Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 56. Наместник Умбара

Скоро в спальню заглянул Кирион.

— Только уснул, — прошептал Дэнетор.

Отец сделал знак рукой, и младший сын вышел из комнаты.

— Мне удалось кое-что выяснить.

— ?

— Комендант, конечно, болван и негодяй, но, естественно, за всем этим стоит не он.

— Не он приказал пытать Эрейниона?!

— Нет, я говорю о плане в целом. Действительно, тебя похитили, чтобы подставить Эрейниона и, зная, как вы мне оба дороги, в конечном счете, ударить по мне. Организаторы не сомневались в том, что среди гондорцев очень развито предубеждение против умбарцев, и первым подозреваемым, по крайней мере, за пределами Итилиена, станет Эрейнион… И они, увы, оказались правы.

— Кто же устроил все это?!

— С пытками оказалось все не так сложно. По словам Коменданта, его уговаривал и уговорил применить пытки один из старых тюремщиков, запугивая тем, что тебя могут убить, и потому необходимо любой ценой узнать, где тебя прячут.

— И предубеждение против Эрейниона сработало, — вздохнул Дэнетор.

— Здесь не только предубеждение, но и стремление выслужиться. Все вместе это и привело к тому, что комендант переступил границы дозволенного.

— Я перечитал это дурацкое Уложение 1696 года. Там и правда допускаются пытки в отношении знати!.. — возмущенно произнес Дэнетор. — Его нужно немедленно отменить.

— Ты невнимательно его перечитал. Единолично отдать приказ пытать лорда может только Король, а в случае его отсутствия — Блюститель. Даже капитан Цитадели, который в отсутствие Короля и Блюстителя может отдать приказ об аресте, тем не менее, не имеет права применять пытки. В самом крайнем случае он должен заручиться для этого поддержкой не менее трех членов совета Минас-Тирит… Беда не в том, что Уложение плохое, а в том, как его применили.

— Тюремщика задержали?

— Нет, он почти немедленно покинул Столицу и скрылся. А теперь, когда его хватились, он уже довольно далеко, и найти его не так-то просто.

— Но не мог же он организовать все это?!

— Конечно, нет. Но он был сообщником, и через него была надежда выйти на кого-нибудь из организаторов. Я узнал его историю. Он начал служить еще при небезызвестном капитане Кемендуре. Я его даже немного помню. А его старший брат был одним из помощников капитана в его делах, за что и был повешен после самоубийства последнего. Младшему же было двадцать один или двадцать два года. На суде помощники Кемендура утверждали, что тот ни в чем не был замешан. Так это или нет — сейчас уже трудно установить. Но принять участие в мести нашей семье он мог, и он таки сделал это.

— Но кто-то же выкопал яму? Раздобыл младенца? Догадался, как все пойдет после моего исчезновения?

— У меня есть некоторые мысли на этот счет. В лучшем случае за этим стоит престарелый сын Кемендура, он всегда был враждебно к нам настроен, и, уверен, лелеял мечты о мести. Это ведь он в свое время рассказал Эрейниону об изменении порядка наследования. Но жить ему осталось недолго, так что скоро он ответит за свои деяния уже перед Высшими силами. Хуже, если за этим стоят потомки казначея Арантара. Они наделены немалой властью, довольно умны, и даже если мне удастся доказать их причастность к преступлению, в этом роду найдутся желающие мстить дальше. И каждое справедливое наказание кого-либо из этого семейства будет приводить к новому витку ненависти к нам.

Дэнетор мрачно усмехнулся.

— В один из наших с Эрейнионом последних визитов к капитану Аксантуру тот рассказывал нам о харадских обычаях и законах. У них в случае серьезной вины одного из членов семьи казнят всех родственников преступника. Тогда это показалось нам дикой жестокостью, а получается, в этом есть разумное зерно.

— Какие-то “разумные” доводы можно найти в любой жестокости и в любом преступлении. Твоего брата нещадно били и жгли каленым железом под предлогом того, что тебя нужно немедленно спасать. Ведь, по их ущербной логике, кто, как не он, будучи лишенным наследства “умбарцем”, должен был жаждать твоей гибели? Да, этот страшный харадский обычай избавляет монархов от головной боли, что кто-то из семьи захочет отомстить, и потому они не щадят даже младенцев в колыбели. Но хотя дурные склонности нередко передаются по наследству, даже у преступника могут быть замечательные дети. К тому же, как правило, этот обычай просто используется знатными родами и кланами в своих интересах. Ты обвиняешь соперника в преступлении, которое он, возможно, и не совершал, и в результате погибает не только он, но и вся его семья. Род уничтожается подчистую.

— Отец, я понимаю это и никогда бы не пошел на что-то подобное. Хотя жить и знать, что кто-то уже много десятилетий готов портить жизнь тебе и твоим родным…

— Это обратная сторона власти, Дэнетор. Властитель и, тем более, глава государства не может править так, чтобы угодить всем. Недовольные будут всегда. Причем у некоторых недовольных вполне может оказаться на это моральное право. Монархи — даже самые честные и благородные — иногда заблуждаются и совершают ошибки. Но ошибка, даже сделанная непреднамеренно, остается ошибкой и может сломать кому-то судьбу и причинить немало боли. Поэтому короли и блюстители должны быть готовы платить за это, хотя это не оправдывает тех, кто пытается отомстить и отыграться на ни в чем не повинных детях.

Через несколько дней, когда Эрейнион начал вставать с постели, семья Блюстителя получила срочное известие из Пеларгира. Состояние здоровья Эрендис ухудшилось, и Фэамир просил брата поторопиться. В тот же день Кирион вместе с женой и детьми сел на корабль, идущий в Пеларгир. Он нашел мать умиротворенной, даже радостной.

— Скоро, — сказала она, когда они с Кирионом остались одни, — мы снова будем вместе. — Эрендис ни секунды не сомневалась, что встретится с мужем. — Я так долго этого ждала…

— Он тоже ждал. — Кирион взял мать за руку и поцеловал.

— Неделю назад он приснился мне и сказал, что скоро придет за мной… — Ее прекрасные сиреневые глаза сияли. — Как долго я этого ждала…— повторила она. — Двадцать три года мы были вместе. И сорок два года я… ждала...

— Надеюсь, когда-нибудь он придет и за мной, — пробормотал сын.

Ночью Эрендис не стало. На лице ее была улыбка, и Кирион понял, что родители наконец встретились. Оба сына хорошо понимали, что смерть была для нее освобождением, но Амариэ очень страдала. С четырнадцати лет она посвятила себя больной матери и теперь чувствовала себя одинокой и покинутой. Ей было уже сорок шесть, юность безвозвратно прошла, у сестер и братьев давно были свои семьи. Кириону было искренне жаль ее, но он не знал, как ей помочь и утешить.

На похоронах он невольно предавался мыслям о том, что происходит с человеком в посмертии. У отца до матери была первая жена, которая горячо любила его и к которой он был искренне привязан. Встретились ли они после его смерти?.. И что будет с ними теперь, после смерти его второй, любимой жены? Или в том мире нет места ревности?.. С кем будет он сам, когда уйдет в мир иной? С Инзиль? Он вспомнил ее милое лицо и тяжело вздохнул.

Через день после похорон пришел корабль из Дол-Амрота, а вскоре и из Пиннат-Гэлин. И Эарвэн, и Фириэль были расстроены, что не успели проститься с матерью, но обе понимали, что сама она давно хотела уйти к отцу.

В один из дней, ближе к вечеру, Эрейнион вышел из дома Фэамира, некогда бывшего домом наместников Пеларгира, где теперь собралась вся семья, и медленно пошел по набережной. Внезапно его окликнули. Он обернулся и увидел Мириэль.

— Хочешь прогуляться? — Кузина догнала его.

Он предложил ей руку, и они пошли вместе.

— Да. Все же грустно, что бабушка ушла. Хотя, надеюсь, она встретила лорда Эарнила и теперь счастлива, — произнес Эрейнион.

— Жизнь была жестока к ней. Мама говорила, что она ужасно любила его… И так рано осталась одна.

— С другой стороны, вместе они были счастливы. Пусть и не так долго. Есть люди, у которых вся жизнь уныла и безрадостна. Хотя иметь любимого человека и преждевременно потерять его — очень больно.

— А что выбрал бы ты? Короткое счастье или?..

— Счастье, — ответил он.

— Я тоже, — пробормотала Мириэль. — Как ты себя чувствуешь?

Он взглянул на нее. Скорее всего, девушка не знала о случившемся и просто заметила его изможденный вид.

— Болел недавно. Ничего страшного.

— Не хочешь приехать к нам в Пиннат-Гэлин?..

— Я бы с радостью, но отец рассказывал мне о вашей лестнице к Замку. С моей ногой, боюсь… — усмехнулся он.

Они сели на скамью над морем.

— Лорд Эарнил очень любил море. И лорд Кирион, твой отец… А ты любишь?

— Разве можно его не любить?.. Хотя люди, конечно, бывают разные. — Он повернулся к девушке.

Закатное солнце сделало ее светло-каштановые волосы совершенно золотыми.

— Ты очень красивая, — внезапно сказал он.

— Спасибо, — смутилась она. “Если бы ты знал, какой красивый ты…” — подумала Мириэль, но сказать не решилась.

Некоторое время они сидели и молча смотрели на закат. Когда солнце скрылось и начало темнеть, он поднялся, подал ей руку, и они так же не спеша вернулись в дом.

Через три недели уехали Фириэль и Эарвэн. Семья Блюстителя задержалась и вернулась в Эмин-Арнен в сентябре. Сразу же по приезду Кириона и Эрейниона вызвал Король. Элессар выразил сожаление из-за случившегося и рассказал, что бывший комендант надолго отправился в тюрьму за самоуправство.

— Рады услышать, милорд, что его поступок не остался безнаказанным, — поблагодарил Кирион.

— Я понимаю, что есть люди, которые предвзято относятся к лорду Эрейниону из-за его происхождения… В то время как он весьма достойный и незаурядный юноша. Я хотел бы продемонстрировать свое доверие к нему, — произнес Король.

Кирион и Эрейнион напряглись и внимательно слушали.

— Нынешний лорд-наместник Умбара служит мне и королевству верой и правдой почти полвека... Сначала как комендант, а потом как наместник нашей южной области, и теперь хотел бы уйти на покой… Я хочу, чтобы его сменил молодой и деятельный человек. — Элессар взглянул на Эрейниона.

— Благодарю, милорд, — ответил тот.

— Это покажет, что, хотя ты и внук князя Гнаружина, я всецело доверяю тебе и не сомневаюсь, что в таком месте ты не забудешь о том, что ты — гондорец… Ты согласен?..

— Простите, милорд… — не выдержал Кирион. — Это весьма неожиданно, и мы хотели бы обсудить это, прежде чем давать окончательный ответ.

— Я понимаю. Даю вам неделю. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы взвесить все “за” и “против”. Если решение будет принято раньше — известите меня, — милостиво произнес Король и отпустил их.

Эрейнион и Кирион вернулись в Дом Блюстителей.

— Вот ведь балрог!.. — не выдержал отец, — Наместник Умбара!!! Это не милость, это почти ссылка!..

— Вы же знаете наместника, отец?

— Да, очень хорошо. Я знаю его еще с тех пор, как он был комендантом. Достойный человек.

— Он провел там пятьдесят лет… — задумчиво произнес Эрейнион.

— Мальчик мой, я не хочу отпускать тебя в эту дыру!!!

— Надо сделать так, чтобы Умбар перестал быть дырой.

— Пойми, старых умбарцев еще хватает. Весть о том, что во главе Умбара стал внук Гнаружина, разлетится по всему Хараду. Тебя могут попробовать убить.