Борджиа. "Секс. Власть. Убийство. Аминь"

Странное дело, впервые за долгое время оказавшись вдали от Ватикана, Родриго ни минуты не тосковал по нему. Здесь, в Непи, им завладела острая ностальгия по былому безмятежному счастью в кругу семьи. Родриго решил, что по возвращению в Рим ему непременно стоит встретиться с бывшей любовницей и постараться как-то искупить вину перед ней. И первым делом он позаботится, чтобы на грядущей свадьбе Джоффре Ваноцце приготовили почтенное место, как в соборе Святого Петра, так и на вечернем банкете.

Предаваясь сим благочестивым мыслям, Родриго быстро утратил интерес к пиршеству и покинул гостей, едва появилась такая возможность. И когда позже тем вечером, уже в постели, Джулия прильнула к нему всем телом, осыпая губы и шею любовника поцелуями, в нем не вспыхнуло привычное пламя желания. Возможно, то сказывалась усталость от дороги. Ведь он уже был не молод, и сколько бы Родриго не убеждал себя, что годы никак не отражаются на его силах, в глубине души он понимал — это не так.

Разочарованно выдохнув, Джулия откинулась на высокую подушку и тихо пробормотала:

— Искусство политики занимает тебя больше… чем…

— Чем искусство любви? — тихо переспросил Родриго с легкой усмешкой. Она опустила ресницы и смущенно закусила нижнюю губу:

— Разве я так сказала?

Ее роскошное тело, прикрытое невесомым шелком сорочки, все еще волновало его, хотя и не с той силой, как в первые месяцы их страсти. Однако, было бы огромным упущением не внять ее нынешнему порыву. Отбросив все сомнения и раздумья, Родриго повернулся к Джулии и, приподнявшись на локте, окинул ее откровенным, раздевающим взглядом с ног до головы.

— У них больше общего, чем может показаться, — он потянулся за поцелуем, но она извернулась, рассмеявшись, и отшатнулась в изножье кровати.

— Сомневаюсь, — прошептала Джулия, хитро улыбаясь. Она устроилась, полулежа напротив, таким образом, что прямо перед его глазами очутились ее маленькие белые ступни. Ну, конечно, теперь ему доведется соблазнять эту своенравную красавицу, ведь она, наверняка, оскорблена равнодушием в ответ на свои ласки. Что ж, так даже интереснее.

— К примеру… — Родриго мягко потянулся вперед и осторожно коснулся атласной кожи на ломкой щиколотке. — Твоя изящная ножка, — он прошелся от крутого свода стопы вверх к розовеющему колену, — идеальная метафора итальянской политики, — порывисто поднявшись, так, чтобы она не успела увернуться, он запустил ладонь под прозрачную сорочку и тихо зарычал, словно зверь, поймавший добычу. Джулия от неожиданности вскрикнула, крепко сжала бедра и рассмеялась.

— Здесь у нас Франция — источник всех тревог, — Родриго глубоко вдохнул, ощутив под пальцами клинышек теплых, курчавых волос.

Он улыбнулся, неотрывно глядя в глаза Джулии, безмерно наслаждаясь тем, как заблестели ее расширенные от удивления зрачки, как участилось дыхание.

— Но путешествуя на юг через Альпы, — он медленно скользнул по гладкому шелку внутренней стороны ее бедра, — мы попадаем в Миланское герцогство, — сдерживая нарастающее желание, он мягко стиснул упругую ножку Фарнезе.

— А ниже лежит Флоренция, — Родриго прочертил извилистую линию по мраморной, гладкой коже. Ему бы хотелось сорвать прозрачные кружева, отбросить их прочь и упиться до одурения соблазнительными прелестями Джулии.

— А здесь, на этом холмике, — он быстро коснулся губами острого колена, — Рим.

Она приподнялась на локте, ласково взъерошила его волосы и с неподдельным любопытством кивнула, побуждая продолжать импровизированный урок политической географии.

— А Неаполь, — Родриго вновь с упоением обхватил стройную ногу и легко потянул ее к себе на грудь, — это твоя элегантная голень, — он блаженно откинулся на подушку, зорко наблюдая за тем, как от его ласк подрагивают уста Джулии, как ее бледные щеки разгораются румянцем, как глаза застилает дымка неодолимого возбуждения.

— Твоя точеная лодыжка… твоя пятка, — он в шутку прикусил загрубевшую кожу по-детски розовой пятки, отчего Джулия сдавлено хохотнула.

Прильнув щекой к плавному изгибу узкого носка, он потерся об него, точно кот, и хрипло шепнул:

— Твоя стопа и… твой сладчайший пальчик, — поддавшись слепому порыву, Родриго мягко прихватил зубами край ее прелестного пальца, напряженно наблюдая за каждым взмахом медных ресниц любовницы. Джулия глухо ахнула, поддалась вперед, облизнула губы. Еще пару минут назад он чувствовал лишь усталость и апатию, теперь же колдовские чары Фарнезе вновь действовали безотказно. Его захлестнуло терпкое томление, насущное желание, извечное стремление — древнее, как само мироздание. Пора заканчивать с теоретической частью сего урока. Борджиа стремительно приподнялся на локте:

— Пока ты лежишь, все это кажется неважным, — ободряюще улыбнувшись, он по новой огладил стройную, совершенно белую на фоне его больших смуглых ладоней ножку. От щиколотки до самого бедра. — Но попробуй встать, — Родриго внимательно взглянул в широко распахнутые глаза Джулии, — и ты поймешь, что равновесие исходит отсюда, — он плотно сжал ее узкую голень.

— Из Неаполя, — тихо проговорила Фарнезе, вздрогнув.

— Из Неаполя, — медленно повторил он, забираясь ладонями выше по ее крутым, шелковистым бедрам, неотступно задирая кверху подол полупрозрачной сорочки. Джулия задышала чаще, приоткрыв уста, словно в нетерпеливом ожидании поцелуя.

— А теперь, — Родриго лукаво улыбнулся, открывая своему взору столь желанную наготу ее юного тела, — я вторгнусь в прекрасную… Францию.