Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 35. Жена

На следующий день гондорцы выехали из Инкана и направились в сторону Харондора. Отряд ехал верхом, Кириона везли в паланкине. Мысли его по большей части были невеселыми. О чем бы он ни подумал, все причиняло ему боль. Вспоминая Деда, он думал о том, что тот стар и скоро покинет их. Мать страдала от недуга и едва могла ходить. За малыша он переживал, не случилось ли что в его отсутствие… Элессара он не хотел видеть, но понимал, что теперь ему не избежать частого и тесного общения с ним.

После дня отдыха в Хиармении они продолжили путешествие и скоро сели на парусник в Пеларгир. Фэамир расстроенно смотрел на брата. Несмотря на то, что был июнь, всегда такой закаленный Кирион сидел на палубе, закутавшись в плащ, и задумчиво смотрел на море. «Он почти перестал улыбаться… Может быть, дома все изменится».

Через три дня братья увидели вдали башни Пеларгира. Когда парусник причалил, Кирион заметил на пристани Амариэ с малышом на руках. Он сбежал по сходням, обнял сестру и взял сына на руки.

— Ты вернулся? — спросил мальчик.

— Да.

— Больше не уедешь?..

— Я очень постараюсь, малыш.

— Все хорошо? — спросила сестра, глядя на его осунувшееся лицо.

— Да, Гнаружина больше нет… Но ты все равно береги его. — Он поцеловал мальчика в макушку. — Дедушка здоров?

— Да. Он так волновался за тебя.

К некоторому удивлению Амариэ, Кирион не сел на приготовленного коня, а забрался с ними в повозку.

— Ты нездоров? — встревоженно спросила она.

— Тяжело на солнцепеке… Думаю, скоро это пройдет.

— Кирион… — спустя несколько минут произнесла Амариэ.

— Да?

— А где?.. Принцесса.

— Думаю, на пути из Умбара в Пеларгир.

— А почему вы не вместе?..

— Я возвращался через Харондор.

Оставшуюся часть пути Кирион слушал болтовню малыша. Тот рассказывал, как катался верхом на Митгарафе, как ел с Амариэ ягоды в черешневом саду, как они плавали на лодке.

Повозка прибыла в поместье, Кирион отдал сына сестре, и они с Фэамиром поспешили к Деду. Тот по очереди крепко обнял их.

— Все получилось?

— Да, Фэамир видел его мертвым.

— Даже не верится… Сколько раз он выходил сухим из воды.

— Надеюсь, воскресать он не умеет.

Они перекусили на террасе над морем. Фарамир ожидал, что внук расскажет ему подробности, но тот в основном расспрашивал о домашних делах.

Когда вечером Кирион ушел отдыхать, Принц обратился к Фэамиру.

— Что с Кирионом? Он выглядит измученным…

Тот вздохнул и поведал Деду историю гибели Гнаружина. Фарамир внимательно слушал.

— Зачем, зачем, зачем?..

— Мне тоже кажется, что зря, и, боюсь, его здоровье теперь подорвано.

— Ему всего двадцать восемь, а Король не будет его беречь. Хотя он все же муж его дочери… Может быть, хотя бы ради нее.

Следующие дни Кирион отдыхал. Дремал в тени в саду, играл с сыном, гулял с Фэамиром вдоль моря, вечерами сидел с Дедом на террасе.

— Ты теперь и купаться не будешь? — спросил Фэамир, когда они после прогулки присели на камень в любимой бухте. — Вода теплая.

Кирион помедлил, стянул одежду и пошел в воду. Фэамир вздохнул, глядя на его истерзанное тело, и последовал за ним.

— Другое дело, а то, если ты не купаешься, это не ты.

После обеда Кириону сообщили, что приехал Минастан. Он собрался спуститься к нему, но когда направился к двери, они почти столкнулись.

Внук вежливо поклонился и предложил деду сесть.

— Что это значит? — спросил Минастан.

— О чем вы, милорд?

— Как ты посмел бросить жену в Умбаре и вернуться без нее?!

— Мы возвращались из Кундарш-Инкана. Ехать в обратную сторону было бы…

— Это твоя жена и дочь Короля, а ты оставил ее одну, и не где-нибудь, а в Умбаре.

— Она сама настояла на том, чтобы поехать со мной. И теперь это Гондор.

— Не прикидывайся. Ты, как никто, знаешь, насколько это опасное место и Гондором является только на бумаге.

— А это уже забота ее батюшки.

— Нет, это еще и твоя забота. Ты теперь Блюститель.

— Гнаружина больше нет. Значит, и в Умбаре должно стать безопаснее.

В комнату заглянул Фэамир.

— Милорд, очень рад видеть вас... Принц приглашает вас к себе.

Наместник бросил сердитый взгляд на Кириона, покачал головой и вышел из комнаты.

Через день в Пеларгир пришел корабль из Умбара. Эльвинг стояла на палубе и смотрела на пристань. «Ты все-таки здесь…» Она не спеша спустилась по сходням, Кирион подошел к ней и поцеловал руку. Тонкий, в серебристо-серой тунике, с обручем из митрила в темных волосах и огромными глазами на исхудавшем лице. «Если бы ты не был так привлекателен!..» — с досадой подумала она. Весь путь до поместья они молчали. Челядь высыпала ей навстречу, супруги поднялись в его покои.

— Ты бросил меня… Почти одну, в Умбаре, без служанок, на попечении Коменданта — и даже не соблаговолил за мной заехать, — сказала она, когда они остались одни.

Кирион молчал.

— Я так ждала, так переживала за тебя, а ты…

— Простите, миледи… Но у меня были обстоятельства.

— Обстоятельства?!

— Да.

— Не знала, что ты такой бессердечный! Столько времени я не находила себе места, ожидая известий от тебя, чтобы в конце концов узнать, что миссия выполнена и вы через Харондор возвращаетесь домой.

— Простите, что заставил вас переживать, миледи, и не заехал за вами.

«Это все, что ты можешь мне сказать?!» Она сжала кулак и подошла к окну. За спиной негромко закрылась дверь. «Довольно… Я уеду в Минас-Тирит. Пусть думает, как получить прощение».

Эльвинг направилась в его спальню. Он переодевался.

— Я уезжаю, Кирион. Сегодня... же… — Она застыла и теперь смотрела на него. — Что это?..

Он молчал, прижав рубашку к груди.

— Кирион?..

Бледная как полотно, она медленно подошла к нему.

— Кирион… — Жена осторожно провела рукой по его спине.

Он стоял, опустив голову. Она развернула его лицом, отняла его руку от груди и вскрикнула. Он молчал. Она наклонилась и поцеловала один из рубцов.

— Кирион… — Она заплакала.

Не говоря ни слова, он обнял ее.

— Прости, прости меня, — повторяла Эльвинг.

Он гладил ее по голове. Ее руки судорожно обнимали его. Они опустились на ложе. Вдруг он поцеловал ее, и она почувствовала, что он расшнуровывает платье…

Через час он дремал у нее на груди, а она беззвучно плакала, осторожно прижимая его к себе.

— Тебе не тяжело? — вдруг спросил он.

— Что ты… нет.

«Что с ним было? Что он пережил? Почему?!» — мучилась она.

Спустя какое-то время он проснулся и сел. Она улыбнулась.

— Пойдем прогуляемся? — предложил он.

— Конечно. — Она тоже села.

Через полчаса они вышли из дома и, взявшись за руки, медленно пошли вдоль моря. Солнце клонилось к закату, дневная жара спала, дул освежающий ветер. Они подошли к краю обрыва. Внизу уже пенились волны, иногда до них долетали брызги. Ветер вырвал несколько прядей у него из хвоста и теперь трепал их. Она представила его капитаном на корабле. Вдруг он пошатнулся. Эльвинг схватила его и оттащила от края.

— Ты еще нездоров… — Они сели на траву.

— Пройдет.

— Скажи… Что с тобой случилось?.. — Она заглянула ему в глаза.

Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

— Позволь мне не вспоминать об этом.

«Он наконец-то обращается ко мне на “ты”»! — обрадовалась она.

— Ты сможешь… дойти домой? — спустя какое-то время спросила она.

— Конечно. — Он встал и подал ей руку.

Когда показалась усадьба, они увидели спешащего им навстречу Фэамира.

— Ты где пропадал? То есть, вы пропадали…

— Я хотел пройтись, и погода замечательная. Не так жарко.

— Ничего замечательного: муть поднимется и водорослей в бухту нанесет… Предупреждай, когда уходишь. Я переживаю.

Принцесса посмотрела на Фэамира, а потом перевела взгляд на Кириона. Они вернулись в Дом, поужинали и легли спать. Правда, спал лишь Кирион. Эльвинг лежала без сна и размышляла о случившемся.

Утром, после завтрака, она улучила момент, когда муж ушел к Принцу, и подошла к Фэамиру.

— Может быть, ты мне расскажешь, что произошло?.. Прошу тебя. Я очень люблю Кириона, и мне страшно за него.

Юноша предложил ей руку, и они вышли в сад.

— Все дело в том, что мой старший брат замечательный человек, но ужасный властитель, миледи.

— Почему? — удивилась она.

— Потому, что ему жаль всех, кроме себя. Он не захотел рисковать кем-либо из нас и решил убрать Гнаружина в одиночку.

— В одиночку? Но как? Он столько лет ускользал от Гондора.

— Он застрелил его из лука и был схвачен. Его пытали. Я с трудом узнал его, когда увидел. Простите, миледи, что мы не отправились за вами, но нам хотелось поскорее отвезти Кириона в Гондор, чтобы он немного оттаял и ожил. Шрамы ведь остаются не только на теле, но и на душе.

— Небо…

— Не напоминайте ему об этом и ни о чем не спрашивайте. Его тело пока и так не дает ему забыть о пережитом. Он заслужил отдых и покой.

Эльвинг поблагодарила Фэамира и вернулась в дом.

Она застала Кириона одетым для прогулки.

— Куда ты?

— Купаться.

— Но там такие волны…

— Не страшно, я и в бОльшие купался. Хочешь — пойдем со мной. Фэамир не слишком любит купаться, когда море взбаламучено. Ты умеешь плавать?

— Да. Но прежде я никогда не купалась в большие волны…

— Я буду рядом. Но если боишься — не нужно.

— Я пойду с тобой.

Они пришли в бухту, и он разделся. В свете солнца его шрамы выглядели еще ужасней. Она помедлила и сняла платье, он помог ей и крепко взял за руку.

— Идем. И ничего не бойся.

Они вбежали в море.

— Ну как? — спросил он, когда через час они выбрались на берег.

Его волосы спутались, из них торчали водоросли. Он завернул ее в полотенце и сел рядом. Она смотрела на него.

— Наверное, тебе неприятно все это видеть… Я и сам до конца еще не привык. — Он потянулся за туникой.

— Я люблю тебя любого…

— Правда?.. — смущенно улыбнулся он. — Тогда буду сохнуть так… — Он медленно лег на спину. «До сих пор болит…»

На следующий день Фэамир отозвал его в сторону.

— Что-то принцесса стала ручной… Что ты с ней сделал?

— Не знаю… Но она оказалась человеком, способным на сострадание… Я недооценивал ее, считая самовлюбленной и капризной.

— Так она такой и была…

— Я рад, если она изменилась. Если бы только она могла привязаться еще и к малышу… — вздохнул Кирион, — наверное, я был бы счастлив.

Спустя несколько дней пришло письмо, где Элессар приказывал Кириону прибыть в Столицу с объяснениями. Эльвинг внимательно наблюдала, как муж читает его.

— Что случилось?

— Твой отец хочет, чтобы я приехал в Минас-Тирит… Хотя капитан Аксантур уже должен был отчитаться перед ним.

— Ты не хочешь ехать?

— Конечно, нет.

— Давай я напишу ему.

— Ему это может не понравиться.

— Почему?.. Давай попробуем.

— Хорошо, — согласился он, и скоро ответ был отправлен.

Через восемь дней Король лично прибыл в Пеларгир и вызвал Кириона.

— Что же это получается, лорд Кирион. Блюститель — ты, а еду к тебе я?

— Простите, мне… тяжело было покидать Пеларгир…

— Вот как? Рано я сделал тебя Блюстителем. Собираешься все лето сидеть у моря, как в детстве?