Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Глава 37. Ключи

На следующий день приехал Принц. Кирион встречал его в Харлондской гавани. Увидев Деда, он расцвел и побежал к сходням, но опомнился, поклонился и поцеловал руку, а потом все же бросился на шею.

— Рад видеть тебя, да еще и в таком в хорошем настроении. — Фарамир крепко обнял его и похлопал по спине — Но будь осторожнее. Люди могут задуматься о том, что тебе слишком много известно, а на умудренного годами седовласого старца ты не похож, мой мальчик.

— Но никто не знает про Палантиры кроме Короля… А он в отъезде, — прошептал Кирион.

— Кирион, запомни, за тобой всегда следит множество глаз. Кто-то из простого любопытства. Лорд, Блюститель, королевский зять… Да еще и собой хорош... Как не посплетничать? — усмехнулся Принц. — Кто-то, как Арантар, собирает все наши промахи и все связанные с нами подозрительные моменты. Твой отец жаловался мне, что Арантар не спускает с него глаз, и хотя его абсолютно не в чем было упрекнуть как Блюстителя, его угнетал этот надзор. Память о Палантире лорда Дэнетора жива. Особенно среди людей поколения Казначея. Элессар считает, что Палантир Минас-Анор погиб вместе с моим отцом во время страшного пожара в Усыпальнице Блюстителей. Но если ему сообщат о том, что мы слишком много знаем, он может догадаться о причинах нашей осведомленности. За себя я не боюсь и готов ответить за то, что утаил Палантир, но я не хочу, чтобы мы утратили его. Это очень нужная вещь. Ведь не будь у меня Палантира, я не смог бы спасти твоего отца…

— Я понимаю это, милорд… И очень стараюсь не выдать себя.

Они приехали в Шестой Ярус, спешились и стали подниматься к Цитадели.

— Может быть, вы сначала отдохнете, милорд? Так жарко, — предложил Кирион.

— Поговорю с ним и отдохну. Не переживай.

Двери Дома Блюстителей распахнулись, и слуги с поклоном встретили своего господина.

— Лорд Эльборон?..

— В своей спальне, милорд… — ответил старший слуга.

Фарамир тихо вздохнул и начал подниматься по лестнице. У входа в комнату дежурил гвардеец из белого Отряда Итилиена. Он отпер дверь и с поклоном пропустил Принца внутрь.

Эльборон лежал на постели. Услышав, что дверь открылась, он приподнял голову и лениво посмотрел на вошедшего.

— А-а, это вы? — заметил он.

— Здравствуй Эльборон.

— Быстро же вы прибежали.

Отец взял стул, поставил возле постели и сел.

— Что вам нужно? Неужто соскучились?

— Соскучился. Особенно по тому, каким ты был когда-то. Пока не отринул…

— Что ж не ценили?.. — Эльборон сел и смотрел на старика. — Я тоже вас любил… Когда-то.

— Зачем ты уехал?

— Зачем вы задаете настолько глупые вопросы? Вам это не к лицу, — с усмешкой покачал головой сын. — Вы ведь кладезь мудрости. Или это намек на то, что от вас все равно не скрыться?

— Если ты хочешь начать новую жизнь, я не буду тебе препятствовать. Но Дирхаэль — не лучшая для этого компания.

— Я хочу быть свободным. И выбирать себе друзей сам. Вы заперли меня, хотя я не преступник… Восемь лет я сидел в башне. Я понимаю, на моих руках не было цепей, меня не колотили и выводили подышать воздухом. Прилично кормили и — о невиданное милосердие! — приносили книги и письменные принадлежности. У меня была возможность читать, писать и рисовать... Но я человек, и не могу в клетке! — вдруг зарычал он. — Спасибо Дирхаэлю, вытащил меня оттуда. Я уже немолод и хочу жить... слышите, жить!

— Что, по-твоему, жизнь?

— Свобода. Я не желаю быть вашим узником и чтобы вы решали, что мне есть и пить, как проводить досуг! Я племянник роханского короля и внук лорда Дэнетора, нравится вам это или нет. Я воин, я герой, в конце концов. Вспомните сражения с вастаками у моря Рун! И я не собираюсь продолжать влачить жалкое существование.

— Жалким ты стал сам, когда начал беспробудно пить.

— Вам стыдно за такого сына? Так оставьте меня в покое. Я уеду. В Рохане правит мой кузен, а моя дочь — одна из главных женщин королевства.

— Думаешь, они будут рады тебе и позволят вести разгульную жизнь?

— Они не так занудны и не строят из себя праведников.

— А на какие средства ты собираешься так жить?

— О, я знаю, что вы мне предложите… Написать отречение и отказаться от прав на Итилиен в обмен на терпимое содержание и обещание не показываться в Гондоре, верно?

— Нет.

— Не лгите, довольно уже.

— Можешь верить в это или нет, но я никогда не лгал тебе.

Эльборон расхохотался.

— Довольно. Не надоело? Мне было бы проще, если бы вы честно признались, что согрешили. Но вы же глупо и упрямо упираетесь уже несколько десятилетий! Меня тошнит от вас.

— Как бы это ни выглядело в твоих глазах, я не лгал тебе. Могу призвать в свидетели даже Создателя.

— Если бы Создатель поражал всех клятвопреступников… Призывайте в свидетели кого хотите.

— Жаль, что ты не хочешь меня услышать.

— Я вообще не желаю вас ни видеть, ни слышать. Выделите мне достойное содержание и не вмешивайтесь в мою жизнь.

— Я не хочу, чтобы ты оставался с Дирхаэлем. Он дурно на тебя влияет.

— Оставьте. Он мой единственный друг, которому не наплевать на меня.

— Как раз то, что он поддерживает тебя в твоем желании вести разнузданную жизнь, свидетельствует о том, что…

— Вот что, милорд… Не тратьте время. Вам меня не изменить. И да, я все еще наследник Итилиена. И после вашей смерти я стану принцем. Щенку вашего ублюдка придется подождать. Хотя долго я, скорее всего, не протяну… — Он откинулся на постель и демонстративно отвернулся.

Фарамир вздохнул, поднялся и вышел. Кирион ждал его снаружи.

— Ну… как, милорд?

— Он ожесточен. И потому не хочет ничего понимать. Я бы даже отпустил его… Но знать бы, что он быстро не скатится в свинское состояние. В любом случае, с Дирхаэлем их оставлять вместе нельзя. Кстати, где Дирхаэль?

— Он оказал вооруженное сопротивление, когда их догнали. Двое гвардейцев было ранено. Один серьезно. Это дало мне основание отправить его в тюрьму.

— Для Эльборона это даже хорошо… Но не суди Дирхаэля сам. Это вызовет новую волну ненависти по отношению к нам. Пусть Король лично с ним разбирается.

— Элессар будет недоволен. Опять некрасивая история, связанная с нашей семьей.

— Он тоже косвенно причастен к этому. Я женился на девушке, которая была влюблена в него. Чтобы помочь ему и таким образом отблагодарить. Это была великодушная глупость с моей стороны. Но кто знает, как аукнулась бы Элессару эта влюбленность, не отвлеки я гордую роханскую деву на себя.

Спустя несколько дней Эльборон, сопровождаемый несколькими гвардейцами из Белого Отряда Принца, все же уехал в Рохан.

— Пусть попробует жить там, — сказал Фарамир внуку. — Кто знает, вдруг у него получится… Надо хотя бы дать ему возможность попытаться.

— Конечно, милорд, — согласился Кирион.

Он представил себе безрадостное существование дяди, и ему стало жаль его. “Каково это — жить, понимая, что почти вся жизнь позади? Плодов нет, и ты уже ничего не можешь изменить… — размышлял он. — Конечно, у него есть дочери… Внуки. Тот же Хурин, сын Эделиона и Линдиссэ — какой славный мальчик… Но для него это не внук и утешение на закате жизни, а отродье кузнеца, и он знать его не хочет. Как и Линдиссэ, по его мнению, уронившую себя браком с простолюдином по происхождению. В свое время он отверг замечательного отца, так как не смог простить ему появление брата. Потом отказался от жены, которая любила его, и потерял и ее, и дочерей. Его сын погиб, и теперь он страшно одинок. Надо постараться прожить жизнь так, чтобы перед смертью не корить себя…”

С приездом Деда Кириону стало легче. Тот не поехал в Эмин-Арнен, а остался в Столице в Доме Блюстителей, и теперь Кирион пропадал у него все вечера.

— Я рад, что ты каждый день навещаешь меня, сынок, но у тебя есть жена, и ей, наверное, скучно.

— Я еще успею ей надоесть, — усмехнулся внук. — И кто знает, сколько еще у нас с вами будет вечеров, — тихо добавил он.

— Это жизнь, Кирион. Мне и так отмерен, по нынешнем временам, долгий срок. Мой прадед, Дол-Амротский принц Ангелимир, прожил сто семнадцать лет. Жизни же моей матери, брата и даже сына оборвались рано.

— Зато Элессар — ровесник вашего отца. Сколько ему? Сто шестьдесят шесть? И живет себе припеваючи.

— Не думай о других. Ты же знаешь, что в жизни нет справедливости. К тому же иногда долгая жизнь — это наказание.

— Не в его случае. Он вполне процветает.

— Оставь его, Кирион. Ему не хватает тонкости, поэтому ему проще. Но хотел бы ты быть таким, как он?

— Никогда.

— Видишь?..

— Но я не хочу терять вас… Вы умрете, а он будет жить.

— Скажу честно, я устал, Кирион. Столько дорогих мне людей покинули этот мир. А это очень больно. Конечно, у меня есть ты, Фэамир, твои сестры, Мардил и Эарнил, Линдиссэ и ее Хурин, малыш Эрейнион. Но я устал и готов уйти.

— Пожалуйста…

— Сколько-то я еще протяну, Кирион. Понимаю, что ты еще очень молод, мой мальчик. Я остался один в тридцать пять и все равно натворил дел. — Фарамир вздохнул.

Вскоре Кирион простился с Дедом и вернулся во Дворец.

— Туника готова, — увидев его, произнесла жена.

В ее голосе чувствовалась легкая укоризна.

— Спасибо. Завтра я непременно надену ее.

Прошло больше месяца. Дед был рядом, и Кирион чувствовал себя намного увереннее. К тому же теперь ему не нужно было тайком пользоваться Палантиром Короля. В начале октября, к его большой радости, вернулись мать, Фэамир и Амариэ с малышом. Кирион хотел забрать мальчика во Дворец, но Принц посоветовал оставить его в Доме Блюстителей. “В этом, разумеется, есть смысл… — согласился Кирион, — Фэамир и Амариэ не станут жить во Дворце. Тем более — мама. А малыш привык к ним. У меня же не так много времени, и во Дворце он будет в основном с чужими людьми. Когда Элессар вернется, я снова буду жить с семьей”. Теперь Кирион спешил в Дом Блюстителей при каждой возможности. Эльвинг ревновала, но старалась терпеть.

Через Палантир Деда Кирион заранее увидел, что Король морем возвращается в Гондор, и подготовился к его прибытию. Тот принял дела и в целом остался доволен. Элессар созвал Совет Минас-Тирит, где обсудил с собравшимися последние месяцы. К тихому торжеству молодого Блюстителя, членам Совета не на что было пожаловаться. Однако через день в его кабинет во Дворце вошли Король и капитан гвардии Цитадели Сурион.

— Что-нибудь случилось, милорд? — спросил Блюститель.

— Да, — ответил Элессар ледяным тоном, — ты пользовался Палантирной.

— Разве… Вы не берете Палантир с собой?

— Нет. Мой предок, последний король Артэдейна, плыл на корабле с двумя Палантирами и потерпел крушение. Палантиры были утрачены.

— Понятно…

— Ключи.

— Какие ключи, милорд?

— От лестницы и палантирной комнаты.

— Ключ от лестницы брали для того, чтобы помыть ее к вашему возвращению. Кстати, там было отремонтировано несколько ступеней… Но ключ в тот же день вернули лорду-Хранителю, милорд.

— Не прикидывайся дурачком. Ты был в Палантирной.

— Простите милорд, но почему вы так решили?

— Не важно. Ключи.

— У меня их нет. — “В конце концов, это правда. Ключи я с собой не ношу”, — подумал Кирион.