Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине

От улучшения условий до отмены рабства

Восстание в Демераре нашло отклик в Британии и придало новый импульс движению за отмену рабства во многом благодаря Джеймсу Кропперу, торговцу-квакеру из Ливерпуля. Его появление на этой арене было несколько драматичным, поскольку Кроппер, чья газетная статья «Неуместность рабства» («Impolicy of Slavery») в 1823 году раздалась трубным гласом, был другом Гладстона. Хотя он и не стал нападать непосредственно на Гладстона, Кроппер столь явно ссылался на жестокость и насильственную природу рабства, а также на пагубную роль плантаторов, живших вне своих владений, что читатели вряд ли могли не сложить два и два.

Последовавшая полемика между Гладстоном и Кроппером направила движение аболиционистов в новое, более радикальное русло и сделала отмену рабства самоцелью. Движение отказалось от постепенной отмены, предложенной Уилберфорсом, который рассчитывал на то, что плантаторы в британском парламенте поддержат его и заставят правительство пресечь незаконную работорговлю, осуществляемую иными европейскими странами (прежде всего главным конкурентом британцев, Испанией, ввозившей рабов на Кубу), а также улучшить условия содержания рабов в Вест-Индии. Господствующей стала линия Кроппера, которую с самого начала поддержал его друг – Захария Маколей, бывший губернатор Сьерра-Леоне и ведущий аболиционист. Вместе с Уилберфорсом Маколей основал «Общество смягчения и постепенной отмены рабства» (позже – «Противоневольническое общество»), а теперь объединил свои силы с Кроппером. Уже в конце 1822 года Маколей отмечал, что протекционистские меры в отношении «рабского» сахара из Вест-Индии лишь мешают проникнуть в страну сахару из Ост-Индии, поскольку, как всем было очевидно, индийцы производили сахар по меньшей цене18. Маколей оказался прав: в порте Калькутты продавался самый дешевый сахар на свете, но британское правительство собственными руками лишило себя этого преимущества, наложив на индийский сахар фиксированную дополнительную пошлину в британских портах19. Тем временем цены на лондонском рынке поднялись – из-за того, что импорт из Вест-Индии находился в стагнации, на что указывали защитники сахара, производимого в Ост-Индии20. Как говорил сам Кроппер, «огромная масса бедных людей получают [сахар] только в очень ограниченном количестве». Индийцы, в свою очередь, могли производить для Британии и сахар, и ткань по более низким ценам. И Британия была в этом заинтересована, поскольку могла продавать эти ткани на новых рынках, и азиатские фермеры тоже имели бы с этого свою выгоду21.

В ходе массовой кампании за отмену рабства в 1820-х годах многие британцы подавали сахар в сахарницах с надписями, убеждавшими гостей в том, что продукт, находившийся внутри, не был произведен рабским трудом

Пока Кроппер обличал одного за другим владельцев плантаций, доводы в защиту ост-индского сахара стали звучать непрестанно благодаря Маколею, основавшему в 1825 году «Противоневольнический ежемесячный обозреватель». Этот журнал документировал те зверства и ужасы, через которые проходили рабы на сахарных плантациях от Бербиса до Маврикия – другими словами, по всей Британской империи. Миф о том, что гражданские чиновники и плантаторы заботились о своих рабах, был разрушен. В журнале было подробно описано, как пытали рабов на сахарных плантациях Маврикия, и приводились убедительные доводы, согласно которым увеличение рабского населения на этом острове не могло возникнуть само собой – оно было страшным последствием незаконного ввоза рабов с Мадагаскара и восточного побережья Африки22.

Теперь, с отходом от умеренной политики Уилберфорса, женщины стали играть ключевую роль в борьбе против рабства. Они распространяли новости, отказывались покупать сахар из Вест-Индии, а сахар из Ост-Индии расхваливали везде, где только могли. Во многих домах на столе можно было увидеть сахарницы с надписью «Сахар из Ост-Индии – произведен без использования рабского труда»23. В своей знаменитой статье Элизабет Хейрик – художница, учительница, сторонница квакеров и одна из ранних представительниц Противоневольнического движения – осудила полумеры Уилберфорса и его помощников, а также их уважение к надменным вест-индийским плантаторам. Всем была ясна цель этой статьи, опубликованной в 1824 году под заголовком «Отмена рабства – немедленно, а не постепенно!» («Immediate not Gradual Abolition»), а также шаги, к которым она призывала: «Отказ от одного-единственного предмета роскоши уничтожит рабство в Вест-Индии! Но и отказом это назвать нельзя – нам требуется лишь заменить сахар из Вест-Индии на сахар из Ост-Индии, – и атмосфера в Британии моментально очистится от ядовитой заразы рабства»24.

Призыв к замене вест-индского сахара на ост-индский теперь звучал вместо призыва к отказу, на котором изначально, еще в конце XVIII века, настаивали квакеры. В 1791 году Уильям Фокс, автор ряда радикальных статей, опубликовал «Обращение к народу Великобритании об уместности воздержания от потребления сахара и рома из Вест-Индии» (An Address to the People of Great Britain, on the Propriety of Refraining from the Use of West India Sugar and Rum), в котором призвал бойкотировать «рабский» сахар. Всего за несколько месяцев статья разлетелась тиражом в пятьдесят тысяч копий, благодаря чему к Фоксу примкнуло, по некоторым оценкам, триста тысяч последователей. «Воздержание», как его понимал Фокс, представляло собой чашку горького чая во имя справедливой цели. В 1820-х годах девизом, объединяющим борцов с рабством, стала именно замена, а не полный отказ от сахара, поскольку это был более практичный и, следовательно, более разумный подход.

В 1831 году, на Рождество, ямайские рабы начали поджигать плантации и особняки владельцев. Восстание, в котором приняло участие 30 тысяч человек, было жестоко подавлено, однако стало переломным моментом в кампании за отмену рабства в Британской империи

Статья Хейрик нашла широкий отклик в Британии, а также добралась и до Пенсильвании, где мысль об альтернативе вест-индскому сахару вдохновила представителей местного движения за свободное производство открывать свои магазины по продаже сахара. Они приобретали сахар у поставщиков, производящих его на добровольной основе – на Гаити, на Филиппинах и ближе к дому – во Флориде; им даже удавалось закупать сахар, сделанный не из тростника, а из других растений25. Так по обе стороны Атлантики люди начинали осознавать, какое влияние давал им статус потребителя.

Кроппер, Маколей и Хейрик вывели эту битву из чисто моральной плоскости в экономическую и фактическую. Слова «смягчение условий» и «постепенное» исчезли из текстов Противоневольнического общества. В начале 1830-х годов в Парламент хлынули примерно пять тысяч петиций, которые подписали в общей сложности четыреста тысяч женщин и девятьсот тысяч мужчин. Движение поддерживалось стремительной урбанизацией Британии и непрестанно возрастающим обращением газет. Пылкими борцами за отмену рабства были такие квакеры-предприниматели, как Джозайя (Иосия) Веджвуд, – именно с их заводов в дома англичан поступали сахарницы с надписью «Сахар из Ост-Индии – произведен без использования рабского труда»26.

События в Британии вдохновили рабов на то, чтобы самим бороться за свою свободу. Новости о безрезультатных дебатах об освобождении в британском парламенте, вероятно, распространились на плантациях через свободных чернокожих жителей. Это привело к широкомасштабному восстанию, поднятому на Рождество 1831 года на Ямайке и продлившемуся одиннадцать дней. В историю оно вошло как Баптистская война, или Рождественское восстание; в нем приняли участие примерно тридцать тысяч рабов, предавших огню многие плантации и особняки плантаторов. Оно было подавлено лишь после того, как двести восставших погибли, а еще пятьсот – казнены. Количество вовлеченных в это восстание и последовавшую за ним резню было зловещим – и кровавым – предзнаменованием.

Эта трагедия убедила Лондон в том, что отмену рабства больше нельзя откладывать, и в 1834 году оно было отменено во всей Британской империи. Это имело огромные последствия для производства сахара, поскольку из 667 925 рабов в британской Вест-Индии большинство работали именно на сахарных плантациях, прежде всего на Ямайке и Барбадосе, и в меньшей степени в Британской Гвиане27. Впрочем, отмена рабства не принесла рабам немедленной свободы. Сперва им требовалось пройти период «обучения», который продлился до 1838 года и на протяжении которого им по-прежнему приходилось трудиться во владениях их бывших хозяев. После этого «обучения» бóльшая часть работников хотела только одного: убежать. Практически во всей Вест-Индии возникла нехватка рабочих рук; примечательным исключением был Барбадос, поскольку почти вся пахотная земля на острове принадлежала плантаторам. Жалованье там было ниже, чем почти где бы то ни было в Вест-Индии, и составляло лишь треть того, что платили, например, в Британской Гвиане. Вопиющая бедность бросалась в глаза любого гостя, который выходил на полуразрушенные улицы Бриджтауна – столицы Барбадоса. Эмиграция и поиск заработка, к примеру на строительстве Панамской железной дороги, казались единственным выходом из этих страданий28.

На Ямайке, крупнейшем острове Британской Вест-Индии, было намного больше места для основания свободных деревень и ферм, чем на Барбадосе. В конце 1840-х годов примерно две трети бывших рабов ушли из поместий29. Самые богатые владельцы плантаций пытались справиться с нехваткой рабочих рук при помощи механизации: из Англии они заказывали легкие рельсы и дорогое оборудование, даже несмотря на то, что надежность этих машин оставляла желать лучшего. Плантаторы по-прежнему уверенно смотрели в будущее, надеясь на то, что им удастся избежать конкуренции, поскольку британский рынок оставался закрыт для иностранного сахара. Разумеется, они почувствовали себя преданными, когда в 1846 году британское правительство лишило их этой защиты, тем самым подтолкнув мировые цены на сахар к коллапсу. Еще больше разрушений принесла опустошительная засуха, за которой последовали холера и оспа, унесшая десятую часть населения Ямайки30.

Производство сахара на Ямайке, в 1820-х годах все еще составлявшее почти 90 тысяч тонн, тридцать лет спустя упало до четверти от своего прежнего уровня31. Плантации были заброшены или поделены на участки, а затем проданы ямайцам, купившим их на средства, заработанные на строительстве Панамской железной дороги. К 1860 году на Ямайке насчитывалось пятьдесят тысяч небольших земельных участков, и в последующие десятилетия их число продолжало увеличиваться. Тем не менее, многие ямайские семьи не могли прокормить себя земельным трудом, и спад в сахарной отрасли привел к повсеместной нищете32. Страдания усилились и по вине плантаторов и чиновников острова, не желавших модернизировать систему плантаций и, в отличие от французских борцов с рабством, не способных понять, как мелкие фермы, выращивавшие сахарный тростник, могут работать вместе с современными заводами. В 1865 году разоренные и отчаявшиеся ямайцы подняли восстание в Морант-Бее, которое было жестоко подавлено и привело к сотням жертв.