Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697

Посол правил шахов поклон и поздравление и подал шахову грамоту, а после того подали шаховы грамоты купчины. Государи указали грамоты принять думному дьяку Е. И. Украинцеву. «И изволили великие государи спросить про шахово здоровье, встав, а говорить: „Брат наш, великий государь, по здорову ль?“ А после того пожаловали великие государи посла и купчин и шаховых дворян к своей государской руке. И посол целовал великих государей в правую полу, а великие государи в то время изволили наднести на него свои государские руки. А за послом был его посолской племянник да два человека купчин и шаховы дворяне, целовали великих государей в правую полу ж, а великие государи изволили наднести на них свои государские руки. А после того пожаловали великие государи посла и купчин, велели спросить о здоровье; и посол, и купчины на государеве жалованье били челом… А потом пожаловали великие государи посла, велели ему сесть; а для того изготовлена была ему скамья, покрыта ковром. А потом великим государям явлены посолские и купчинины дары, — являл посольский думный дьяк по росписи, принимали казенные дьяки (т. е. дьяки Казенного двора), — а во время явки посол стоял. А было шаховых поминков и посолских и купчининых даров: булавы, и седла с каменьем, и золотные, и шелковые и иные вещи, и шелк сырец… А после того послу говорена речь о делех, что у него грамота принята и посолство выслушано, а ответ бояре и думные люди учинят иным временем». Тем церемония приема закончилась[193].

20 марта отпраздновано было Вербное воскресенье с обычным участием обоих государей в шествии на осляти. В этот праздник Лефорту была оказана большая милость: он был назначен командиром 1-го выборного солдатского полка, бывшего Агея Шепелева, а затем получившего название Лефортова. Это назначение немало обидело Гордона, командовавшего 2-м солдатским выборным полком — Бутырским. По-прежнему прошла Страстная седмица с тем только различием, что обряд омовения «св. мощей», после которого государи выходили в Успенский собор к ним прикладываться, совершен был не в Великую пятницу, а в Великую среду, 23 марта, потому что на Великую пятницу приходилось в этом году Благовещенье. В день благовещенья Петр слушал литургию у себя в дворцовой церкви: к храмовому празднику в Благовещенский собор выходил один царь Иван Алексеевич. Во всем по-прежнему прошла встреча «светлого дня», 27 марта, у заутрени и Успенском соборе, но в самый «светлый день» Петр вечером побывал у иноземца Гордона. 30-го вечером царь вновь его навестил по поводу его болезни. 31 марта, в четверг на Пасхе, после литургии у государей в Грановитой палате был патриарх со всем Освященным собором с подношениями, а и восьмом часу дня, по нашему счету в первом часу пополудни, в той же палате государи вновь принимали персидского посла, приезжавшего во дворец для переговоров с назначенными для ведения этих переговоров боярами. Встреча посла происходила с церемониями, подобными описанным выше[194].

3 апреля, в Фомино воскресенье, оба государя присутствовали в Успенском соборе на поставлении Новоспасского архимандрита Игнатия в митрополиты Тобольские. После поставления царь Иван Алексеевич возвратился из собора переходами в свои государские хоромы, а Петр побывал в Вознесенском и Чудовом монастырях, на Кирилловском и Троицком подворьях. 4 апреля он был у Лефорта, а 5-го уехал в Переславль, где на этот раз оставался более месяца; вернулся в Москву 9 мая. 23 апреля выехал из Москвы в Переславль Гордон. 25-го вскоре после обеда он прибыл в Переславль и целовал руку у царя. Царь, отмечает Гордон, «был очень рад показать мне все корабли. Вечером он зашел ко мне». 26-го Гордон плавал по озеру в устье реки Веськи, причем на обратном пути пришлось испытать сильную непогоду[195].

1 мая в Переславле состоялось торжество: спуск на воду корабля. 2 мая Гордон, купивший между тем дом в Переяславле для будущих приездов, откланялся государю и отправился в Москву. 9 мая вернулся в столицу и Петр. В Переславле на верфи с ним работало над корабельными постройками 16 человек потешных Преображенского полка, пригодных на все руки и оказавшихся, между прочим, и кораблестроителями. Сохранилось письмо к Петру одного из них, сержанта Якима Воронина, написанное 9 мая 1692 г., т. е. через два дня по отъезде царя из Переславля, и содержащее, видимо, интересовавшие Петра известия о двух яхтах и о том корабле, который Петр строил «по приказу государя своего генералиссимуса князя Федора Юрьевича (Ромодановского)». Письмо составлено уже в том фамильярном тоне, в котором и впоследствии будут обращаться к Петру его корреспонденты, без всяких титулов. «Пишут ученики твои, — читаем в этом письме, — из Переславля-Залесского, корабельного дела мостильщики, щегольного (мачтового) дела мастерства Якимко Воронин с товарищи 16 ч. челом бьют за твое мастерское учение. По твоему учительскому приказу нам, ученикам, что которую яхту опрокинуло в воде, и тое яхту мая в 9 день взняли и воду из нее вылили; а чердак у нее сломало, у юмферов железо переломало, и ее взвели к мосту; и она зело качка, на одну сторону клонится. А другую яхту взвели тут же к мосту небольшими людьми и парусом и, взведши, поставили на якорь. И по сие число шла она хорошо. И что по твоему учительскому приказу от посланного к корабельному делу государя своего генералиссимуса князя Федора Юрьевича, который что делал корабль, и ты тот корабль делал бы по его государскому приказу и, сделав, поехал к Москве, и тот корабль взимал я, Якимко, со учениками своими по твоему учительскому приказу; и по твоему учению тот корабль взняли на три ворота в 6 часов и с обедом; а до самого моста довели с великим натужением; и после того, того ж дня под другой корабль блоки подволокли. Писавый Якимко Воронин челом бьет со всеми твоими учениками. Мая 9 дня 7200 года. Переславль Залесский»[196]. Письмо это, замечает Погодин в своей посмертной статье о Петре Великом, «показывает, с каким усердием работали ученики и товарищи Петровы, им вдохновенные: воротами, без всяких хитрых машин, подняли они большой корабль и протащили его до моста через значительное пространство, да и тут еще Воронин как будто опасается обвинения в медленности и замечает, что в продолжение этого времени был и обед, потребовавший также хоть полчаса. Извещением они не замедлили успокоить своего учителя и хозяина, чтоб он ни одной минуты не оставался в беспокойстве или неизвестности о положении своего любезного дела до малейших подробностей»[197].

В день приезда, 9 мая, Петр посетил Гордона и пробыл у него с час. 10-го он побывал у Лефорта и съездил в Преображенское, где присутствовал на военных упражнениях. 11 мая была дана прощальная аудиенция «на отпуске» персидскому послу с теми же церемониями, как и аудиенция «на приезде». Она-то и была, по всей вероятности, причиной возвращения Петра из Переславля в Москву[198].

12 мая Петр был на свадьбе Гордоновой дочери Марии, вдовы капитана Кравфорда, выходившей замуж вторым браком за майора Карла Снивинского. 14 мая, в субботу, за 3 часа до рассвета скончался второй сын Петра, царевич Александр Петрович, и в тот же день, в шестом часу дня, по нашему счету в десятом часу утра, тело его было вынесено в Архангельский собор и там погребено. За гробом царевича шел и на погребении присутствовал царь Иван Алексеевич. «А великому государю… Петру Алексеевичу, — значится в разрядной записке этого дня, — к выносу, и к божественные литоргии, и к погребению в собор Архистратига Божия Михаила того числа выходу не было». Что могло быть причиной такого прямо неприличного отсутствия Петра на похоронах сына? По всей вероятности, полное равнодушие к семимесячному младенцу, сыну от нелюбимой уже царицы, к которой он совершенно охладел, встретившись с Анной Монс. На другой день после похорон сына, 15 мая, в Троицын день, Петр был у обедни в своей дворцовой церкви. 16 мая он перебрался из Москвы в Преображенское. 18 мая были похороны духовника обоих государей, благовещенского протопопа Меркурия. Погребение в церкви Косьмы и Дамиана совершал патриарх; на погребении присутствовал царь Иван Алексеевич. Петра не было. Но его видим 21 мая на похоронах капитана ван дер Ницина (van der Nizin), и с похорон он зашел к Гордону, у которого оставался до полуночи. 28 мая он обедал у Менезия. 30 мая в Преображенском праздновали день рождения государя, на который царь Иван Алексеевич приехал еще накануне. 30 мая в Преображенское собрались патриарх с властьми, думные чины, служилые люди и гости. После литургии собравшиеся в Передней палате Преображенского дворца великого государя поздравляли, «что во 180 г. (1672) мая в 30 день было его государское рождение. А он, великий государь, ему, святейшему патриарху, изволил подносить, а потом властей изволил жаловать кубками фряжских питей». Потом такими же фряжскими питьями были пожалованы думные чины и ближние люди, а прочие служилые чины и гости были пожалованы в государевом шатре водкой. 31 мая Петр приехал из Преображенского в Марфино и там ночевал, куда на 1 июня был вызван Гордон[199].

8 июня хоронили первого руководителя Петра в плавании и кораблестроении, голландца Карстена Брандта. Гордон был на похоронах, но присутствия на них Петра не отметил. Во вторую половину 1692 г. переяславским судостроением заведует уже «мастер инженер Франц Тиммерман», на его имя адресуются корабельные припасы, направляемые в Переславль. Весь июнь проведен был Петром в Преображенском почти безвыездно, за исключением посещений соседней Немецкой слободы. В Преображенском же жил в этом месяце царь Иван Алексеевич. 21 июня Гордон говорил о фейерверке при дворе, но неизвестно, по какому случаю. 24 июня Петр был у Гордона. 25-го Гордон отмечает, что видел царя опять в Немецкой слободе. В слободе тогда много говорили по поводу полученных известий о победе, одержанной союзным англо-голландским флотом над французским, и эти известия очень интересовали Петра, выражавшего свои симпатии союзникам и восхищавшегося личностью короля Вильгельма. Симпатии к голландцам могли быть внушаемы близкими к царю представителями этой нации в Немецкой слободе; они же, несомненно, говорили ему о личных доблестях их штатгальтера принца Оранского, занявшего английский престол, и возбуждали в нем интерес к Вильгельму III. В письме к Штатам от 24 июня 1692 г. по поводу полученных известий о победе голландский резидент в Москве ван Келлер сообщал о настроении Петра: «Этот юный герой часто выражает живое воодушевляющее его желание присоединиться к кампании под предводительством короля Вильгельма и принять участие в действиях против французов или оказать поддержку предприятиям против них на море»[200]. Письмо ван Келлера показывает, как живо следил Петр за ходом войны англичан и голландцев с Францией, за успехами союзных флотов, и, может быть, игру во флот на Переславском озере надо ставить в связь с морскими операциями на Западе[201].

За 27 июня в дневнике Гордона мы находим отметку: «…его величество принимал лекарство». Но чем Петр тогда недомогал, остается неизвестным. Нездоровье не было серьезным. 28 июня царь был уже вновь в Немецкой слободе. День ангела 29 июня Петр справлял в этом году в Преображенском, а не в Москве, как в предыдущие годы. Накануне у всенощной и в самый день праздника у литургии оба государя были в церкви Воскресения в Преображенском. Отслужив обедню в Успенском соборе, приезжал в Преображенское поздравлять царя патриарх со властями. Петр «для тезоименитства своего государского святейшему патриарху и властям подносил кубки фряжских питей», а затем оба государя пришли в шатер и угощали вином и водкой приносивших поздравление думных и служилых людей и гостей[202].