Моя мачеха — ведьма (том 1, 2)

Глава 40. Лучше всего мы обманываем самих себя

Уворд

В окружающей темноте иногда вспыхивали искры остаточной магии, на миг освещая унылые лица. Уворд заметил, как дрожала Тай, и стянул с себя камзол. Накинув девушке на плечи, ободряюще пообещал:

— Мы обязательно выберемся отсюда. Потерпи немного…

— Выберемся?! — хохотнул Антжэ. — Не смешите меня, господин Скетс. Рана болит.

— Как вы, господин жрец? — забеспокоилась Стайфа и сняла с себя камзол Уворда. — Вот, накройтесь.

— Я в порядке, юная госпожа, — вежливо отказался Антжэ и стрельнул взглядом в её кузена. — Его Светлость решил, что моя жизнь достойна спасения.

— И сейчас жалею об этом, — мрачно проворчал Уворд.

Он горевал о погибшем страже. Баум был честным и преданным малым, каких ещё поискать. Но, когда удалось выдворить из пылающего храма Лалин, у мага оставалось не так много времени и сил для принятия решения. Пол под ногами дрожал, пламя подступало, дышать было нечем, и Уворд сделал выбор.

Его магии, объединённой с остатками сил верховного жреца, могло хватить на создание хорошего щита. Стайфа не обладала уникальными способностями или возможностями, но родственная связь позволяла герцогу использовать её потенциал, и он воспользовался этим. Но Баум оказался слабым звеном в этой цепи. Уровень стража не дотянул до спасительной связки, поэтому щит закрыл лишь троих магов.

Когда храм рухнул, их вдавило в землю так глубоко, что, казалось, выбраться на поверхность будет невозможно. Да ещё магическая защита не выдержала давления и рассыпалась искрами, но люди не погибли, потому что очутились в подземной пещере. То ли созданная природой, то ли людьми, система подземных тоннелей спасла жизнь трём магам.

«Но что делать теперь?» — вставал вопрос, на который у герцога не было ответа.

Выжатые полностью, до капли, они не могли даже костёр разжечь, чтобы согреться. Не говоря о том, чтобы залечить жуткую рану, полученную верховным жрецом. В искрах тающей остаточной магии от щита Уворд видел, как сходят с лица Антжэ краски, а движения становятся вялыми. Если жрецу не оказать помощь, то он скоро последует за своими помощниками, погибшими в пожаре и обрушении храма.

— Не смотри на меня, как на мертвеца, — недовольно буркнул господин Алсей. — Даже не надейся, что обойдёшь меня, Скетс!

— Ты слепец, раз до сих пор видишь во мне соперника, — поддел его Уворд и, поморщившись, обречённо вздохнул: — Впрочем, я сам не лучше. Думал, что Шарил сталкивает нас лбами, чтобы сдержать рост влияния моего и храмовников. А всё это время Картан умело манипулировал нашим мнением, натаскивая друг на друга.

— У твоего драгоценного короля тоже рыльце в пушку, — болезненно скривился Антжэ. — Картан ничего не смог бы предпринять без его ведома и одобрения, уж поверь. Шарила забавляла серьёзность, с которой ты подходил к власти, но пугала твоя одержимость справедливостью и отсутствие слабостей. Кандидатура Регилла на посту первого советника устраивала короля гораздо больше, чем твоя. Сейчас ты понимаешь, в какой момент подписал себе смертный приговор?

— В день, когда снял маску, — нехотя признал Уворд. — Я был слишком самонадеян.

— Ты был чудовищно глуп, — довольно ухмыльнулся Антжэ. — При всём дворе продемонстрировал свою силу и природную привлекательность, которая не нуждается в магической подпитке. Прилюдно унизил и дискредитировал Его Величество! Неужели думал, что это сойдёт тебе с рук?

Уворд лишь скрипнул зубами, понимая правоту жреца. Он и сам не мог объяснить, почему в тот день повёл себя, как позёр. Отчего не сумел сдержанно ответить на провокацию и уйти от открытого вызова? Ведь в прошлом ему приходилось это делать сотни раз!

— Вот уж верно говорят, что влюбляясь, глупеют все до единого, — сварливо пробормотал Антжэ. — Не миновала сия участь даже великого господина Скетса. О, Трёхликая! Воистину, твои пути смертному не понять. Даже я не мог предположить, что такое возможно. Считал, что у тебя в груди вместо сердца камень, ведь даже к сыну ты относился, будто твоя покойная супруга нагуляла его на стороне.

— Последи за языком, — прорычал Уворд.

— И не подумаю, — слабо возразил жрец. — Терпи правду! Чем быстрее ты её примешь, тем скорее придумаешь, как нам отсюда выбраться. А время на исходе… Во всяком случае, у меня.

— Не смей умирать! — рявкнул Скетс. — Ты должен рассказать двору, что действительно произошло в храме.

— А смысл? — он пожал плечами. — Нас обоих вычеркнули, смирись. Эта дорога навеки закрыта. Лучше подумай, что будешь делать теперь и какой путь изберёшь? Что интересует Вашу Светлость кроме власти?

Перед внутренним взором Уворда возникло худенькое личико девушки с огромными глазами, маленькими аккуратными губками и тонким носиком. Ведьма всегда смотрела на него со смесью восхищения, которого мужчина старался не замечать, и безумно раздражающего страха. Именно поэтому он вёл себя с Лалин чрезмерно холодно, и сейчас вдруг пожалел об этом. Герцогу не хотелось, чтобы ведьма запомнила его таким.

— Вот-вот, — удовлетворённо подытожил Антжэ. — Подумай о любви. И ради молодой жены придумай, как нам выбраться отсюда!