Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 52. Кузина и невеста

Через день после отъезда семейства из Рингло в гавани причалил корабль из Пиннат-Гэлин и привез Фириэль с мужем и двумя детьми. Старший сын Мардил недавно женился и остался помогать пожилому деду. Кирион был очень рад встрече с любимой сестрой. Теперь она была едва ли не единственным человеком, которому он мог полностью доверять. К тому же Фириэль была так похожа на отца и обликом, и характером, что рядом с ней Кирион невольно вспоминал самое светлое время своего давно минувшего детства.

Вместе с ней приехали Эарнил, который был на пять лет старше Эрейниона, и младшая дочь Мириэль. Девочка была поздним ребенком и пользовалась в семье особой любовью. Она родилась в один год с Лютиэн, дочерью Кириона и Эльвинг, и девочки дружили.

Теперь Кирион проводил время с сестрой, Лютиэн с Мириэль, а Дэнетор — с Маэдросом и Эарнилом. Эрейниона молодые люди оставили в покое. Во-первых, он пребывал в довольно мечтательном настроении и искал уединения, а во-вторых, его нога делала его не лучшим компаньоном для активного времяпровождения. Но так продолжалось недолго. Лютиэн, обожавшая терпеливого старшего брата, расхвалила его кузине, и спокойной жизни Эрейниона пришел конец. Завидев его, юные леди, бросались навстречу, и добрый юноша был вынужден занимать их. Они требовали, чтобы он рассказывал им интересные истории, катал на лодке по заливу, оценивал их рукоделие и даже музицировал с ними.

В один из дней Лютиэн заявила, что брат великолепно рисует, и Мириэль тут же попросила Эрейниона нарисовать ее. Юноша сдался, и теперь девочка сидела в тени на берегу, а художник старательно пытался запечатлеть ее. Мириэль была очень хорошенькой, хотя ее внешность была довольно необычной для Гондора — она унаследовала темные, почти черные глаза матери и золотисто-каштановые волосы отца. Лютиэн вертелась рядом и почти без умолку болтала. Через какое-то время погода начала портиться, подул ветер, и они вернулись в дом.

— Я закончу твой портрет. Тебе уже можно не позировать, — сказал Эрейнион, прежде чем они расстались.

Ближе к вечеру Мириэль не удержалась и тихо постучала в его комнату. Он отозвался, и девочка вошла.

— Прости, что надоедаю… Можно посмотреть?

— Осталось совсем немного. Завтра, думаю, закончу.

Она подошла к столу и взглянула на рисунок.

— Здорово… — тихо сказала она, и тут ее взгляд упал на изображение юной леди в голубом платье.

— Какая красивая… Кто это?

— Одна добрая знакомая, — покраснев, ответил Эрейнион, коря себя за то, что не убрал портрет Нимродэль с видного места.

Хотя, с другой стороны, он не ожидал посетителей.

Мириэль подошла и стала внимательно рассматривать рисунок. Эрейнион сделал его тайком, пока Нимродэль гостила в Дол-Амроте, запоминая милые черты лица и перенося их на бумагу. Его усилия не прошли даром, и Нимродэль получилась так живо, как если бы она позировала ему.

Когда девочка наконец ушла, Эрейнион вздохнул и решил доделать ее портрет, хотя собирался этим заняться утром.

На следующий день после завтрака он вручил его Мириэль. Та пришла в восторг и утащила рисунок к себе в комнату. Теперь Эрейнион надеялся, что маленькая кузина хотя бы ненадолго оставит его в покое. Он забрался в самый отдаленный уголок сада и теперь лежал под деревом, вспоминая любимую.

— Эрейнион… — вскоре раздался приятный голосок.

«Как же она нашла меня?!» Юноша не догадывался, что его выдал Маэдрос, которому было известно любимое убежище двоюродного брата.

— Да, Мириэль. — Эрейнион в полной мере унаследовал поразительное терпение деда и прадеда.

— Я хочу отблагодарить тебя.

«Не приставай ко мне хотя бы один день…»

Он вздохнул и улыбнулся.

— Мириэль, милая, мне достаточно твоего «спасибо» и того, что рисунок тебе понравился.

— Давай я что-нибудь вышью для тебя.

— Спасибо, буду признателен. «Только делай это где-нибудь подальше».

Но не тут-то было. Девочка немедленно начала расспрашивать, что ему нужно, какие цвета он предпочитает и какую вышивку использовать.

— Цвет я люблю голубой… У меня все есть, но мне будет очень приятно получить от тебя подарок. Выбери сама то, что тебе нравится.

— Ты поэтому носишь цепочку с голубым камнем?

«Заметила!..»

— Этот кулон носила моя мама. У нее были голубые глаза, и она очень любила этот цвет.

— Твоя мама была… родом из Умбара?

— Да, она была дочерью умбарского князя и гондорской девушки.

— Она была красивая?..

— Очень.

— Ты... тоже очень красивый.

— Спасибо, но я больше похож на отца.

— Как ее звали?

— Инзиль.

— Это “цветок” на Адунаике?

— Да.

— Мне рассказывали, что твоя мама погибла, когда ты был совсем крошечным… А ее мама? Твоя бабушка?

— Не знаю… Вполне возможно, она жива, но если это и так, то она много десятилетий живет в Хараде, и я не знаю, где она теперь.

— Наверное, если бы она знала, что ты жив и у тебя все хорошо, она бы обрадовалась…

— Ты права.

— А как себя чувствует бабушка Эрендис?

— Она давно нездорова, но ей не становится хуже, и это уже хорошо.

— Тётя Амариэ осталась с ней?

— Да, она не оставляет ее.

— Ведь ей уже не меньше сорока… Неужели она так и не выйдет замуж?..

— Это выбор тётушки Амариэ, верно?

Мириэль немного смутилась и кивнула.

— Где ты потеряла Лютиэн? — спросил Эрейнион, чтобы сменить тему.

— Она была с леди Эарвэн и мой мамой.

Это было правдой. Лютиэн знала, что брат от нее никуда не денется, и потому не так “охотилась” на него.

— А какие цветы ты любишь? — спросила Мириэль.

— Наверное, ирисы.

— Они тоже сине-голубые?

— Нет, больше из-за запаха.

— А я люблю жасмин.

— Жасмин мне тоже нравится. В Итилиене окна моих комнат выходят в сад, и когда жасмин цветет, они полны его ароматом.

— Жаль, что в отличие от моих братьев и сестры, я ни разу не была у вас.

— Да, после смерти прадедушки Фарамира ваша семья перестала приезжать к нам. Все же Итилиен довольно далеко от Пиннат-Гэлин, и нашим семьям проще встречаться в Пеларгире или Дол-Амроте.

— И прадедушку я не застала… — вздохнула она.

После обеда небо снова затянуло облаками, и Лютиэн начала упрашивать старшего брата сходить с ними в город. «Вот увидишь, он согласится. Он вообще безотказный, — объявила Лютиэн кузине, — и он обязательно нам что-нибудь купит!» О больной ноге Эрейниона младшая сестра почти не задумывалась.

Скоро они покинули дворец и не спеша пошли по улицам. «Ты же знаешь, что в Дол-Амроте лучшие ремесленники и мастерицы в Гондоре, — заявила Лютиэн, — если у тебя на что-то не хватит денег, не стесняйся, он заплатит. И непременно что-нибудь купит в подарок».

Мириэль бросила взгляд на подругу. Та явно относилась к старшему брату как к своей собственности. Ей это было непривычно, так как ее старшие братья хоть и любили и по-своему баловали ее, никогда не позволяли собой командовать. Через час барышни купили шелковые ленты с изящной вышивкой в тон, тонкие, словно снежный узор на стекле, кружева и остановились перед лавкой ювелира. Мириэль немного смутилась, но Лютиэн уже зашла внутрь. Опытный глаз хозяина сразу оценил вошедших покупателей, и он поторопился навстречу. Эрейнион не был завсегдатаем таких лавок, но тоже начал рассматривать украшения, размышляя о подарке для Нимродэль.

— Эрейнион, братик, я хочу аметистовые бусы, — раздался требовательный голосок Лютиэн.

— Хорошо, — согласился брат, — а что бы хотелось тебе? — спросил он у ее подруги.

— Я? — растерялась Мириэль. Ей было неловко вынуждать кузена совершать дорогую покупку.

— Да не стесняйся ты, — прошептала Лютиэн, — он почти не тратится на себя, и у него всегда есть деньги.

— Колечко, — наконец попросила Мириэль.

— Какое тебе нравится?

— Выбери сам…

Эрейнион подошел к витрине и в конце концов выбрал тоненькое митриловое колечко с голубым топазом. Счастливая Мириэль смущенно поблагодарила, и через несколько минут они вышли из лавки. К удивлению девочек, юноша купил еще и ожерелье.

— Не знаешь, кому это? — тихо спросила Мириэль.

— Странно… Хотя, думаю, это той девице.

— Какой девице?..

— Нимродэль из Рингло. Бедный братик влюбился в нее по самые уши.

— А… она?

— Кто ее знает. Она вся из себя такая вежливая и воспитанная… Про таких никогда не поймешь, что у них на уме и какие они на самом деле. Может быть, она и в самом деле милая и добрая, а может быть, искусно притворяется. Мне в ней что-то не нравится.

Мириэль задумалась и погрустнела. Ведь кузену было уже почти двадцать восемь лет. А ей лишь тринадцать. Лет в тридцать он наверняка женится… Если и не на этой Нимродэль — теперь она догадалась, кто был изображен на портрете у него в комнате, — то на какой-нибудь другой леди. Ведь в Гондоре девушки выходят замуж после двадцати. За оставшиеся шесть-семь лет до ее совершеннолетия он, конечно, женится. А если и нет, то совсем не обязательно, что захочет выбрать ее. К тому же между ними — довольно близкое родство. Девочка настолько расстроилась, что опустила голову и замедлила шаг. Эрейнион заметил это и наклонился к ней.

— Тебе нехорошо?..

Она помотала головой, но ее бледное личико и выступившие на глаза слезы говорили об обратном.

— Ты устала? Давай я понесу тебя…

— Что ты, не нужно, у тебя же нога.

— Мне это совсем не мешает. — Он легко поднял ее и понес в сторону дворца.

Мириэль дрожащими руками обвила его шею и закрыла глаза.

После этого дня она перестала надоедать ему, хотя если к брату шла Лютиэн, присоединялась к ней, но вела себя куда сдержанней. Эрейнион заметил это.

— Я ничем не обидел тебя?.. — однажды спросил он.

— Нет, что ты… Просто я поняла, что была слишком навязчивой.

— Не переживай, я люблю детей.

«Я для него лишь ребенок, вроде младшей сестры… Хотя разве могло быть иначе? Ведь мне нет еще и четырнадцати».

Спустя несколько дней Кирион и его дети простились с радушными хозяевами и родными из Пиннат-Гэлин и сели на корабль, шедший в Пеларгир. На набережной их провожали Эарвэн и Фириэль с супругами и детьми. Мириэль хотелось бы еще хоть немного пообщаться с Эрейнионом, но Лютиэн не умолкала ни на минуту, пока не ушла на парусник. Оставшиеся на берегу долго махали пассажирам, и Мириэль изо всех сил старалась не заплакать. Ей удалось вытерпеть дорогу до дворца, где она заявила, что у нее болит голова, ушла к себе и проплакала оставшуюся часть дня.

В Пеларгире юноша немедленно написал и отправил письмо Нимродэль. Ответ пришел довольно скоро, но не поспешно. Девушка явно знала толк в приличиях. Эрейнион читал и перечитывал каждую строчку, написанную изящным почерком, хотя содержание письма было довольно традиционным. Нимродэль желала здоровья Кириону, Эльвинг и Эрендис. Рассказывала о том, как обстоят дела в столице Рингло и выражала надежду на хороший урожай в Итилиене и поместье. Но он был так влюблен, что это незамысловатое послание казалось ему значимым и важным. Конечно, ему хотелось хотя бы между строк прочитать о чувствах девушки к нему, но он списывал сдержанность письма на то, что она выросла в довольно чопорной семье, и поскольку они еще не были помолвлены, Нимродэль не решалась дать волю чувствам. Он написал нежный, но осторожный ответ, дабы не ставить ее в неловкое положение.