Борджиа. "Секс. Власть. Убийство. Аминь"

— Нет! — воскликнул он, нахмурившись, и, отбросив клюшку, направился к ней. — Ты дочь Папы! Самое прекрасное сокровище Ватикана! — Джем выпалил это так убедительно, так горячо, с обворожительным чужеземным выговором, что смятение вмиг рассеялось, и Лукреция невольно улыбнулась. Он подошел еще ближе, необыкновенные черные глаза полыхали неприкрытым восхищением. Но их выражение сменилось, когда он сказал:

— Если твой муж попытается тебя избить, я, Джем, задушу его голыми руками!

Враз потемневший взгляд придал сказанному пронзительную определенность: эти ласковые руки — а она знала, что они, непременно ласковые — способны на убийство ради защиты чести той женщины, которую он полюбит. Зловещая догадка не испугала Лукрецию. Она не застыла в ужасе, и ровным счетом ничего не екнуло у нее внутри. Неведомое ранее торжество холодной волной заполнило сердце. Джем готов убить ради нее — разве это не лучшее доказательство преданности?

Между тем, Джем приблизился к Лукреции, протянул руку, взял ее ладонь и прижал к своей широкой груди. Под толщей его одежд она ощутила биение горячего сердца чужестранца. Ее окружал густой, волшебный аромат пряной ванили, исходивший от его золотистой кожи и волос. Невольно Лукреция склонилась ближе и вдохнула этот пленительный запах полной грудью. Крупная смуглая кисть с длинными точеными пальцами поверх ее миниатюрной ладони и правда оказалась гладкой, нежной и неожиданно деликатной, не считая загрубевших островков мозолей на пальцах — расплата за многочасовые тренировки на саблях.

Неожиданно Джем отнял ее руку от груди и поднес к своим устам. Ей бы следовала одернуть ладонь, кто-то из слуг мог заметить — учтивый, куртуазный поцелуй слишком затягивался. Но Лукреция, как завороженная, смотрела на бархатистые губы у своей белой ладони, ощущала каждым сантиметром кожи тепло его поцелуя и не хотела, отчаянно не желала, чтобы это прекращалось. Джем поднял на нее глаза, мерцающие, точно уголь после дождя. Стремительно взгляд его вонзился прямо в сердце. Да она же вот-вот пропадет, утонет в этом восхитительном омуте и никогда не освободится из этих ласковых пут. Лукреция порывисто выдохнула и невольно дернула свою ладонь из руки Джема. И как раз своевременно: в арочном проеме двора показалась Джулия.

Она окликнула Лукрецию и, приветливо улыбнувшись, помахала им рукой. Оставаясь на своем месте, Фарнезе грациозным жестом позвала подругу к себе.

— Тебе надо идти, — усмехнулся Джем, как ни в чем не бывало, а она растерянно смотрела то в его смеющиеся глаза, то на Джулию, нетерпеливо ожидающую ее у ворот.

— Да, — спохватилась она, — я лучше пойду.

Лукреция поспешно передала ему клюшку для крокета и устремилась было прочь. Но сделав пару шагов, задержалась и обернулась — магнетический взор черных глаз неотступно следил за ней. Лукреция затаенно улыбнулась Джему и едва заметно кивнула, а затем вприпрыжку бросилась через лужайку к подруге. В мыслях ее вертелось лишь одно: “Он любит меня! Любит меня!”