс, что курфирст Брандебургский первого своего президента Эбергарта Данкелмана от уряду (т. е. от управления) отставил и отослал от себя прочь, и чтоб они, великие послы, о своем посолском в Галанской земле поведении писали к нему, фон-Фуксену, а он то будет доносить ему, курфистру, со всяким усердием»[1276]. Эта смена правительственных лиц в Бранденбурге была небезразлична для Петра в отношении к польскому вопросу: павший обер-президент был сторонником в Польше Августа Саксонского, а сменивший его на посту первого министра граф фон Кольбе симпатизировал принцу де Конти.

В тот же день, 16 декабря, у послов был только что вернувшийся в Голландию из Вены цесарский посольский дворянин барон Паралелис и говорил, что при цесарском дворе получены известия о победе, одержанной русскими войсками над турками (при Тавани): «У двора де цесарского величества обносится, что царского величества войска сего настоящего году одержали знатную и счастливую над неприятели победу, а та-де ведомость к цесарскому двору дошла из Волоской земли». Цесарь и все его ближние люди радуются победе и воссылают благодарение Богу, но желают уведомиться в подробностях, «каким способам ту победу царского величества войска над неприятелем одержали». Цесарь желает также и ожидает прибытия их, послов, в Вену, где сделаны уже все приготовления к их приему. На будущую весну он намерен двинуть свои войска добывать у турок Белград. Великие послы выразили барону Паралелису благодарность и обещали вскоре вручить ему грамоту к цесарю о победе. Принося поздравления послам, барон, должно быть, делал какие-нибудь особенные реверансы, о чем можно заключать из отметки «Статейного списка», что он «кланялся послам учтиво». Грамоты с известиями о танавской победе к цесарю, а также другим союзникам — в Венецию и Польшу — были отправлены 19 декабря[1277].

17 декабря Петр пишет обширное письмо Ромодановскому о переводе одного из кораблей переславской флотилии, который может быть пригоден для азовского флота, с Переславского озера в Волгу. Письмо показывает, как неотступно занимает Петра мысль об азовском флоте. Он находит одно из средств для его пополнения и тотчас же пишет целую инструкцию к осуществлению своего плана, снабжая ее самыми детальными указаниями. Будь он на месте, он сам бы лично вошел во все подробности дела; издалека он предусматривает все эти подробности в письме, обнаруживая знание гидрографии бассейна Переславского озера и припоминая, где хранятся необходимые для предписываемой операции вещи: переносные вороты и блоки. На мысль о таком способе передвижения корабля, который он рекомендует, его навели приемы, виденные им в Амстердаме, где корабли, сидящие на 22 фута глубиной, втягиваются в гавань глубиной в 8 футов. «Mm Her Konich, — пишет Петр, — письмо твое, государское, ноября 12 дня писанное, мне отдано декабря в 14 день, в котором изволишь писать о книге, чтоб сыскать вашему величеству достойную, в чем непрестанно труждаюся и сыскиваю и, сколько мог здесь, сыскал; так же и где инде буду, не обленюсь ваш указ исполнить. При сем доношу, что хорошо вновь строить, а и старая, которая хорошо, не надобно бросать. Понеже ныне, по указу вашему, строится флот морской, есть же в Переславле карабль, которого Клас делал, и мню, что он по новине своей и величеству годен будет в вышереченной флот, и того для прошу ваш моестат, дабы указал оной в грядущую весну сквозь реки Веску и Сумино озеро, и Нерль в Волгу пронесть. Но, хотя оной провоз и не без труда копанием берегов в Веске, но оного места не много (о чем самому вашей светлости известно), и вешняя вода может гораздо к тому пособьствовать. А когда до Сумина озера придет, то оттуды без труда Нерлью, понеже оная река довольной широты суть, а хотя мелка и камниста, но в полую воду довольной глубины будет. Еще же не хочу не возвестить и того вашей светлости, что по весне всегда лед на озере долго плавает, и того ради невозможно вскоре провести корабль; а пока лед разобьет, тогда уже реки спадут, и невозможно будет сего исполнить, о чем я наипокорнейше доношу свое мнение, дабы в конец сей зимы корабль починить, проводить с пробиванием лда и поставить у реки Вески, и когда реки вскроются, тогда тотчас его весть. Еще же и для того пристойно зимою весть, понеже от города Переславля в озера, так же из озера в Веску проходы зело мелки, и того для когда пробьют путь кораблю, тогда удобно с обеих сторон того пробою людем песок розгребать, так же и на том лду; по сторонам же поставить переносные воґроты (которых воротов образец есть на пильной мельнице) и блоки привязать болшие (которых образец есть на пильной же мельнице и у меня на дворе, а есть ли их не довольно будет, мочно их зделать с образцы) и тянуть, как и здесь во Амстрадаме, большие корабли, которые глубиною в 22 фута ходят, а в пристань, которая в 8 футов глубины, таким же образом втягивают. Но понеже здесь тина, а там песок, и того для труднея; однако ж, мню, с разгребанием песка сие исполнитися может; а хорошо б к тому взять из ыноземцев, из матрозов или ис плотников, которые позаобычнее тому делу, о чем не сумневаюсь, что то все высоким и премудрым вашим повелением исполнено будет. За сим в дальные услуги предая себя вашей милости, всегдашний и покорнейший слуга вашей светлости. Piter. Из Амстрада[ма], декабря в 17 день 1697-го»[1278].