Югеал

— Нет, — удручённо покачала головой девушка, и почти шепотом, потупив взгляд, продолжила: — я умерла. Это я хорошо помню. И вряд ли ошибаюсь, это не могло быть сном. Я помню всё: ту ночь и двух людей, преследовавших меня, удар кинжалом, который пригвоздил меня к забору, и крик Стеллы. Когда она подбежала, я сама вытащила из себя орудие убийства, ещё надеясь спасти свою никчемную жизнь, а затем потеряла сознание. Я ненадолго очнулась в полутёмной комнате и увидела возле себя Нейман и Стеллу. Они обе, знавшие обо мне всё, не покинули меня, даже когда я умирала. И чего так беспокоились о бродяжке? Нейман старалась остановить кровотечение из раны, а Стелла держала меня за руку и безудержно плакала, как будто теряла кого-то родного и близкого. Не понимаю я их…Я попросила открыть окно, и Стелла исполнила мою просьбу. В ту ночь на небе было так много звёзд… Потом я умерла.

— Точно умерла?

Эсфирь с сомнением призналась:

— Ну, может, не совсем… Возможно, будучи терианкой, я погрузилась в летаргический сон, но только более глубокий, чем у вас, землян. Моё сердце не справилось с полученной травмой.

— Так я и знал, — произнёс Артур. — Нейман допустила врачебную ошибку, и ты вовсе не была мёртвой.

— Она не виновата, — возразила Эсфирь. — Честно говоря, я в тот день скончалась. Любой терианин умер бы на моём месте. Это не подлежит сомнению.

— Если это так, то сейчас я кого перед собой вижу? Ничего не понимаю. Ты, в конце концов, умерла или нет?

— На это нельзя ответить однозначно. Во всём этот кроется одно «но». Именно поэтому я умерла, оставшись с шансом на жизнь.

— То есть ты живая покойница? Зомби теперь, что ли?

— Нет, скорее я была некоторое время мёртвой, но вместе с этим живой. Ты меня понял?

«Один из нас явно рехнулся», — подумал Артур, и вслух сказал:

— Нет. Объясни толком, что произошло. У нас мало времени.

— Всё очень просто, даже проще, чем ты думаешь. Когда леруи убили мою семью, они сами застрелили и одного из своих людей.

— Я в курсе тех событий. Это был Эдуард, сын Логвина Пирса, рассказавшего нам о тебе.

— Верно. Вот именно этот парень, умирая, поведал мне и своему отцу о некоторых тайнах Красных Вампиров, а также отдал мне свой кинжал и сказал, что его душа будет хранить меня. Он так сильно желал их поражения, всем сердцем! Вот поэтому он скончался, даже не подозревая, что для меня сделал в ту минуту. Умерев в расцвете сил, он, пообещав, что будет хранить меня, отдал мне свою неизрасходованную жизненную энергию. Сама того не осознавая, я приняла её, впитала всю без остатка. Так уж вышло. Разумеется, тогда маленькая глупая девочка с неуёмной жаждой мести и покалеченной душой не придала этому никакого значения. Мало ли кто что болтает перед смертью? Только потом я узнала, что отныне у меня есть что-то вроде второй жизни. Жизненные силы Эдуарда, словно дополнительная порция донорской крови, пропитали мой организм. Что поделаешь, душу вытрясти из меня стало очень непросто. Поэтому я была вынослива и, когда меня убили, я застряла на грани между жизнью и смертью — ни то, ни другое не могло перевесить. Териане способны впитывать жизненные силы других людей, неважно какой расы, если те, умирая, завещают эту энергию им.

Эти слова Эсфири невольно напомнили Артуру о том, что его мать, Нера, точно так же спасла медленно умиравшую Стеллу, дав толчок её организму к жизни. На незнакомом языке Нера завещала ей свои остатки жизненных сил, хоть у неё самой их оставалось очень мало. Старая рана воспоминаний болью отозвалась в сердце землянина, но он сумел совладать с собой.

— Значит, Нейман и Рэтас похоронили тебя живой, — пришёл к такому выводу Артур.

— Выходит, что так. Они же не знали о моих потенциальных возможностях, а я была совсем как мёртвая. Да по сути, я и являлась на то время таковой. Даже не помню, как меня хоронили.

Прежде, чем ответить, землянин колебался, но всё же решил открыть то, о чём Эсфирь, вероятно, не догадывалась.

— Тебя не смогли похоронить, как остальных хоронят, — тихо признался Артур. — Стелла рассказала, что Нейман и Рэтас в спешке и тайно, чтобы не наткнуться на леруев, ночью отвезли тебя к горам и оставили в пещере. Твоим саваном стал белый атласный плащ Нейман, расшитый золотом, а могилой — никому неведомое место, наглухо заложенное камнями. Не так давно я видел ту пещеру. Твой склеп по-прежнему нетронут, его никто не открывал. Этого места сторонятся люди, узнав, кто похоронен там. Как же ты выжила? Как вышла оттуда?

— Я не могу о дальнейшем говорить с уверенностью, — покачала головой терианка, снова потупив взгляд вниз.

— Ничего, я выслушаю любые версии тех событий. Уже столько повидал необъяснимого, что готов поверить всему.

— Как меня хоронили, не помню, — повторила Эсфирь. — Впоследствии я иногда вырывалась из небытия. Проблески сознания были короткими и каждый раз я думала о том, что пребывать вечно между смертью и жизнью — это мой удел, моя кара за убийства. Как долго я провела в подобном месте, не знаю, но однажды мою гробницу залил ослепительно-белый свет. Я приняла это за очередной бред, а в нём я пребывала всегда, за исключением кратких минут сознания. Приходя в себя, я всё равно не могла пошевелиться и лишь изредка мне удавалось приоткрыть глаза. Всегда было так темно и холодно вокруг. И безнадёжно одиноко. Моя рана лишь отчасти затянулась и просто перестала кровоточить, но я не жила и не умирала, сквозное повреждение сердца не давало мне ожить. Я оставалась сломанным механизмом, который продолжит работать, стоит лишь его отремонтировать. Моя кровь, застыв, не давала мне разлагаться, но и не могла вернуть к жизни, пока моим резервным силам не будет дан толчок. Но этот переломный момент никак не наступал. Поэтому свет, на минуту озаривший мой склеп, показался мне спасением, сама не знаю почему. Затем вновь наступила тьма, очень необычная и густая. Если бы я могла двигаться, то, наверно, смогла бы потрогать её. Через неё я видела лишь большую и яркую серебристую колючку неподалёку.

— Колючку? — насторожился Артур, удвоив внимание и не упуская ни слова из того, что слышит. — На что она была похожа? На что-то вроде небольшого светлого шара, утыканного длинными иглами?

— Да, как-то так выглядела, — вяло кивнула Эсфирь.

— А потом? Что было после этого?

— Дальше у меня провал в памяти. На каком-то отрезке времени я вообще не помню никаких событий. И как долго это длилось, тоже не знаю. Сначала я решила, что действительно умерла, но потом снова пришла в сознание. Осталось только чувство, будто я спала крепко и долго-долго, без сновидений и кошмаров. Я увидела, что лежу на большой кровати в какой-то комнате. Мне было тепло и хорошо, хоть я и ощущала слабость. Но, что самое удивительное, я могла двигаться. Возле меня находилось несколько женщин. Они говорили на двух языках. Одного я не знала, а другой понимала с трудом, хоть он и был моим родным — терианским.

«Вот как она тут очутилась, тем же способом, что и мы, — подумал Артур, внимательно слушая Эсфирь, вернувшуюся к жизни. — Но у кого она оказалась? Кому обязана спасением: друзьям или врагам?»

— Те, кто тебя спас, рассказали что-то?

— Да, они охотно со мной общались. Те женщины, что заботились обо мне, рассказали, что я нахожусь на планете Югеал и меня подвергли операции, после которой моё сердце было в состоянии работать как прежде. Со мной обращались очень хорошо, я была в центре внимания всех врачей. Эти люди заботились обо мне, не спрашивали ни о чём. Им было известно только моё имя, больше я ничего не говорила о себе. Боялась, то они узнают о моём прошлом, о моих наклонностях хладнокровного палача. Теряясь в догадках относительно того, что произошло в действительности после той ночи, когда меня пытались убить, я лелеяла надежду, что Нейман воспользовалась своей властью и сумела вывезти меня на какую-то отдалённую планету, чтобы спасти. Меня мучило неведение, однако я не решалась спросить, кто доставил меня в эту клинику и отважился вернуть жизнь убийце. Поэтому, зная, что ко мне по-доброму были расположены только Нейман и Стелла, у меня возникла мысль, что это сделали именно они, тайно отправив меня подальше от Теры. Так я и жила с этим заблуждением. Однако, шло время, а никто не приходил за мной, не навещал. Врачи по-прежнему оставались полны внимания ко мне и вели свои наблюдения. Мне было позволено подвергаться физическим нагрузкам и тренироваться с оружием, когда я полностью поправилась. О том же, чтобы меня отпустить, никто даже не заикнулся. Становилось скучно. То, что я нахожусь на Югеале, меня мало волновало и название планеты ни о чём не говорило. Затем я случайно услышала, что нахожусь в Ниурфе, где проводят различные исследования и не только медицинские. Устав видеть одни и те же стены без окон, я как-то выбралась из больничного отсека и попала в соседний. Не представляю, как дальше сложилась бы моя судьба, не соверши я эту вылазку. В соседнем отсеке я случайно обнаружила одного человека с голубой кровью, заключённого с другими людьми в тюрьму. Эта встреча перевернула мою монотонную жизнь и на многое открыла мне глаза.

— Кем был этот человек?

— Разведчик из Дель-Дау, пойманный тизарцами. Он рассказал мне всё, что знал, ничего не утаив. Тогда мне и открылась вся истина. Те, кто вернул меня к жизни были вовсе не благодетелями, а врагами моей нации, а значит, и моими тоже. Я не рассказала ему о себе ничего. Просто испугалась, что его оттолкнёт моё вовсе не безгрешное прошлое. Он был первым и единственным, кто отнёсся ко мне искренне, хоть и сам находился в плену. Я же подумала о том, что сейчас на Тере может быть всё по-иному, ведь я могла провести между жизнью и смертью много лет. Возможно даже, всю отпущенную мне биологическую жизнь. Я должна была умереть окончательно, когда мне исполнится лет двести, но человек из Дель-Дау заверил, что на Югеале были известны случаи, когда находили людей, которые впали в кому и провели в этом состоянии не один век. Их возвращали к жизни, и они жили дальше. И всего раз обнаружили югеальца, проспавшего два тысячелетия. Хоть это и были единичные исключения из правил, я всё же ужаснулась, подумав, что могла проспать года и века.

— Сколько времени ты провела на Югеале?

— По местному календарю почти два года. Ну, это в сознательном состоянии…

Артур понял, что это около трёх с половиной лет по земному времяисчислению. Именно тогда стали появляться первые шары на Тере и Эсфирь, скорее всего, была унесена одним их них. Похоже, не так уж и долго Эсфирь провела в могиле.

— Сколько времени я пробыла в том состоянии? — с тревогой спросила Эсфирь.

— Думаю, всего несколько земных месяцев или даже недель. Видишь, я ещё не состарился. А теперь расскажи, как ты оказалась в Дилуэе? Неужели надоело гостеприимство тизарцев?

— Они изначально лишь притворялись добрыми, — фыркнула девушка. — После разговора с югеальцем, я решила бежать из Ниурфа.

— А что, собственно представляет собой этот Ниурф?

— Сложно ответить кратко. Он у них вроде храма, с прилегающими к нему лабораториями, больницей, тюрьмой, складами, и разными специально оборудованными комнатами. Ниурф расположен позади королевского замка и, чтобы выйти из него, необходимо было пройти через это здание. А там везде полно охраны. Одним словом, меня поймали ещё в замке и подвергли допросу.