Моя мачеха — ведьма (том 1, 2)

Глава 51. Ты не всегда побеждаешь. Но каждый раз, проигрывая, становишься лучше

Лалин

Очнувшись в объятиях Уворда, я будто родилась второй раз. Там, похороненная глубоко под землёй, навеки осталась часть меня, и сейчас я не могла думать ни о чём другом. Суровые оборотни, которые помогли мне, погибли. И самый юный из них, немногим старше Дигана, тоже умер. Его безжизненное тело до сих пор стояло у меня перед глазами.

Грудь сдавило чувство вины.

Верховный жрец тоже не выжил, и это ещё сильнее мучило меня. Какая из меня целительница? Я ни на что не пригодна! Только подвела всех, умоляя проводить к нему, обещая, что сумею помочь. Глаза обожгли слёзы. Я такая бесполезная!

Жуткие силки Трёхликой… От одного воспоминания о ползущей по стенам живой паутине леденел затылок. Оборотень намекнул, что если бы не они, я могла уйти из подземелий Золотым путём. Тем самым, которым Уворд спас меня из пылающего храма. Я и представить не могла, что существуют подобные заклинания! Раньше храм богини казался обителью, но сейчас я думала по-другому.

Ригер сжигали заживо, чтобы получить их магию. Так обычные люди обретали могущество, а их последователи организовали чудовищный культ. Впервые меня заинтересовало то, почему богиню назвали Трёхликой? Наверняка, ответ на этот вопрос пропитан такой же мерзкой ложью, как остальное!

К горлу подкатилась тошнота, и я замедлила шаг. Уворд оглянулся и, глянув мне в лицо, остановился и поддержал под локоть.

— Тебе плохо?

— Минутная слабость, — благодарно улыбнулась я.

Мужчина огляделся, прищуриваясь, губы его скривились.

— Все мои охранные заклинания сметены. Ни одного артефакта не осталось. Удивительно, как дом ещё не разграбили!

— Твоё имя защищает его, — печально вздохнула я. — Знал бы ты, сколько легенд ходит в народе об ужасном Уворде Скетсе!

— Расскажешь? — тепло попросил он, и мне вдруг стало легче дышать. — Очень интересно, что же обо мне говорят.

— В общем-то, ничего хорошего, — неловко стушевалась я. — Но вряд ли слухи верны хотя бы на десятую долю. Думаю, маска, которую ты долго носил, сыграла свою роль. А, правда, что?..

Хотелось спросить о трауре, который герцог якобы соблюдал по умершей жене, но язык не повернулся поднять эту тему. Но мужчина ждал продолжения, и я закончила:

–…Что ты никогда не использовал магию для изменения внешности или усиления привлекательности?

— Ложь, — со смешком признался Уворд. — Однажды и я поддался соблазну, чтобы впечатлить одну женщину…

Осёкся, внезапно помрачнев.

— И сейчас жалею об этом.

В груди кольнуло, и я осторожно поинтересовалась:

— Она не поддалась?

Скетс царапнул меня взглядом и вдруг притянул к себе, вжав в тело. Краска бросилась мне в лицо, когда он жарко выдохнул:

— Как бы я хотел знать это!

Глаза его потемнели, черты лица хищно заострились, а губы приоткрылись, притягивая взгляд. Во рту мгновенно пересохло, и я быстро облизала губы. А в следующее мгновение Уворд подался ко мне и властно поцеловал. Завладел мной, не только моими губами, но и мыслями, и чувствами. На время стал моим миром…

Когда он нехотя отстранился, я не сразу пришла в себя. Сначала медленно из звенящей пустоты прорезались звуки. Чирикнула пролетающая мимо птичка, ветерок зашелестел листьями куста роз, издалека донёсся лай собаки. Но я до сих пор видела только лицо мужчины, а всё вокруг будто продолжало плавать в тумане.

— Тебе лучше? — спросил Уворд.

Машинально кивнула, не имея сил ни говорить, ни сопротивляться, и Скетс снова повёл меня к дому, который некогда был нашим. Ещё не так давно здесь царила суета, дверь открывал слуга, Рисса с широкой улыбкой несла нам прохладительные напитки, Селла не упускала возможности поучать кого ни попадя, и звенел задорный мальчишеский смех, когда Дайк играл с собакой.

Сейчас всё казалось мёртвым, вид закрытых ставен удручал не меньше, чем опустевшие конюшни, мимо которых мы недавно проходили, тишина давила на нервы и вскоре стала совсем невыносимой.

— Кажется, здесь никого нет, — не выдержала я, когда мы подошли к двери.

— Ты ошибаешься, — герцог покачал головой и коснулся места, где находилась медная ручка. Сейчас там зияла дыра. — Слышишь?

Я пригнулась, заглядывая в дом через отверстие, и тут до меня донёсся тихий плач.