Югеал

— Чего они хотели?

— Сведений.

— Каких конкретно?

— О Тере. Их интересовало всё без исключения. Я молчала, и тогда они применили ко мне какое-то средство, напоив странным отваром. Видимо, это развязало мне язык. Не знаю, что я им наговорила в бессознательном состоянии, но они остались очень довольны результатами допроса. Вот только после этого одна из женщин, всё время общавшаяся со мной, заявила, что и близко ко мне не подойдёт. Другие тоже стали шарахаться, как от прокажённой. Я догадалась, что моя суть убийцы вылезла наружу. И в какую бы овечью шкуру я теперь не рядилась, как бы хорошо себя не вела, все уже знали, что я хищник. Информация о моей жизни, как и сведения о Тере, стали им хорошо известны. Тизарцы говорили, что Тера им подходит.

Артуру стало ясно, что она невольно выдала Теру, а тизарцы затем стали посылать всё больше и больше шаров-разведчиков в том направлении.

— Тизарцев очень удивило то, чем я занималась в Ауленте, — продолжала Эсфирь. — Они не подозревали, с кем общались долгое время. Но думая, что успели заслужить моё расположение и доверие, предложили выгодный контракт. Я от него отказалась.

— Что это был за контракт?

— Не важно. Не хочу об этом вспоминать, — на лице Эсфири отразилась сложная гамма эмоций от презрения до ярости.

— Это было связано с твоим возвращением на Теру? — догадался Артур.

— Не желаю говорить на эту тему.

— Я должен знать всё. Отвечай!

— Да, меня хотели перебросить назад на Теру.

— Зачем?

Эсфирь молчала. Казалось, она даже боялась озвучить это.

Артур внимательно посмотрел на неё и, учитывая её способности и наклонности, предположил:

— Ты должна была кого-то убить?

Девушка до боли стиснула пальцы рук и мочала, глядя в сторону.

— Говори правду: это был контракт на убийство?

Эсфирь посмотрела ему в глаза и чётко ответила:

— Да.

— Кого именно ты должна была уничтожить на Тере? Кого, кроме тебя, из териан знают тизарцы?

— Представления не имею.

— Ты врёшь.

— Я не знаю! — воскликнула Эсфирь, ощетинившись в душе. — Мне не говорили имя жертвы.

Эсфирь была не то в смятении, не то просто разозлена этим допросом. Артур так и не смог понять, говорит она правду или что-то скрывает.

— Хорошо, — не стал настаивать Артур, но запомнил то, на что ответ не получил, — пойдём дальше. Что произошло с тобой после этого?

— Был второй побег, более удачный, если сравнивать с первым. Меня поймали только за пределами Тизара. Да ещё я и пленному югеальскому разведчику помогла сбежать. Его так и не смогли отловить, поэтому злились очень сильно, и я — тоже: ведь снова оказалась в плену.

— И тебя даже после этого оставили в живых?

— Как видишь, — с нерадостным сарказмом выдала Эсфирь. — Они уже знали, что я умею убивать, и у них появились свои планы на мой счёт: меня заставили сторожить эту сокровищницу. По пути в Дилуэй я всеми силами пыталась вырваться на свободу, никого не щадила, если кто под руку попадал. Но они всё терпели, даже когда в день гибли десятками их солдаты. Тизарцы не дали мне шанса на новую жизнь, они повесили на меня ярлык чудовища, опираясь на мои прежние дела. Это больше всего сводило меня с ума. Жизнь стала казаться кошмарным сном, а ведь, во сне можно делать всё безнаказанно, не правда ли? Вот я и свирепствовала, как могла, им в отместку. Они притащили меня всё же в Дилуэй и оставили тут, подальше от людей. А чтобы пресечь мои попытки к бегству, надели на меня этот браслет, — Эсфирь указала на украшение на своей правой руке, туго обхватывавшее запястье. — Он мой сторож. В случае моего ухода за пределы храма, он начинает передавать сигналы в Тизар, и меня поймают, где бы я ни была. За этой сокровищницей у меня есть несколько комнат и подземный лабиринт, построенный ещё югеальцами. Это и все мои владения. И мой приговор — пожизненное заточение… Я живу тут во тьме, словно в могиле. Я потеряла самое дорогое, что у меня оставалось: надежду, свободу и независимость. Всё остальное я утратила ещё там, на Тере.

— Значит, ты тут совсем одна?

— Да. Редко вижу кого-то из людей, а если и сталкиваюсь с таковыми, то убиваю на месте. Это уже вошло в привычку, — пожав плечами, вполне спокойно и обыденным тоном призналась Эсфирь. — Первое время я была в ярости, но теперь уже смирилась и успокоилась. Убиваю просто для того, чтобы тизарцев стало меньше, и мне всё равно, кто он: вор, искавший сокровищницу, случайный путник, угодивший в ловушку, или жрец, упавший сюда по неосторожности. Я всегда одна. Только раз в десять дней вижу издали людей, которые спускают мне корзину с едой и одеждой. Но они меня не видели никогда.

— Неужели нельзя снять этот браслет?

— Нет. Я уже всё испробовала. Да и куда мне бежать на незнакомой планете? Меня тут никто не ждёт. Но вот что тебя сюда занесло?

— Этого сразу не объяснишь. Я ищу один очень особенный камень, который называют Альтаир. Здесь его нет случайно?

— Тут много чего есть, — вздохнула Эсфирь, безрадостно бросив взгляд на полумрак сокровищницы. — Видишь эти монеты? Они всего лишь из серебра, но их тут так много, что они покрывают пол слоем в три метра, да ещё и посередине зала высятся высоким холмом. Отсюда можно унести хоть десять мешков монет, но никто и не заметит. Это достояние короля. В сокровищнице ещё кое-что имеется. Иди за мной.

Оба поднялись по лестнице до конца и вошли в большую комнату, из неё в разные стороны вело три хода, а посреди располагался шестиугольный колодец с кристально-чистой водой. Эсфирь свернула в левый ход. Там, в грубо вытесанной пещере горели два факела. В нишах стен были свалены вперемежку чёрный жемчуг и полудрагоценные камни. Небольшой круглый столик, стоявший в центре комнаты, являлся единственным предметом мебели. На нём в плоских вазах лежало несколько драгоценных камней. Но настоящие ли они, Артур не мог определить, это была не его специальность. Между ними своим размером выделялся один самоцвет. Он по всем признакам мог быть Альтаиром.

— Не это ли ты ищешь? — спросила Эсфирь, небрежно взяв камень, словно бесполезную вещь, и показав его землянину.

— Да, похоже, это он. Его уже кто-то искал, о нём спрашивали?

— Откуда мне это знать? — пожала равнодушно плечами терианка. — Те, кто попадают сюда, как правило ничего не успевают спросить. Да и камень этот тут появился уже после меня. Ты первый, с кем я говорю в Дилуэе. Меня не интересуют проблемы каждого. Мало ли кто и что ищет: это же сокровищница тизарского монарха, сюда только за этим и приходят. Вот только из-за моего присутствия даже казначеи короля теперь не имеют доступа к деньгам.

— Ты что, даже их убиваешь? — ужаснулся землянин.

— Разумеется. Они не тизарцы что ли? Так что всем им одна участь от меня будет.

— Если я правильно понял, ты сказала, что камня в Дилуэе прежде не было?

— Верно.

— Откуда же он взялся?

— Его принесли сюда два тизарца.

— Тизарцы?

— Да.

— А что они тебе сказали? Откуда у них этот камень?

— Они ничего не сказали. Не успели.

— Почему?

— Я их убила, а камень положила сюда.

— Убила?

— Артур, перестань постоянно переспрашивать и смотреть на меня такими круглыми глазами. Да, я их уничтожила! Я здесь для того, чтобы убивать.

— Они же не желали тебе зла. Они просто принесли камень, чтобы оставить его в сокровищнице.

— Они были тизарцами и этого для меня достаточно. Не понимаю, что тебя в этом ужасает?

— Хорошо, оставим эту тему и поговорим об Альтаире. Как давно он тут?

— Около года назад попал в мои руки. Так что забирай камень, если он тебе нужен, и уходи. Ты мне надоел.

Эсфирь было направилась к выходу, но сделав несколько шагов, остановилась и напомнила Артуру:

— Поторопись, землянин, а то скоро могут прийти тизарцы. Ты ведь в храме не замёл следы после боя?

— Нет. Но откуда ты знаешь, что там был бой?

— У меня отличный слух. А то тизарское здание стоит прямо над лабиринтом, — Эсфирь взглядом указала на потолок. — Вы топали у меня над головой, как целый табун, да ещё и стреляли. Только я предполагала, что победитель сразу уйдёт. А так как ты вместо этого свалился в обедневшую сокровищницу, то я решила, что ты не иначе, как вор. Умный на твоём месте давно бы скрылся.

— Я искал Альтаир. И у меня был повод надеяться, что он именно тут.

— Ты его нашёл, а теперь уходи. Прощай.

— Подожди! — Артур догнал её и остановил, он не мог уйти, не сказав ей всего. — Надеюсь, что я доберусь до Улкара, и выполню свою миссию. Но как же ты, Эсфирь? Разве ты не хотела бы в случае победы над тизарцами вернуться на Теру?

Выведенная из себя Эсфирь что-то невнятно прорычала, а затем повернулась к Артуру и выпалила на одном дыхании:

— Нет! Разве я не ясно тебе сказала обо всём? При любом развитии событий я останусь на Югеале! На Тере мне нет места. Понял, наконец?

— Но ведь ты даже не подозреваешь о том, что произошло на Тере.

— Не знаю, и знать не хочу!

— Эсфирь, это напрямую касается тебя!

— Оставь меня в покое! Меня ничто не связывает с Терой. Я не желаю, чтобы кто-либо лез в мою жизнь.

— Ты даже не хочешь знать, что твоя мать жива и оплакивает тебя?

Эсфирь, как ужаленная, резко обернулась. В её взоре застыло непонимание и недоверие, а ещё невысказанная боль.

— Что? — прошептала потрясённая терианка, глядя в глаза Артура.

— Твоя родная мама жива, — повторил он.

Она на миг оторопела, а потом, будто очнувшись протестующе воскликнула:

— Нет, это невозможно! Моя семья давно погибла, у меня никого нет!

— Я говорю о твоей настоящей матери.

— А о ней я и слышать не желаю!

— Эсфирь!

— Я уже давно Эсфирь, и это имя мне дала не она, а те, кто, рискуя жизнью, растил меня и погиб на моих глазах от рук леруев! Ты знаешь, что такое потерять всех сразу, всех до одного? Нет! А я знаю. Моя семья погибла, она в земле уже много лет. У меня нет ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестёр. Никого! Ясно тебе?

— Эсфирь, ты сама не понимаешь, что говоришь! — Артур тоже повысил голос. — Я ведь рассказываю не о твоём заклятом враге, а о родной матери.

— Нет, это видимо ты не понимаешь ничего! Ты такой же, как все остальные, а у меня иной взгляд на мир. Почему моя мать подкинула меня и Элладу чужим людям? Если её преследовали, то почему она не вернулась за нами потом? Ведь она выжила, судя, по твоим сведениям. Где она была, когда я росла у чужих людей, когда я стала свидетельницей уничтожения моей сестры и её дочери, когда я превратилась в убийцу? Что она делала, когда я в одиночку противостояла клану Красных Вампиров, когда я голодала и мёрзла, когда была одинока и ранена, отлеживаясь где-нибудь в лесу, истекая кровью? Все эти годы она была жива, но я умерла на руках чужих людей! И теперь, когда резня на Тере кончилась, она объявилась и оплакивает свою дочь-убийцу? Как мило с её стороны! Ещё бы, я ведь не буду висеть у неё на шее всю жизнь со своими преступлениями. Я мертва, почему бы не поплакать! Теперь она не побоится признаться всем, что её дочь сражалась с самими леруями. Но отважилась бы она лет пять назад признать перед всеми своей дочерью Одинокого Убийцу, проклинаемую всем Аулентом? Нет. В то время она отсиживалась где-нибудь в безопасном месте, ожидая лучших времён. Эти часы наступили, так пусть она радуется и оставит своё лицемерие. Мне фальшивые слёзы не нужны.