Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Визирь задумчиво смотрел на окровавленного узника. Того трясло, кожа была покрыта липким потом.

Внезапно за дверью раздались быстрые шаги.

— О великий визирь!!! — произнес запыхавшийся вестник. — Наш Великий царь и господин велел срочно прекратить пытки и доставить узника к нему.

Визирь удивился, но снова кивнул. Палач не без сожаления перерезал веревки и подхватил гондорца. Его уложили на носилки. Кириона продолжал бить озноб.

— Укройте… — бросил визирь, и пленника чем-то прикрыли.

«Что ж… По крайней мере, это передышка…» — Кирион закрыл глаза.

Его вынесли из пыточной, пронесли по мрачному коридору… В лицо ударил дневной свет. Он зажмурился. Скоро на него снова упала тень, и Кирион понял, что его внесли в здание.

Визирь вошел в тронный зал, следом внесли носилки.

— Дарубин, — произнес царь, — эти гости из Гондора говорят, что ваши люди арестовали гондорского… Блюстителя. — Царь развел руками.

— Блюстителя, о великий царь?.. — переспросил визирь.

— Да. Он очень молод, и вы могли не понять, что это он.

— Сегодня арестовали лишь молодого негодяя, который застрелил князя Гнаружина.

— Это ошибка, Дарубин. Это чудовищная ошибка. — Царь выразительно сверлил визиря глазами.

— Но великий царь…

— Где он?

Дарубин отступил в сторону и указал на носилки, на которых лежал чуть живой, истерзанный человек.

Увидев брата, Фэамир вскрикнул. Аксантур сжал его плечо.

— Это он?.. — Царь взглянул на Аксантура.

— Увы, да, — ответил капитан, склонившись над носилками.

— Ах, какое ужасное недоразумение! Я так сожалею… Я вызову своего лучшего лекаря. Его непременно выходят. Если бы я только знал, что мой город посетили столь досточтимые подданные великого государя Элессара, я бы приготовил достойный прием. Смиренно прошу вас быть гостями в моем скромном доме. Ах, какое досадное недоразумение. Разумеется все виновные будут сурово наказаны.

— Надеюсь, — сухо ответил Аксантур.

— Лекаря! — приказал царь, хлопнув в ладоши. — И проводите наших достойнейших гостей в лучшие покои.

Появился лекарь, и Кириона унесли. Аксантур, Фэамир, Эделион и сыновья Гвиндора пошли вслед за носилками.

— Но великий царь! — воскликнул визирь, когда двери за ними закрылись, — Люди князя Гнаружина своими глазами видели, что его застрелил…

— Замолчи, осел!!! Хочешь, чтобы сюда пришла армия из Гондора и камня на камне не оставила? Это Блюститель и королевский зять!

— Но что он здесь делал?! — спросил потрясенный визирь. — Зачем он убил князя?

— Сейчас это неважно. Князя уже нет в живых. Туда ему и дорога. А мне не нужна вражда с Гондором.

— Как скажете, о великий царь.

— О пленнике… вернее, о госте — заботиться. Не хватало, чтобы он умер.

— Разумеется.

— Накажите караул, арестовавший его.

— Будет исполнено, о великий царь. — Визирь поклонился.

— Мы должны показать свое рвение и желание загладить вину.

— Не извольте беспокоиться, о великий царь.

Кириона принесли в роскошно убранную комнату и уложили на низкую постель.

— Братик… — прошептал Фэамир.

— Все в порядке… — едва слышно ответил тот.

Его взяли за плечи и он дернулся.

— Потерпи… Тебя будут лечить…

Кириона чем-то напоили, вправили руки, затем уложили на бок, и царский лекарь начал обмывать ему спину. Его знобило.

— Потерпи, потерпи… — чуть не плача, повторял брат.

Царский лекарь теперь невозмутимо смазывал израненную спину каким-то бальзамом, затем занялся ожогами на груди и в последнюю очередь — ушибами. Фэамир аккуратно нанес на шершавые искусанные губы целебное масло и смазал ссадины на щеке и подбородке.

Когда врач закончил, истерзанный Кирион забылся. Фэамир сидел рядом и плакал. К ним подошел Аксантур. Юноша поднял голову.

— Как вы думаете, господин капитан, можно ли доверять этому лекарю?..

— Думаю, да. Похоже, царь не на шутку струхнул, когда понял, что все это может обернуться для него большими неприятностями.

— Не нужно было привечать Гнаружина…

— Согласен. Но, думаю, он ничуть не расстроен из-за того, что князь мертв. Это здорово ослабит умбарцев. Хотя бы на время. У князя нет прямых наследников мужского пола, кроме твоего племянника, и теперь начнется грызня умбарских кланов за власть.

Кирион застонал. Фэамир осторожно погладил его по волосам.

— Хоть бы все обошлось… — пробормотал он. — Бедный…

Ближе к ночи Кирион ненадолго пришел в себя. Младший брат наклонился над ним и хотел было напоить, но тот дернулся и отшатнулся.

— Братик, Кирион, это я… Тебе нужно попить.

— Да.

Фэамир напоил его.

— Худо?

— Где мы?..

— Где-то во дворце. Местный царь после смерти Гнаружина внезапно вспомнил, что он союзник Гондора.

— Ясно… — Кирион закрыл глаза.

— Кирион… — Брат осторожно погладил его по руке.

— Фэамир…

— Что, братик?

— Скажи… Гнаружин… точно погиб?

— Да. Я видел его тело. Не думаю, что он воскреснет из мертвых.

— Хорошо… Теперь малыш в безопасности.

Младший брат улыбнулся.

— Отдыхай…

Ночью Фэамир не смыкал глаз и ни на минуту не покидал Кириона. Тот тихо стонал в забытьи, и у младшего брата разрывалось сердце. «Скорее бы вернуться домой и навсегда забыть про Гнаружина, про Умбар, Харад… Кирион столько настрадался… Он заслужил спокойную, счастливую жизнь».

Утром старший брат открыл глаза.

— Как ты?

— Не переживай… — Кирион попробовал сесть, но не смог.

— Лежи, лежи… На тебе места живого нет.

— Руки… Я почти не могу пошевелить ими.

— Они были выдернуты из суставов. Скоро должно стать лучше. Опухоль спадет. Поешь немного?..

— Живот болит. — Кирион поморщился.

— Они еще и избили тебя… Твари.

— Думаю, если бы в Гондоре произошло покушение на Элессара, то тому, кто покушался, тоже бы не поздоровилось.

— Да, но все же не так.

Скоро появился лекарь царя и снова занялся его спиной и ожогами.

Через час пришел Аксантур.

— Как ты себя чувствуешь?

— Много лучше, чем вчера. — Кирион улыбнулся, хотя искалеченное тело, несмотря на лекарства, доставляло ему немалые страдания.

— Я же говорил тебе не делать этого. Если бы ты промахнулся и только ранил его?!

— Я был уверен, что смогу. Я всегда очень метко стрелял из лука.

— Ты же еще никого не предупредил. Мы не сразу узнали о случившемся, хотя и быстро. Никакого плана у меня не было, и сначала, честно говоря, я пришел в отчаяние. Потом мы решили рискнуть и отправились во дворец, надеясь, что между мертвым Гнаружином и живым Элессаром царь выберет последнего — а заодно и тебя.

— Спасибо.

— Еще чуть-чуть — и это уже бы не помогло…

— Простите, что заставил волноваться, господин капитан… Но все кончилось хорошо…

— Ты здорово наказан за своеволие, и мы не знаем, как все это еще скажется на твоем здоровье.

— Не беспокойтесь за меня… И прошу, не рассказывайте ничего Принцу. Не надо волновать его.

— Мальчик, шрамы у тебя останутся на всю жизнь, ты не сможешь вечно скрывать их.

— Я ни о чем не жалею. С Гнаружином покончено.

Аксантур покачал головой.

Чуть позднее появились Эделион и сыновья Гвиндора.

— Ну, ты даешь… — сказал Хирлуин. — Зачем тащил нас в такую даль, раз все делаешь сам?

— А кто бы пошел к царю?

— Король должен наградить тебя! Ты сделал то, что давно нужно было сделать, так рисковал собой и такое пережил, — заметил Инголд.

— Он и так уже наградил меня больше некуда. Даже женил на старшей дочери, — усмехнулся Кирион, — но я сделал это ради Эрейниона. Ради Элессара я никогда не стал бы так рисковать.

— Кирион… Все же будь осторожен… Здесь все свои, и мы любим тебя. Но про твое отношение к Королю может стать известно.

— И что он сделает? Заставит меня жениться еще и на Гилраэнь? — фыркнул тот.

— Есть люди, которые не любят тебя, не любят вашу семью. Не надо дразнить их и давать им козырь в руки.

— Кириону нужно отдохнуть, — произнес Фэамир.

Он снова напоил брата обезболивающим снадобьем, боль немного притупилась, и тот скоро уснул.

Проснулся он от нечеловеческого крика.

— Что это?.. Фэамир?..

— Я тут, братик.

Крик повторился вновь. Кириону стало не по себе. В комнату вошел харадец с подносом и поставил его перед братьями.

— Что происходит? — спросил Фэамир.

— Казнят недостойного пса за убийство князя Гнаружина.

Братья переглянулись. Слуга еще раз поклонился и ушел.

— Как... казнят?.. — спросил Кирион.

— Балрог их знает… Главное, что не тебя. — Фэамир поправил на нем покрывало.

— Но тот человек не виновен…

— Замолчи и забудь. Ты ни в чем не виноват, понял?

Вечером снова зашел Аксантур.

— Господин капитан… Кого-то казнили вместо меня?!

— Да. Царь пытается сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Иными словами, он отпустил тебя, чтобы угодить Элессару и сохранить отношения с Гондором, но, чтобы не злить умбарцев, приказал казнить какого-то человека. Про то, что тебя отпустили, приказано молчать под страхом смерти. Умбарцы мстительны и ждали для убийцы Гнаружина самой суровой кары.

— Их мстительность я испытал на себе. Но… он же не похож на меня… они увидят подмену.

— Лицо казнимого было фиолетовым, и узнать в нем кого-либо было невозможно.

— Небо…

— Не бери в голову. За это перед Создателем отвечает царь.

— Фэамир, когда мы сможем убраться отсюда?

— Не раньше, чем через неделю, братик. Тебя ни в коем случае нельзя трясти.

Следующие дни Кирион страдал от мучительной боли, а когда засыпал, его преследовали кошмары. Он стрелял и стрелял в Гнаружина, но тот лишь смеялся в ответ, потом делал знак рукой, и Кирион проваливался в подземелье.

— Капитан Аксантур, когда мы отправимся в Гондор?.. — как-то спросил он.

— Когда позволят лекари.

— Мне намного лучше, но я делаюсь больным от одного сознания того, что мы еще здесь. «И здесь это подземелье», — про себя подумал Кирион.

— Думаю, через два-три дня можно выехать, — сказал Фэамир, — но ты поедешь в паланкине.

— Зачем?

— Тебе рано ехать верхом… Только поджило все немного, да и на палящем солнце ты долго не выдержишь. А в паланкине, если станет худо, просто ляжешь и будешь дремать.

— Тогда мы будем ехать со скоростью черепахи…

— Ничего не поделаешь.

— Как будет ближе? Здесь же относительно недалеко Харондор…

— Через Хиармению и гавани Харондора ближе, — ответил Аксантур.

— Тогда поедем так.

— А как же принцесса? Она же так и сидит в Умбаре, — напомнил Фэамир.

— Надо отправить послание коменданту для нее. Может быть, это ребячество, но я хочу домой.

Накануне отъезда Кириону предстояло еще одно испытание. Царь устроил пиршество в честь “гостей”. Блюститель сидел на подушках в великолепном вышитом шелковом одеянии, преподнесенном ему в дар, и любезно улыбался царю, визирю, не далее как десять дней назад наблюдавшему за его пытками, и прочим приближенным хозяина Кундарш-Инкана.

— Думал, челюсть сведет, — пробормотал Кирион, когда они вернулись в его покои.

— Ложись и отдыхай. Впереди неблизкий путь. — Фэамир помог ему раздеться и лечь.