Друзья моря. Книга вторая. Кирион.

Кирион молчал.

— И еще мне очень не понравилось, что ты прикрываешься моей дочерью. Я писал тебе, а не ей. Надеюсь, это был первый и последний раз... Почему молчишь?

— Хорошо, милорд.

— Что было в Хараде?

— Разве капитан Аксантур не доложил вам?..

— Операцией командовал ты.

— Князь Гнаружин убит, милорд. В Кундарш-Инкане.

— Это все, что ты хочешь сказать?

— Нашей задачей было устранение князя. Она выполнена. Мы не потеряли ни одного человека. Какие еще подробности я должен рассказать?..

— Кто отличился при проведении операции.

На мгновение Кирион растерялся.

— Капитан Аксантур, я полагаю.

— Как командир ты должен учитывать такие вещи и думать, кого ты представишь к награде.

— Все были на своих местах и достойно справились… Мне трудно выделить кого-то одного.

— Кто именно убил Гнаружина?

— Я.

— Почему?

— Мне показалось это наименее рискованным. Остальные способы были опаснее.

— Почему ты не поручил это кому-нибудь другому?

— Я знал, что очень хорошо стреляю из лука… и не должен промахнуться.

— Командир должен оставаться в строю, а не подвергать себя риску быть убитым или захваченным в плен. Он отвечает за всех.

— Я думал, что если что-то пойдет не так, отряд возглавит капитан Аксантур.

— Ты не посоветовался с ним, верно?

— Нет, милорд.

— Ты бросил вверенных тебе людей, ушел, не предупредив своего помощника, и в конце концов угодил в руки харадцев. Так?

— Да, милорд.

— Надеюсь, это послужит тебе уроком. Пора взрослеть. Ясно?

— Да.

— Можешь идти.

Кирион поклонился и вышел. Лицо его пылало, и он прижался лбом к стене. «Он всегда будет недоволен… Пора понять и принять это. Он не любит меня. Почему? Из-за отца? Или из-за прадеда? Или за все вместе… Он понимает, что использовал нас и продолжает использовать. Что бы мы ни сделали, он не будет нас любить. Потому что в глубине души чувствует вину и не может не понимать, что мы от него не в восторге и знаем ему цену».

— Вам нехорошо, милорд? — К нему подошли.

— Нет, благодарю. — Кирион улыбнулся и направился к выходу.

В Поместье его ждала Эльвинг.

— Ну как?

— Как я и думал, он рассердился и сказал, чтобы я не прикрывался тобой.

— Но ты не прикрывался… Я сама предложила…

— Эльвинг. Скажу правду… Твой отец не любит меня. Не просто равнодушен, это бы я понял, любить он меня не обязан. Но он именно не любит. И тебе следует знать об этом.

— Почему?!

— Мне это неизвестно.

Она явно расстроилась. На следующий день супруги отправились в королевскую резиденцию под Пеларгиром уже в качестве гостей. Элессар тепло встретил дочь и подчеркнуто любезно, но прохладно держался с зятем.

— Через десять дней я уеду морем в Арнор, — произнес он за ужином, — для тебя это будет первая проверка в должности Блюстителя. Рановато, конечно… Но, надеюсь, ты справишься. Попрошу вести себя разумно и прислушиваться к советам опытных людей. Казначея Арантара, твоего Деда, лорда-Хранителя ключей... В сложных случаях не умничай и созывай Совет Минас-Тирит. Это вполне естественно, особенно в твоем положении новичка. Принц Фарамир неплохо тебя подготовил, вложив всю душу, но опыта у тебя очень мало, несмотря на управление Итилиеном. К тому же провинция и государство имеют разные масштабы. Срочных дел сейчас нет ни в стране, ни за ее пределами. Хотя, как ты понимаешь, сегодня нет — завтра они могут появиться.

— Да, милорд.

— Отправишься в течение недели.

— Да, милорд.

Поздно вечером они выехали в Поместье.

— Ты расстроен, — сказала принцесса.

— Увы, как Блюститель, я не смогу остаться в Пеларгире. Придется расстаться с семьей…

— Ты можешь взять их с собой.

— У моря им намного лучше.

Следующие дни Кирион наслаждался летом и морем. Он плавал, купал Эрейниона и играл с ним. Гулял и купался с женой. Накануне отъезда, вечером, они, по обыкновению, сидели с Дедом над морем.

— Мне поехать с тобой? — предложил Фарамир. — Все-таки это непросто. Ты очень молод и к тому же почти три года не посещал Советов. Может оказаться нелегко.

— Я справлюсь, милорд. Не лишайте себя половины лета. Если у меня возникнут трудности, я немедленно сообщу вам. Кстати… У вас с собой Палантир?

— Да.

— У Элессара же должен быть во Дворце еще один. Раньше блюстителям позволяли пользоваться королевским Палантиром. Мы могли бы связываться друг с другом.

— Тогда Палантиров было несколько. Боюсь, Элессар возит свой с собой. Но ты, конечно, можешь спросить у него.

— Я так и сделаю.

— Тебя что-то тяготит?..

— Не хочу оставлять малыша.

— Конечно, он будет скучать по тебе, но ему очень хорошо у моря.

— Я все равно переживаю… Если Гнаружин успел отдать приказ насчет него? Они очень мстительны.

— Не будь мнительным, сынок. За малышом очень хорошо смотрят. Амариэ с ним вообще не расстается. Фэамир тоже будет здесь.

— Капитан Аксантур сказал, что в Умбаре начнется дележ власти. Вдруг какой-нибудь клан захочет убрать или похитить малыша?..

— Кирион, успокойся. Я говорю тебе, что с ним ничего не случится.

— Хорошо, простите.

— Ты устал от Умбара и Харада, я понимаю тебя… Но нельзя, чтобы они довлели над тобой. — Фарамир взял его за руку.

— Вы правы, милорд.

На следующий день Кирион отправился к Элессару.

— Милорд, в связи с тем, что я остаюсь во главе государства, не могли бы вы предоставить мне возможность пользоваться Палантиром?

— Так ты знаешь о Палантирах?.. Но какой в этом смысл? У меня нет второго и ты все равно не сможешь посоветоваться со мной.

— Да, милорд, но во времена первой гондорской монархии блюстители были хранителями Палантира, и у них всегда был доступ к Камню.

— После того, что случилось с твоим прадедом, полагаю, эта традиция закончилась. И я уже сказал, что посоветоваться со мной ты все равно не сможешь.

— Если произойдет стихийное бедствие или на страну нападут, Палантир мог бы помочь увидеть и оценить масштаб случившегося.

— Нет нужды. Тебе доложат — и очень быстро.

Кирион кивнул и поклонился. Вечером Элессар простился с дочерью и зятем, и они сели на корабль, идущий в Столицу. Эльвинг тоже было жаль уезжать из Пеларгира. Здесь Кирион был другим, и она впервые почувствовала себя его женой, а не госпожой. Никогда прежде он не был с ней столь живым, непосредственным и искренним. Не делился с ней своими мыслями и чувствами, не играл, как мальчишка… И ей очень не хотелось снова получить холодного воспитанного человека. «Как бы узнать: он такой только в Пеларгире? Или теперь есть надежда, что он всегда останется таким?»

Корабль уходил вверх по течению, огни города удалялись. Кирион и Эльвинг стояли на корме, она подняла голову и взглянула на мужа.

— Пойдем в каюту?

— Там душно.

Она взяла его за руку.

— Не будешь же ты ночевать на палубе… Пойдем.

— Еще четверть часа.

— Я пойду в каюту. Приходи.

— Нет, ты останешься со мной. — Он улыбнулся и крепко обнял ее.

Когда по прибытии в Минас-Тирит супруги появились во Дворце, их встретил казначей.

— Рад видеть вас, милорд. Поздравляю с началом блюстительского служения.

— Благодарю, лорд Арантар.

— По распоряжению Короля я передам вам дела. К сожалению, вы не застали государя в Столице, так что мне пришлось стать посредником между вами и нашим достойнейшим Королем. — Казначей сверлил глазами молодого человека.

«Мальчишка. Это он-то Блюститель... Что у него есть кроме красивой физиономии, тонкого стана и происхождения из прОклятого Эмин-Арненского рода? Но Король ждал десять лет и таки сделал его Блюстителем. После того, как я более полувека служил ему верой и правдой, но так и не удостоился этого титула».

— Вы очень любезны, милорд. Простите за доставленные хлопоты, — произнес Кирион, и они прошли в старинный кабинет.

— Король не ожидает, что вы будете делать все самостоятельно. Он рассчитывает, что до тех пор, пока вам нужны совет и помощь, вы будете обращаться ко мне. И могу вас заверить, я с радостью буду помогать вам.

— Спасибо за заботу, лорд Арантар. Однако если мне будут помогать, я так ничему и не научусь. Но при необходимости я непременно приглашу вас.

«Нахал. Он действительно считает, что сможет управлять государством и не наворотить дел?.. Впрочем, с его несносным характером было бы странно ожидать чего-то иного…»

Кирион слегка поклонился казначею и углубился в чтение бумаг. Арантар вздохнул и с поклоном оставил его. «Конечно, Король хочет, чтобы его старший зять занимал максимально высокое положение… Но зря он придает такое большое значение обязательству, данному лорду Фарамиру. В конце концов, его можно трактовать не как клятву, а как простое обещание и, учитывая, сколько натворили члены этого семейства за последнее столетие...» — Старик хмыкнул и покинул Дворец.

До ужина Кирион читал донесения и доклады, а потом отправился к жене.

— В Пеларгире мы гуляли вместе, — сказала она.

— Мы и здесь сможем гулять, хотя, конечно, не так часто. Обещаю.

В конце недели Кирион и Эльвинг отправились верхом на берег Андуина.

— Ты была здесь когда-нибудь прежде?

— Нет.

— Это мое любимое место для прогулок.

— Потому что здесь напротив Эмин-Арненский Замок?

— Нет. Меня возил сюда отец, а его — принц Фарамир. А принца Фарамира — лорд Дэнетор. Я не знаю, почему нашему роду дорого это место и есть ли у него какая-то предыстория… Для меня это в первую очередь воспоминания детства. Но здесь очень славно.

— Скажи… Эта девица… Зимрафель выследила тебя здесь?

— Можно сказать, да.

— Ты все равно сюда приезжаешь?

— Да. Для меня это место ассоциируется с отцом и семьей. О Зимрафель я стараюсь не вспоминать. Хотя с нее все началось.

— Что началось?

— Мои злоключения. Суд, ранение, ссылка в Харондор, плен у Гнаружина, снова суд. Инзиль, ее дитя и ее смерть… И в конце — убийство князя и моя расплата за это. Хотелось бы, чтобы это наконец остановилось...

К ее удивлению, он начал рвать цветы.

— Хочешь подарить букет?

— Не совсем.

— А что ты делаешь?

— Плету венок.

— Ты умеешь плести венки?!

— Я родился в семье, где уже было две девчонки. Они во мне души не чаяли, — усмехнулся он. — Когда я был маленьким, я был их живой игрушкой. Они обожали со мной возиться и среди прочего научили плести венки.

— Ты скучаешь по ним?

— Да. Но они выросли и теперь замужем. Мы почти не видимся, но главное, что у них все хорошо. — Кирион закончил венок, водрузил ей на голову и сел рядом. — Мне вообще повезло с рождением и семьей. До восьми лет я был младшим и любимчиком, но чтобы я не вырос совсем поросенком, у меня родились младшие брат и сестра. И я научился заботиться и получать радость от этого.

— Скажи… Почему ты совсем другой во Дворце?.. С моим отцом.

— Хочешь, чтобы я сплел ему венок? — Он засмеялся. — А если серьезно… Когда тебе с детства говорят, что во Дворце надо вести себя тихо, молчать, пока к тебе не обратились, держать спину и язык за зубами...

— Тебя так воспитывали?

— Отчасти. Но я видел, каким сдержанным и даже напряженным становился отец в присутствии Элессара… И наставления учителей звучали вполне оправданными.