Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 30. Дорога домой

Прошло еще несколько утомительных дней.

— Последняя сотня миль, — однажды утром сказал южанин, — за четыре дня должны дойти.

Кирион кивнул. “Через три дня начнутся гондорские земли… А через четыре мы будем в относительной безопасности”. Они остановились у ручья, где напились, напоили лошадей и намочили им шкуры. Кирион снял обувь и опустил красные ноги в воду.

— Ничего себе… — сказал Фэамир, глядя на его вздувшиеся жилы. — Давай-ка теперь я поведу лошадь с Инзиль, а ты поедешь верхом…

— Давай, а то, боюсь, мои башмаки просто не выдержат еще сотню миль… — Кирион поднял голову и взглянул на безжалостно безоблачное небо, хотя был уже конец сентября. — Когда вернемся в Гондор, я лягу спать. И никто меня не разбудит…

— Ты имеешь в виду Умбар или настоящий Гондор?

— Пеларгир. Мы отправимся в поместье. Я вымоюсь и лягу спать…

— Вымыться можно и в Умбаре. На корабле поспишь.

— Кирион… — раздался голос Инзиль.

— Что, Инзиль?

— У меня... начинается.

Братья переглянулись. Юный лекарь подошел к девушке.

— Отпустило?

— Да.

Кирион сел рядом с ней.

— Похоже, все серьезно… — сказал Фэамир через несколько минут.

— Ты же… умеешь принимать роды?

— Я видел, как это делают другие, и… помогал. Хорошо, что это случилось днем, и даже есть тень и родник неподалеку, — вздохнул он. — У меня в сундучке в мешке синего цвета лежат пеленки. Когда я скажу, вскипятишь и остудишь воды и приготовишь их.

Фэамир принес чистое покрывало, Кирион снял платье с Инзиль, и они уложили ее. Теперь муж сидел рядом и держал ее за руку.

— Если что-то пойдет не так… Спасите ребенка…

— Все будет хорошо…

— Знаешь… Отец сказал мне… Что ты собираешься жениться на принцессе.

— Ты поверила?.. — Он погладил ее голове.

— Нет. — Она стиснула зубы и зажмурилась от боли.

Шли часы, солнце клонилось к закату. Гимильхад пытался помогать или сидел неподалеку. Южанин куда-то исчез.

— Хоть бы она родила, пока светло, — пробормотал Фэамир.

— Скоро?..

— Вроде бы, да… Воды отошли. Раскрытие приличное.

Инзиль застонала. Кирион обнял и поцеловал ее.

— Вымой руки в ручье и доставай пеленки, — сказал брат через полчаса. — Вода для малыша готова?

— Да.

Кирион вернулся с пеленками. Инзиль дрожала от натуги.

— Скоро… Головка уже, — сказал Фэамир.

Примерно через четверть часа юноша держал на руках крошечного племянника. Он перерезал пуповину.

— Воду! — велел он.

Кирион бросился за котелком. Они как смогли обмыли малыша, Фэамир запеленал его и протянул брату.

— Если она может, пусть даст ему грудь, — устало произнес он. — Первое молоко очень полезно… Потом вскипяти и остуди еще воды, ее тоже нужно обмыть. Надеюсь, она догадалась взять с собой чистую нижнюю сорочку… Эту придется выбросить.

На улице стемнело. Инзиль покормила малыша и уснула. Кирион взял его на руки.

— Жаль, темно, не рассмотреть его, — сказал новоиспеченный отец.

— Завтра рассмотришь... Поздравляю с рождением наследника, милорд, — вдруг торжественно произнес Фэамир и рассмеялся. — Что делать будем? Мы все жутко устали. Кто будет караулить? Интересно, куда делся южанин?..

— Не думаю, что ему хотелось присутствовать на родах. В любом случае, здесь уже недалеко. Сами доедем, если не объявится.

— Думаешь, Гнаружин нас все же не достанет?

— Нужно добраться хотя бы до гондорской заставы. Это уже довольно близко.

— Кстати, где ты возьмешь тысячу серебряных?

— Четыреста у меня есть. Шестьсот попрошу из казны у коменданта Умбара под расписку.

Фэамир засмеялся.

— Прости, братик, но ты давно не видел себя со стороны. Я бы тебе максимум шесть серебряных дал. В качестве подаяния.

— У нас у всех вид, как у бродяг из какой-нибудь местной шайки.

— Я про это и говорю.

— Но комендант меня знает, как и то, что я могу своеобразно выглядеть. Прошлый раз я предстал перед ним, как умбарский воин.

— И он тебя в цепях отправил в Гондор. Теперь ты предстанешь перед ним, как умбарский жулик.

— Фэамир, у меня нет сил смеяться.

Утром их растолкал Южанин.

— Нужно ехать.

Кирион взглянул на дремавшую с младенцем у груди Инзиль.

— Наверное, я сяду верхом и посажу ее перед собой. Будем меняться лошадьми, чтобы они не слишком переутомлялись, — сказал он.

Он разбудил жену, надел на нее платье и снова усадил на лошадь, после чего сел позади нее. Фэамир протянул малыша.

— Рассмотрел? — спросил он.

— Немного. Глаза голубые. Лохматый, — улыбнулся юный отец.

— Они у всех новорожденных голубые… Кроме совсем темноглазых.

Кирион пытался осознать случившееся. У него есть сын. Он стал отцом. В двадцать шесть лет. Этот крошечный славный мальчик — внук его отца и матери, правнук Принца… Это было так странно и так здорово. Но он не чувствовал себя по-настоящему счастливым. Возможно, потому, что опасность еще не миновала, и он страшно переживал за Инзиль и младенца.

Наконец, еще через пять дней, они достигли Умбара и въехали в Город, где отправились в одну из лучших гостиниц. Кирион вымылся, помог искупаться Инзиль, после чего оставил жену и сына на попечении Фэамира и собрался было к Коменданту.

— Имя придумал? — вдруг спросил младший брат.

— Пусть называет Принц.

— Он примет твой выбор. В конце концов, меня ты назвал.

— Надо подумать. На Синдарине, Квэниа или даже на Адунаике.

— Только не на Адунаике, у меня от этих имен начинается зубная боль. Нимрузан, Гимильзагар, Хибильзиран… Я не смогу так называть племянника.

— Ну… Имя Имрахил тоже на Адунаике, а челюсть от него не сводит.

— Только не Имрахил.

— Согласен.

Кирион вышел из постоялого двора и отправился к Коменданту Умбара. Через два часа тот принял его.

— Я лорд Кирион, сын блюстителя Эарнила.

— Вы… опять в наших краях… милорд?..

— Вынужденно. В ближайшее время я вернусь в Пеларгир.

— Чем могу служить?

— Мне нужны деньги в долг… Значительная сумма.

— Что же есть значительная сумма для наследника Итилиена?

— Шестьсот пятьдесят серебряных. Я оставлю расписку. В течение месяца принц Фарамир вышлет серебро.

— Хорошо. Я прикажу выдать шесть слитков и пятьдесят монет.

— Благодарю. И еще прошу вас выделить охрану для меня и моих родных до того, как мы сядем на корабль в Пеларгир. Я надеюсь уже завтра отправиться в Гондор.

Комендант согласился. Скоро Кирион с нужной суммой вернулся в гостиницу.

— Завтра за час до полудня отходит корабль. Я обо всем договорился.

— Правда? — обрадовалась Инзиль.

Кирион подошел к ней и взял малыша на руки.

— Через девять-десять дней мы будем в Гондоре… Я покажу тебя Дедушке, вернее, прадедушке, — сказал он, глядя в голубые глаза малыша.

— Господин!.. — раздался высокий голос евнуха, — прошу вас, не бросайте меня!

— Кирион… Вы же увезли когда-то Рантужа… Давайте возьмем его… — мягко попросила Инзиль.

— Ладно, — сдался он.

Утром Кирион расплатился с южанином, отдав ему тысячу серебряных, и они поднялись на борт корабля. Накануне он взял для семьи большую удобную каюту с тремя кроватями и скромное место для Гимильхада. Когда парусник отчалил и заскользил прочь, Кирион вздохнул. “Неужели получится?.. Еще немного… Совсем немного…” Он вернулся в каюту, поцеловал жену и малыша, лег и провалился в сон.

Первые дни Инзиль была счастлива. Кирион любил ее, вернулся за ней, отыскал в глуши. Отвез в Умбар, и теперь они плыли в Гондор. В Гондор, о котором она столько слышала от матери… В Гондор, где она и их сын навсегда будут в безопасности. “Неужели это случилось, — думала она, баюкая малыша, — и теперь я буду его женой, матерью его детей?” — Инзиль с любовью смотрела на спящего Кириона.

Но чем дальше оставался Умбар и приближался Пеларгир, тем тревожнее было у нее на душе. Она знала, что в его стране не жаловали умбарцев. Захотят ли родные Кириона увидеть ее его законной супругой? Признают ли малыша его наследником или хотя бы членом семьи? Да, Фэамир держался с ней дружелюбно, но он младший и очень любит брата. Его же Дед — один из знатнейших властителей королевства, а прадед правил Гондором. Захочет ли принц Фарамир, чтобы его наследником и наследником их рода был ребенок, рожденный пусть и знатной, но умбаркой?.. Внук Гнаружина, некогда похитившего его сына, а потом и внука, и причинившего им столько горя? Ведь в Кириона влюблена королевская дочь, и наверняка его родные хотели бы видеть его королевским зятем.

Потом она задумалась над тем, полюбил бы он ее, будь она лишь одной из многочисленных девушек, окружавших его. Правда, он ответил на ее чувства, но он был страшно одинок, в безнадежном, отчаянном положении. Тогда она стала для него единственным другом. Но будь он свободен? Скорее всего, она осталась бы лишь одной из многих… Инзиль было больно осознавать это, но она не любила лгать себе. Ей хотелось заговорить с ним о ее будущем, но она не решалась. Ведь Кирион очень добр и, конечно, пообещает ей супружество... в то время как его родные будут против, и он со временем может пожалеть о своем великодушии.

Поразмыслив еще, Инзиль решила, что согласилась бы и на роль его наложницы, и была бы даже счастлива, если бы он хотя бы иногда разделял с ней досуг и ложе. Но с сожалением подумала, что в Гондоре не принято иметь больше одной женщины. И, конечно, гордая гондорская леди никогда не захочет делить с кем-либо супруга.

Да, Кирион проделал такой трудный и опасный путь, чтобы найти ее и вырвать из рук отца. Но только ли ради нее он это сделал?.. Или ради их ребенка — ведь они чадолюбивы… Что ж, она готова быть няней малыша. Только бы быть рядом с любимым и каждый день видеть его.

Кириона же накануне прибытия тоже одолевали схожие тревоги. Он не сомневался, что Принц примет Инзиль и будет относиться к ней, как к его жене, но остальные? Фэамир и Амариэ будут на их стороне, это понятно. Скорее всего, и Фириэль. А вот Эарвэн, наверное, будет недовольна… Как и дедушка Минастан… Интересно, как отнесется к случившемуся мама? Потом он вспомнил о принцессе и Элессаре, но сейчас ему было не до них.

На девятый день плавания Фэамир прибежал в каюту и сообщил, что вдали показались башни Пеларгира. Кирион поднялся и поспешил на палубу.

— Не верится… не верится, — прошептал он, — мы дома.

— Ну…. Если не поднимется волна вроде нуменорской… — сказал Фэамир.

Внезапно воздух прорезал женский крик и младенческий плач.

— Это Инзиль! — Кирион бросился назад.

В их каюте молодая мать отчаянно боролась с евнухом, в руках которого был кинжал. Все было забрызгано кровью. Кирион в ярости выхватил у Гимильхада кинжал и всадил ему в шею. Фэамир подхватил раненую Инзиль.

— Гимильхад... он же нянчил нас… Как он мог… Он хотел убить малыша… — произнесла Инзиль, когда смогла заговорить.

— Успокойся, милая…

— Бери сына, я попробую остановить кровь, — велел Фэамир, — Плохо… Ран несколько… — спустя минуту сказал он.

Наконец он перевязал ее.

— Скорее бы гавань… В Пеларгире лучшие врачи, — произнес Кирион.

— Прости меня… — тихо сказала она.