Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 58. Искушение

После окончания Совета и праздника Коронации Эрейнион простился с родными и, проведя неделю в своем поместье, вернулся в Умбар. Ему бы очень хотелось, чтобы Кирион навестил его, но лето в южном городе было жарким и душным, и он не стал просить отца об этом.

В один из знойных июльских дней Эрейниону принесли письмо. Он развернул бумагу. В письме его умоляли о встрече, где обещали сообщить нечто весьма важное для обороны Умбара. Наместник вызвал начальника караула.

— Кто принес это письмо?

— Человек средних лет… Его внешность была ничем не примечательна, и я, к сожалению, не запомнил его. Простите, милорд.

Эрейнион с досадой покачал головой.

— Попробуйте хотя бы вспомнить, гондорского, харадского или умбарского вида он был?

— Скорее, умбарского, милорд. Но я не уверен. Сейчас лето, и загорелых гондорцев бывает трудно отличить от умбарцев.

— Спасибо. Можешь идти, — отпустил его Наместник.

Когда начальник караула скрылся за дверью, Эрейнион перечитал письмо. Ему предлагали встретиться сегодня вечером незадолго до захода солнца в одной из рощ в предместье города. Автор послания утверждал, что его преследуют, ждать он не может, и если Наместник не придет, то, когда солнце сядет, он будет вынужден скрыться. Эрейнион задумался. С одной стороны, ему не нравилась подобная спешка, а с другой, он не мог исключать, что у написавшего письмо просто нет иного выбора. “Почему он не пришел прямо в резиденцию наместника и не попросил защиты?.. Он мог бы спокойно все мне рассказать, и я бы тайно отправил его в Гондор на одном из ближайших кораблей, благо сейчас их много. Хотя, возможно, это преданный Гондору умбарец, но его семья осталась в Хараде в руках у врагов, и его открытое появление у меня может навредить им. Тогда его просьба понятна, — размышлял Эрейнион. Он нервничал и крутил на пальце перстень с печатью наместника. — С кем бы посоветоваться?!” — Он взглянул в окно. Солнце уже клонилось к закату...

Примерно за час до захода солнца Эрейнион надел прямо на нижнюю сорочку кольчугу из митрила и легкий плащ. Вместе с маленькой свитой и тремя лучниками он покинул раскаленный город и выехал в предместья. Там стало немного легче дышать. У рощи их уже ожидал пожилой, но еще не старый человек. Наместник спешился и с парой воинов направился к нему. Они вежливо поклонились друг другу.

— Приветствую вас, князь Эрейнион, — сказал человек.

Наместника часто называли князем в этих краях, и он не удивился.

— Приветствую и вас, господин…

— Зимрадан, — подсказал тот.

— В письме говорилось, что вы намерены сообщить мне нечто важное для Умбара и Гондора.

— Да, господин. Но то, что я хочу сказать вам, не для ушей простых воинов, о князь, — с низким поклоном произнес человек, кивнув на сопровождавших Наместника воинов.

Эрейнион обернулся и взглянул на капитана своего маленького отряда. Тот, в свою очередь, встревоженно посмотрел в ответ. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Нужно было решать, что делать, и решать быстро. Придав своему лицу спокойно-снисходительное выражение, Эрейнион сделал знак капитану, и воины отошли примерно на пятнадцать ярдов.

— Я посланник князей Абаттарика, Таркусафада и Аглахора, — продолжил тот.

Эрейнион слегка напрягся: судя по именам, получалось, что человек был отправлен князьями из старых умбарцев. Он приказал себе улыбнуться и взглянул на Зимрадана, приглашая его говорить дальше.

— Итак, господин Зимрадан?..

— О досточтимый князь Эрейнион… — низко поклонился посланник, — вы не только гондорец, но и умбарец. Вы — внук выдающегося сына Умбара, князя Гнаружина, и эти края — ваша родина.

— Господин Зимрадан, мне известно мое происхождение. К тому же я вырос в Гондоре и воспитан моим отцом-гондорцем.

— Но вы так и не стали своим для гондорцев. Вас лишили законного наследства, а не так давно без вины жестоко пытали.

“Все же у них остались шпионы, и они хорошо осведомлены!..” Эрейнион пристально взглянул на посланника.

— Они не заслуживают вас, князь. Вы — наследник князя Гнаружина. После его смерти у нас не появилось достойного лидера. Наши старейшины хотели бы, чтобы вы возглавили старый Умбар.

— Вы хотите, чтобы я стал предателем.

— Нет! Государем своего народа. Народа, который бы любил и ценил вас! — торжественно произнес Зимрадан.

Наместник молчал.

— Гондорцы высокомерны и полны предрассудков, они дважды жестоко и несправедливо обошлись с вами, — продолжил посланник. — Станьте нашим государем, князь! Мы будем рады служить вам и умереть за вас! С вами мы вернем наши исконные земли. Умбар — это никакой не Гондор, поверьте, и его жители будут рады избавиться от гондорского гнета.

На улице стремительно темнело. “Скоро лучники станут бесполезны… Нужно заканчивать этот разговор. Не удивлюсь, если у него неподалеку приличный отряд в засаде, и им приказано не отпускать меня живым… Что же делать?!” Эрейнион не боялся смерти, но меньше всего хотел оказаться заложником в руках умбарцев или харадцев. Слишком хорошо он помнил шрамы на теле отца.

— Ваше предложение неожиданно, господин Зимрадан. Я должен все обдумать… Я правильно понял, что важной для обороны Гондора информацией является ваше предложение?

— Да, господин.

— Что будет, если я соглашусь?

— Я устрою вам встречу с нашими старейшинами, если пожелаете, — снова низко поклонился Зимрадан. — Поверьте, вас поддержит большинство жителей Умбара. И когда вы сочтете нужным, вы провозгласите независимость нашего края от Гондора и Элессара.

— Скоро стемнеет, господин Зимрадан, и мне пора возвращаться. Как мне найти вас или связаться с вашими старейшинами, если... я приму их предложение?

— Вам будет достаточно прогуляться в этой роще, князь.

— В какое время?

— Пусть это вас не беспокоит. — Зимрадан поклонился и стремительно скрылся меж деревьев.

“Отдать приказ схватить его? Но там могут прятаться воины, и неизвестно, чем закончится стычка… К тому же было бы неплохо выяснить, что же это за князья, которые мечтают о независимости Умбара, и что от них можно ждать”.

— Милорд? — К Эрейниону с поклоном подошел капитан.

— Вы можете проследить за ним, но так, чтобы он не заметил этого? — спросил Наместник.

— Попробуем, милорд. Его арестовать?

Эрейнион на мгновение задумался. “Нет, пытать его, чтобы выяснить нужную мне информацию, я не смогу… Кроме того, у него может быть припасен яд на тот случай, если мы попробуем задержать его”.

— Не нужно, — ответил он и вскочил на коня.

Спустя час они вернулись в город. Эрейнион не стал ужинать, а почти сразу ушел к себе и запер дверь. В спальне было душно. Он выпил небольшой кувшин прохладной воды и распахнул окно, однако на улице был штиль, и даже близость моря не спасала от жары. Он разделся, лег в постель, но спать не мог. “Конечно, я могу просто не отвечать на их предложение… Но что они затевают, если даже отправили ко мне человека? Значит, они не сдались. Сделать вид, что я согласен? Что тогда они мне предложат? Можно попробовать узнать, где прячутся их князья, каковы их планы и реальные возможности. Но если на меня донесут в Столицу, как я докажу, что не собирался изменять на деле? Ведь для многих я с пеленок был умбарцем, которому нельзя доверять. Написать письмо отцу или даже Элессару, что я попробую вести двойную игру?” Заснул он лишь незадолго до рассвета, и сон его был тревожным.

Когда Эрейнион проснулся, солнце было уже довольно высоко. Он откинул покрывало и сел. В ярком дневном свете шрамы на его теле выглядели особенно отталкивающе. “Кривая нога, грудь и руки в уродливых пятнах…” Он потянулся за туникой, и отметины скрыл шелк. “Что я им сделал? Допустим, тюремщик был негодяем, ну а Капитан Второго Яруса, который поспешил арестовать меня… А капитан Цитадели? А Комендант тюрьмы, который отдал приказ пытать меня и хладнокровно смотрел, как палач издевается надо мной? Лекарь, который оставил меня без помощи и равнодушно наблюдал, как я корчусь от боли, подобно подыхающей собаке?.. Все эти высокомерные члены совета, считающие себя выше других людей лишь потому, что в их жилах нет крови умбарцев… У меня нет родины и края, где я был бы своим. В Гондоре я “умбарец”, здесь же я “гондорец”... Меня готовы растерзать и там, и там”. Он подошел к окну; море сияло так, что глазам стало больно.

В дверь постучали.

— Войдите.

— Ты бы дверь отпер, милорд, — раздался голос Деруфина.

Эрейнион нехотя подошел, открыл и теперь мрачно взирал на слугу.

— Не заболел? Ты вечером явно не в себе был и сейчас не выходишь… Я же переживаю. — Деруфин пощупал ему лоб.

— Не трогай меня, — бросил Эрейнион, — я здоров.

— А чего сердитый такой? Будто я в чем провинился.

— Не нравится — тебя никто не держит.

— Слушай, что с тобой? Ты на себя не похож!

— Это в обычное время я на себя не похож. Мне надоело быть всегда спокойным и обходительным, надоело прятать чувства за маской и изображать ровную безмятежность, даже когда на душе тяжело.

Слегка обалдевший Деруфин вытаращился на него.

— Уйди и не беспокой меня. Понадобится что-нибудь — я сам тебя позову, — произнес Эрейнион и почти вытолкал его.

“Сидит в Умбаре, чтобы в Столице глаза не мозолить”, — внезапно отчетливо вспомнились слова Деруфина Берегару. “А ведь так оно и есть. Всю жизнь я жил так, чтобы никому не мешать, никого не огорчать и, не дай Небо, не вызвать у кого-нибудь угрызений совести... Мачеха, которой я напоминал и напоминаю о первой любви отца. Король, который ребенком лишил меня наследства, а теперь отправил в этот Умбар, чтобы я неустанно доказывал ему свою лояльность и преданность. Дэнетор и Лютиэн, снисходительно считающие меня своим братом. Отец, который думает, что любит меня, но который не позволил мне возобновить помолвку и жениться… Для всех я должен быть удобным и необременительным”.

Эрейнион прошел в кабинет, сел за стол и начал писать письмо Королю, в котором сообщал, что на словах согласится возглавить старых умбарцев, чтобы узнать, насколько те сильны и каковы их планы. Внезапно он остановился и отложил перо. “Не буду ничего объяснять… Если они сочтут, что я мог стать предателем, то мне безразлично мнение настолько слепых и недалеких людей. Пусть верят, во что хотят. У меня есть кинжал, я раздобуду еще яд и больше никогда и ни перед кем не буду оправдываться и что-то доказывать”. Он мелко изорвал написанное, поднялся и оставил кабинет.

Вскоре, одевшись как можно скромнее и неприметнее и взяв посох, он шел по улочкам старого города. Спустя некоторое время он нашел лавку травника, и оказалось, что купить яд было совсем не сложно.

— Хотите яд?

Эрейнион кивнул.

— Вам без вкуса и запаха? — многозначительно глядя, уточнил хозяин лавки.

— ? — Эрейнион растерялся.

— Если вы устали от жены, ждете наследства или… у вас жестокий хозяин…

— Нет. Мне для себя.

— Для себя? — Аптекарь слегка удивился.

— Да. Такой, чтобы смерть была быстрой и, по возможности, не очень мучительной… Хотя я понимаю, что, скорее всего, это взаимоисключающие вещи, — усмехнулся Эрейнион.