Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 43. Возвращение

Шли дни, ничего не менялось. После окончания Праздника Коронации принцесса не выдержала.

— Я не поеду в Эмин-Арнен.

— Как сочтете нужным, миледи. Я не собираюсь неволить вас.

— Я думала, ты любишь меня.

— Я любил вас, но вы пренебрегли моей любовью. Для вас нашлись более важные вещи.

— Настоящая любовь не уходит так просто…

— Миледи, вы хотели Итилиен для своего сына, и вы получили его. Поздравляю. Жалкий Блюститель, он же ваш муж, ничего не смог поделать, когда вы с отцом при горячем одобрении Совета обездолили его сына. Вы победили. Предлагаю не расстраиваться из-за чувств какого-то недостойного человека и наслаждаться победой.

— Как ты можешь так говорить?!

— Я говорю то, что есть.

— Если ты готов растоптать наши чувства…

— Они давно растоптаны и совсем не мной. Поверьте, мне было очень больно… Может быть, это вас утешит.

— Ты… Жестокий...

— Пусть, если вам так нравится.

— Я ухожу во Дворец. С Дэнетором.

— Вы вольны идти, куда захотите, но сына я вам не отдам.

— Я еще кормлю его!

— Тогда вам придется поехать с нами в Эмин-Арнен.

— Нет! Я не поеду, и малыш останется со мной. Мой отец не позволит тебе разлучить нас.

— Как же вы любите свою власть… Что ж, созовите очередной Совет и лишите меня права воспитывать ребенка. Конечно, его должен растить ваш батюшка, где уж мне до нашего великого государя.

Поддавшись гневу, Эльвинг ударила его лицу и невольно поморщилась от боли.

— Не нужно… Вам больно. Лучше пожалуйтесь вашему батюшке. В его власти отправить меня в тюрьму, чтобы не мешал. А еще лучше — отрубить голову… Думаю, на вашу руку и сейчас найдется много желающих. — Он вытер разбитую губу, слегка поклонился и оставил ее.

Принцесса едва не задохнулась от горечи и обиды. Через час к ней пришел Талион и сообщил, что лорд Кирион уже этим вечером собирается вернуться в Эмин-Арнен.

— Передай ему, что на ночь глядя я не поеду, — ответила Эльвинг.

Тот поклонился и ушел.

— Миледи отказалась, — сообщил он своему господину.

Кирион кивнул. “Этого следовало ожидать…”

— Можешь идти…

“Я сам виноват. Я продался за признание и титул для мальчика. Теперь я несвободен, а Эрейниона все равно лишили прав старшинства. Никогда нельзя идти на подобные сделки”. Он встал и пошел в детскую к младшему сыну. Няня напряглась. Кирион взял малыша на руки и поцеловал, после чего вышел. Вскоре вместе с Эрейнионом они покинули Цитадель, а следом и Минас-Тирит. Они едва успели на паром, а в Замок приехали за полночь. К ним спустилась Амариэ.

— Как себя чувствует мама? — спросил Кирион.

— Как и прежде. Вы так поздно…

— Так получилось.

— Принцесса приедет завтра?

— Не знаю.

Сестра удивленно посмотрела на него.

— Эрейнион, малыш, уже очень поздно… Иди скорей ложись. Я зайду к тебе. — Кирион улыбнулся.

Мальчик обнял его и ушел.

— Я не знаю, приедет ли она когда-нибудь.

— Что ты хочешь сказать? Вы поссорились?!

— Ты знаешь… что было на Совете?

— Нет.

— Удивительно, что здесь еще не говорят об этом. Элессар утвердил моим наследником Дэнетора. Эрейнион теперь по статусу — вечно младший.

— Некрасиво, но я боялась, что это может произойти.

— Значит, я был очень глуп, раз все же не ожидал этого. Надеялся, что совесть и порядочность возьмут верх, и они не посмеют обидеть сироту ради мальчика, который получил титул принца прежде отца.

— Кирион…

— Я не вижу оправданий, кроме их испорченности и веры в свою исключительность.

— Ты готов потерять младшего сына?..

— Я очень люблю его… Но мне не нужна такая жена. Я мог бы жениться на девушке, которая приняла бы моего старшего мальчика и стала ему матерью. Вместо этого я взял в жены дочь этого самодовольного павлина, такую же павлиниху, как и он сам. Я не знаю, хорошо ли, когда ребенок регулярно видит, как унижают его отца… Ни во что не ставят старшего брата и подвинули его, чтобы младший занял его место. — Он вздохнул. — Если принцесса приедет, я, понятное дело, не прогоню ее. Но возвращать не буду.

Амариэ заплакала.

— Мама очень расстроится, — прошептала она.

— Мне жаль. Но я не могу вести себя, словно ничего не произошло.

— Ты хочешь, чтобы твой сын стал еще одним сыном Короля?

— Конечно, нет. Но это мой эгоизм. С таким дедом он ни в чем не будет нуждаться. Вырастет уверенным в своей исключительности. Зачем ему я?

— Ты называешь отцовскую любовь эгоизмом?..

— Знаешь… Быть тонким, сострадательным человеком тяжело. Они же вырастят его себе подобным. Зато он будет счастлив.

— Очень счастлив Эльдарион?

— Не знаю. Но Элессар — вполне.

— Помирись с ней, Кирион! Хотя бы ради малыша. Ради мамы, ради меня… Пожалуйста.

— Мне не нужна предательница в доме. Я надеялся, что, став матерью, она начнет лучше относиться к Эрейниону. Она же вместо этого устроила будущее своему сыну за его счет. Что ей мешало потом попросить у отца титул и владения для его внука? Ей бы он не отказал. Но она не пожелала. У нее теперь есть любимый сын, есть венценосный отец, мать-эльф... Пусть живет как знает.

На следующий день приехал Талион с вещами и учитель Эрейниона. Принцесса не появилась. Не появилась она и потом. Кириону было больно, но он был готов к этому и переживал лишь из-за разлуки с младшим сыном. Огорчало его и то, что Эрендис очень расстроилась из-за того, что Дэнетор жил теперь в Минас-Тирит, но ничего не предпринимал. Все свободное время он посвящал старшему сыну и больной матери. Эрейнион один раз спросил про “братика”, но, почувствовав, что отцу тяжело, больше с ним о нем не заговаривал.

“Лучше бы я отказался от всего и ушел в море. Мы все равно остались с Эрейнионом вдвоем, но я бы не переживал за малыша и не скучал по нему…”

Через три недели Король вызвал его в Столицу, и Кирион смог навестить младшего сына. Тот сразу узнал отца и потянулся к нему. “Если бы я только мог забрать тебя…” Он уже примерно час играл с ребенком, когда появилась принцесса. Они обменялись холодным поклонами.

— Ему пора есть, — сказала она.

Он ничего не ответил, поцеловал мальчика и так, чтобы она не видела выступившие слезы, вышел.

В начале лета Амариэ увезла мать в поместье к морю. Эрейнион отказался ехать и остался с отцом. Кирион был благодарен сыну, иначе его жизнь была бы невыносимо тоскливой. В августе они тоже отправились в Пеларгир. Мальчик по-своему был счастлив: ведь отец теперь практически полностью принадлежал ему. Они много купались, вместе читали и играли, бродили вдоль берега, катались верхом.

В один из первых дней Кирион пригласил цирюльника и попросил коротко подстричь себя. Закончив работу, тот оценивающе оглядел гору черных волос на полу.

— Они вам нужны, милорд?

— Зачем бы?

— Могу я забрать их, чтобы сделать из них шиньоны?..

— Конечно, — усмехнулся Кирион.

Вошедший вскоре после ухода цирюльника Эрейнион удивился. Он первый раз увидел отца с короткими волосами.

— Зачем вы постриглись?

— Так намного легче. Особенно летом, в жару.

— Было красиво… — тихо вздохнул ребенок.

На следующий день они поехали в Пеларгир. Эрейниону хотелось посмотреть на корабли, и они отправились в гавань. “Почему я не купил парусник и не отказался от всего?.. Был бы свободен и счастлив”.

— Отец, — вдруг услышал он и почувствовал, как мальчик дотронулся до его руки, — смотрите…

Кирион обернулся. По сходням спускалась принцесса.

— Вы… не подойдете?..

— …Нет.

Он невольно снова взглянул на жену. Следом Ирильдэ несла малыша. У Кириона защемило в груди. «Слово “отец” он начал говорить раньше, чем “мама”...»

— Пойдем. — Кирион взял сына за руку, и они стремительно пошли прочь.

Дома Эрейнион пытался хоть как-то отвлечь его.

— Не хотите чего-нибудь?

— Нет. Спасибо, малыш.

— Может быть, искупаемся?.. — Эрейнион пытался заглянуть ему в лицо.

— Не сегодня… И мы же утром купались. — Кирион подошел и распахнул окно.

В лицо пахнУло морем. Он стоял и смотрел на расстилавшийся внизу безмятежно сверкающий залив. Малышу исполнился год. Без него… Как рад он был, когда снова стал отцом. И Дедушка был еще жив… “Надо как-то отвлечься”. — Кирион стиснул руками подоконник.

— Ты хочешь купаться? — Он повернулся к мальчику.

— Да.

— Тогда пойдем. — Кирион потрепал сына по голове.

Но легче ему не стало. Он вспоминал, как в детстве они купались в бухте с отцом и даже с Дедом… Потом его мысли начали упрямо возвращаться к младшему сыну. Мог ли он год назад подумать, что все так скоро кончится? “Чего ты ожидал? Для всех это не твой сын, а внук Элессара. Чем только он отличается от Гнаружина, который хотел, чтобы его дочь родила от меня наследника? — в сердцах подумал Кирион. — Хотя нет. Отличается. Элессар не хотел моего брака с Эльвинг…” К нему подплыл Эрейнион и с лукавой мордашкой обдал снопом брызг. Кирион попробовал поймать маленького разбойника, но тот на удивление ловко увернулся и ускользнул. Отец издал воинственный вопль и пустился в погоню. “Плакать лучше, купаясь в море… Никто не заметит”, — выныривая, горько усмехнулся он.

За ужином Эрендис наблюдала за сыном. Тот был грустнее обычного и почти не разговаривал.

— Говорят, принцесса приехала в Пеларгир, — после трапезы сообщила ей Амариэ.

— Вот оно что… Наверное, он видел их, — задумчиво произнесла Эрендис.

— Думаю, да.

— Узнай, где остановилась Эльвинг. Я хочу увидеть внука.

На следующий день принцесса получила записку, где Эрендис известила ее о том, что хочет приехать и навестить внука. “Что ж… Этот гордец не желает сделать первый шаг и посылает больную мать. Конечно, я приму ее”. Скоро любезный ответ был написан.

Ближе к вечеру Эрендис и Амариэ приехали в пеларгирскую резиденцию Короля. Их встретила Ирильдэ и проводила в детскую. Бабушка и тётка не видели мальчика больше трех месяцев, с тех пор как Кирион с женой и детьми уехал на злополучный Совет, и теперь были очень рады встрече.

— Он так вырос, — вздохнула Амариэ.

Через полчаса появилась принцесса.

— Как вы себя чувствуете, миледи? — вежливо спросила она у свекрови.

— Не хуже, чем прежде, благодарю.

— Рада слышать.

Женщины продолжили ворковать с малышом. Эльвинг напряглась. “Почему она ничего не говорит?.. Разве не сын послал ее?” За эти месяцы обида принцессы поутихла, и на нее напали тоска и одиночество. Ей отчаянно не хватало Кириона, хотя первые дни она не желала себе в этом признаваться. Сначала она думала, что он сам придет мириться хотя бы ради сына. Но шли недели, а он не появлялся. Вдруг она поняла, что, возможно, все кончено, и они расстались навсегда. Ее тревога усилилась и стала почти невыносимой, когда она увидела его накануне в порту. Ведь он носил длинные волосы ради нее. Теперь же он их обрезал. Словно освободился от прошлого, связанного с ней, поэтому записка Эрендис ее несказанно обрадовала. Но женщина молчала.

В отчаянии Эльвинг уговорила их остаться на трапезу.

— Как Эрейнион? — спросила она.

— У него замечательный отец, миледи. И мальчик не чувствует себя обделенным судьбой… или людьми, — ответила Эрендис.