Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 28. Люди капитана Аксантура

Спустя шесть дней после ареста Кириона Фарамир прибыл в дом наместника Пеларгира.

— Что случилось? — спросил он у выбежавшего навстречу Фэамира.

— Кирион хотел уехать в Умбар. В одиночку. Это стало известно дедушке Минастану, — юноша слегка покраснел, — и он велел запереть его.

Принц покачал головой.

— Он ничего не ест. Мало пьет. Гвардейцы говорят, что ему совсем худо.

— Почему ты не возле него?! — удивился Дед.

— Он не хочет меня видеть.

Фарамир направился к комнате внука настолько стремительно, насколько позволяли его годы. Гвардейцы расступились и пропустили его внутрь. Истощенный Кирион лежал в постели с полузакрытыми глазами.

— Кирион, мальчик мой, что же ты с собой делаешь?.. — Дед положил ладонь на его холодный лоб и провел рукой по волосам.

Кирион улыбнулся.

— Вы приехали…

— До чего ты себя довел… Тебе, наоборот, нужно было есть, чтобы оправиться после кровопотери… Принесите бульон. — Принц обернулся к стражникам.

Скоро пришел слуга с подносом.

— Остудили немного?

Слуга кивнул.

— Давай… — Фарамир усадил внука и протянул ему чашу.

Тот послушно сделал несколько глотков.

— Пока больше не могу… — Он опустился на подушки.

— Хорошо. Передохни немного. Надо потихоньку выпить все.

— Пусть они уйдут…

Принц взглянул на стражников.

— У нас приказ лорда Минастана. Лорд Кирион угрожал, что наложит на себя руки.

— Я останусь с ним, — веско произнес Фарамир.

Гвардейцы с поклоном вышли.

— Как они мне надоели… Они не оставляли меня ни на секунду. Даже в уборную приходилось ходить со свитой. — Кирион усмехнулся. — Что в Столице, милорд?

— Ты о шпионе Гнаружина?

— Например.

— Он оказался хитер, но не умен. Как это часто бывает.

— Кто же это был?

— Один из писцов-секретарей. В основном он помогал лорду-Казначею.

— Вот как?.. А лорд-Казначей не помогал ему?..

— Он клялся, что не знал о двойной “службе” своего помощника.

— Вы ему верите?

— Да. Он не слишком приятный человек, но Элессару он предан довольно искренне. То, что он не любит нашу семью, не делает его сразу негодяем. Арантар сам был потрясен этим.

— Как его поймали?

— Созвали Малый Совет, где якобы должно было обсуждаться положение в Умбаре и сопредельных харадских княжествах. Финдегил вел протокол заседания, который потом спрятал у себя в кабинете. Там была засада из по очереди дежуривших Эделиона, Инголда и Хирлуина, а также Даэрона. Во вторую ночь он явился. У него оказался слепок с ключей Финдегила. — Принц усмехнулся.

— Почему вы смеетесь? — в свою очередь улыбнулся Кирион.

— Ему “повезло” попасть в лапы к Эделиону. Не знаю, правда или нет, но, говорят, у писаря случилась медвежья болезнь.

— Да, неожиданное явление Эделиона в темноте может оказаться очень сильным зрелищем, — согласился Кирион.

— Заставить его признаться не составило особого труда. Как и арестовать его посредников. У него было два человека в Минас-Тирит и еще несколько — в Пеларгире.

— Думаю, у Гнаружина в Пеларгире не несколько человек… О Небо!..

— Что такое? — Фарамир сжал его руки.

— Если арестовали людей в Пеларгире, они могли дать знать Гнаружину! Он может расправиться с Инзиль!..

— Элессар не настолько глуп. Арестовали только тех, кто был в Столице. Остальные люди известны, и за ними теперь присматривают. Но, полагаю, те пока еще не знают о том, что их раскрыли.

— Они тоже не идиоты, раз столько времени не попадались!.. — Глаза Кириона ожили и теперь лихорадочно блестели.

— Если Гнаружин хотел наследника, рожденного от тебя, он не будет так легко избавляться от беременной дочери.

— Он может ее спрятать! Сейчас я знаю, где она. Кстати, милорд… Вы… привезли Палантир?

— Да. Но Гнаружин прекрасно знает, что тебе известно это место, и ближе к родам он может перевезти ее еще куда-нибудь и без ареста его шпионов.

— Я хочу увидеть ее. Пожалуйста, милорд, это не каприз. Я хочу лишь убедиться, что она жива, и с ней более-менее все в порядке…

— Тебе нужно немного прийти в себя. Лучше не пользоваться Палантиром в таком состоянии.

— Пожалуйста…

— Пей. — Дед снова протянул ему чашу.

Кирион послушно выпил еще.

— Пожалуйста.

— Давай завтра. Никто не знает, что у меня есть Палантир, кроме тебя. Я не хочу, чтобы это стало известно лорду Минастану, как и кому-либо еще.

— Милорд, Дедушка…

— Успокойся. — Фарамир поцеловал его в лоб.

— Я не смогу успокоиться…

— Я побуду с тобой. — Дед снова погладил его по голове.

Принц не ошибся: скоро Кирион все же уснул. Когда Дед вышел из комнаты, его ждал Фэамир.

— Как он?..

— Спит.

— Мне кажется, лучше не оставлять его сейчас одного…

— Пойди к нему.

— Он… не хочет меня видеть.

Принц взял младшего внука за локоть, и они не спеша направились к его спальне.

— Почему? Вы всегда были так близки… Кирион предпочитал тебя лучшим лекарям…

— Я рассказал лорду Минастану о том, что он собирается уехать.

— Ты хотел как лучше.

— Да, но когда он заговорил со мной… Я обещал, что никому не расскажу о том, что услышу.

Фарамир остановился.

— Вот это уже плохо.

— Я понимаю, милорд! Но вы представляете, что бы было, если бы он в одиночку отправился к умбарцам?! Это же верная гибель! Он бы и девушку не спас, и себя погубил.

— Ты знаешь про девушку? — тихо спросил Дед.

— Да… и про ребенка тоже. — Они вошли в комнату Принца.

— Надеюсь, ты хотя бы о них не рассказал Минастану?

— Нет, милорд! Я только сказал о том, что Кирион хочет уйти в море… матросом.

Фарамир тяжело вздохнул.

— Я не хотел, чтобы Кирион погиб! Я так люблю его. И маму бы это просто убило. Он считает, что я поступил подло… понимаю... Но я не мог иначе. Я пробовал отговорить его.

Принц сел в кресло.

— У тебя еще есть что сказать?..

— Он угрожал, что наложит на себя руки, если его запрут…

— Поэтому гвардейцы не оставляли его ни на минуту?

— Да… И я переживаю, что он сейчас один…

— Он спит. И ничего с собой не сделает. Я хорошо его знаю и чувствую. Но если тебя мучает совесть, пойди к нему. Когда он проснется, попробуй попросить прощения. Прогонит — прими это.

— Хорошо, милорд. — Фэамир поклонился, обнял Деда, после чего вернулся в комнату брата.

Спустя несколько часов Кирион открыл глаза.

— Ты здесь? Уходи.

— Братик, милый, прости меня… Я хотел как лучше. Ведь если тебя убьют, ты никому не поможешь… — Фэамир поцеловал ему руку, а потом прижал ее к щеке. — Пожалуйста.

— Уходи.

— Ты заменил мне отца… Я так люблю тебя… Кирион. — По щекам Фэамира потекли слезы.

— Нужно было думать. Уходи.

— Кирион, если дедушка Фарамир позволит тебе поехать туда, я поеду с тобой и, если понадобится, умру за тебя или твою… — Фэамир не знал как назвать Инзиль.

Кирион молчал.

— Братик, что мне сделать, чтобы ты простил меня?

— Ладно… — помолчав, произнес Кирион. — Знаешь, что я не могу долго на тебя сердиться.

Фэамир обнял его.

— Хочешь есть или пить? Тебе нужно набраться сил.

— Вы украли у меня минимум две недели. Неделю я уже заперт и неделю буду приходить в себя…

— Братик, тебе нельзя было ехать одному… Ты поправишься, и мы поедем вместе. Может быть, Эделион согласится… Инголд…

— Не нужно мне Эделиона, Фэамир. И тебя тоже. Не обижайся. Вы сделаете меня уязвимым — ведь я не хочу вашей гибели.

— В свое время дедушка Фарамир и капитан Аксантур смогли освободить отца, не потеряв ни одного человека…

— Они не смогли мне помочь в этот раз. Теперь все намного труднее.

— Кирион… Я хочу помочь тебе или умереть с тобой.

— А как же мама и дедушка Фарамир, которые, по твоим же словам, не перенесли бы моей гибели? Что будет, если мы оба погибнем?

— Если Принц позволит, я поеду с тобой.

Кирион невесело улыбнулся.

— Хочешь еще что-нибудь? — спросил юный лекарь.

Старший брат согласился выпить еще бульона и снова уснул. Фэамир остался рядом.

Утром Кирион проснулся первым. Он взглянул на спящего младшего брата. “Зачем он вмешался?.. Я не могу рисковать еще и им”. — Он вздохнул. Фэамир услышал его и проснулся.

— Как ты?

— Отстань с дурацкими вопросами.

— Кашу будешь? Со сливками.

— Фэамир… Мне не до лакомств. — Кирион сел на постели, но у него закружилась голова, и он был вынужден снова лечь.

Ближе к вечеру Кириону стало полегче, и Принц принес ему Палантир.

— Не получилось… — тихо сказал он, возвращая Шар Деду.

— Ты сейчас слаб. Пока ты не окрепнешь, не сможешь подчинить Камень. Попробуешь через несколько дней.

— Несколько дней… Еще несколько дней, — в сердцах произнес Кирион.

Наконец Палантир покорился ему, но, к его ужасу, Инзиль в привычном месте не оказалось. Похоже было, что Гнаружин уехал и увез дочь. Поиски по окрестностям ничего не дали, и бледный, словно полотно, Кирион почти ворвался к Деду.

— Что случилось?

— Ее… Ее нет там.

Не говоря ни слова, Фарамир обнял его.

— Это не обязательно значит что-то дурное, Кирион.

— Это значит, что теперь я не знаю, где она. И, возможно, Гнаружин все же выяснил, что его шпиона арестовали.

— Это может быть просто совпадением.

— Милорд… Мне нужно поехать туда. Я должен ее найти.

Дед крепче прижал его к себе.

Дней через восемь на борт парусника отправлявшегося в Умбар среди пассажиров сел молодой лекарь. А накануне команда пополнилась еще одним матросом. Фэамир наблюдал за тощим братом в выцветшей моряцкой тунике. Тот держался, но было заметно, что с непривычки Кириону служба дается непросто.

— Хурин, — позвал Фэамир брата.

Тот подошел и присел рядом. Фэамир смотрел на его руки со вздувшимися жилами.

— Что не так? Я же вижу.

— Похоже, спину сорвал. Немного. Отвык все-таки.

— Приходи, я дам тебе мазь. Может быть, будешь ночевать у меня в каюте? Там есть еще постель. Как ты будешь спать в гамаке?

— Нет. Никто не знает, кто мы, и нам нельзя вызывать подозрений. За мазью я к тебе зайду позднее. Как к лекарю. — Кирион поднялся и ушел к старшему матросу за распоряжениями.

Наконец, через девять дней, они сошли в гавани Умбара и поселились в одной из гостиниц. Младший брат еще до отплытия тоже довольно безжалостно изжарил себя на солнце и выглядел вполне по-умбарски. Теперь Фэамир выдавал себя за начинающего лекаря, а Кирион считался его слугой. Они расположились в небольшой комнатушке. Старший брат устало опустился на кровать, Фэамир растер ему спину, а потом начал что-то варить на маленькой дровяной плитке.

— Что ты там колдуешь?

— Надо.

— Лучше бы это был ужин… Я теперь побаиваюсь есть в местных постоялых дворах. Как думаешь, что нам тогда подмешали в вино?

— Я не разбираюсь во всех отравах. Тем более — в умбарско-харадских, — пробурчал Фэамир. — Проголодался, наконец? — Он аккуратно снял котелок и принялся процеживать содержимое.

Кирион тихо вздохнул, вспоминая расставание с Дедом. Тот даже заплакал, когда, прощаясь, благословил и обнял его, чего не бывало прежде.

— Рассказывай, какой у тебя план? — Фэамир присел на его кровать.