Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы

2020 год — 87/88 лет

Нет, слишком стар, давным-давно не молод,

Цепами века недоперемолот. Александр Межиров

2 января — не бросаю дневник (по детскому стишку: «потому, что он хороший…»), хотя давно пора прекратить рефлексировать на бумаге и изображать из себя Карамзина и Ключевского. Чувствую себя усталым и измотанным. И все же решил довести дневник до 2 сентября, до 88 с половиною лет, как бы споря с Феллини — не 8½, а 88½. Так, последний «Амаркорд», а дальше поживу без дневника. Такая вот задумка…

Ну, а 31 декабря 2019-го традиционно вдвоем с Ще. Чокнулись под бой курантов соком фирмы «Сантал» — «Лесные ягоды», а в серванте томилось 5 бутылок разнообразных напитков, от ликера «Бейлис» до французского «Шаврона». Не хочется. Эх, пригласить бы старую компанию молодых друзей: все бы выпили, осушили, и кто-то побежал бы за добавкой в магазин. Где эти годы? Как быстро все пролетело… Появившийся на экране президент изобразил теплоту. Но и впереди ничего хорошего не светит, как заключил профессор Валерий Соловей: «Это был последний спокойный год России» («Собеседник», 24 декабря 2019 г.).

Посидели, немного посмотрели на отвратную баско-киркоровщину и переключили на вечно интригующий фильм «В джазе только девушки». А что у нас? В прессе кто-то вспомнил, как Ленин, критикуя царскую власть, ссылался на Ключевского: «Государство пухло, народ дурел». И заголовочек в «МК»: «Живем хорошо, но плохо».

Утром первого дня прошли до к/т «Ленинград», давно не действующего и закрытого, символ последней «двадцаточки», как острят по поводу президентского срока. Спокойно, снежно, снег поскрипывает, 0 градусов, гуляют дети, лают собаки. И кажется, впереди никаких перемен, катастроф и потрясений…

Добавление: а они уже нас поджидали, притаясь впереди, и оглушили по голове… (12 июля 2020 г.)

4 января — журнальных рубрик нет, новые книги в мерцающем тумане, остается быт, хозяйские проблемки и сидение с Ще на диване с тягучими разговорами-воспоминаниями: я на пороге 88-летия, а Ще в августе — 80. В эту жуть трудно и страшно поверить. И чтобы не ужасаться, достал пишущую машинку и что-то начал печатать. Машинка барахлит, я чертыхаюсь. И тем не менее жизнь продолжается. А у кого-то оборвалась. В конце декабря умерла Галина Волчек. Чувствовала уход и искала себе замену. Непонятно к кому обращаясь, Галина Борисовна рубанула: «Если вы думаете, что я мечтаю так спокойно доживать, сразу говорю — не будет этого. Спокойно доживать не сумею, не умею, не хочу…»

Сильная женщина! Я вспоминаю, как брал у нее интервью аж в 3 захода в театре «Современник», и она отказалась подписать мной написанный текст, и мы еще поспорили с ней. Это было летом 1980 года.

Из новогодних звонков выделю Ларису Ровнянскую и Аталию Беленькую: читают мои книги об эмиграции и благодарят. А газеты в праздничные дни не выходят (а почему работают транспорт и магазины?), и довольствуюсь радио, а точнее, слушаю исключительно «Эхо Москвы». Борис Гребенщиков откликнулся на действительность (осажденная крепость, кругом враги!) очередной песней протеста: «Каждому для охраны — солдата в постель…» Неужели гайки будут винтить дальше, пока резьбу не сорвет? В показанном фильме «Побег» с Ришаром вмонтировали события студенческих беспорядков в Париже в мае 1968-го, — и это не пластиковый стаканчик, а настоящие схватки с полицией… Кстати, о Ришаре, престарелый Пьер в последние годы жил на барже у гранитного парапета Сены, под плеск воды. Каждый делает свой выбор… Позвонил Феликсу Медведеву: жалуется на память, говорит, что это плата за бурную жизнь. Занимается разбором архивов. А мой трехтомник об эмиграции в глаза не видел, но обещал обязательно посмотреть. А кто смотрел из критиков и литературоведов? Без рекламной раскрутки любой книге кирдык. Без рекламы и наводки — никак. А если бы нечто подобное вышло в 70–90-х годах, то весь трехтомник ушел бы в улет. Вот что меня печалит…

15 января — удивительно теплая зима, температура плюс, снега кот наплакал, злой ветер. И сразу легкая печаль: так и не была издана книга «Погода и слово», а я так старался, подбирал все, что связано с погодой, но не повезло: министра Бедрицкого куда-то перевели на новую работу, мой поклонник и спонсор Вайсман, увы, покинул белый свет. И остались только номера журнала «Наука и религия» за 2013 год с публикациями по месяцам. Достал журнальные вырезки и тихо взгрустнул: нереализованная идея. И приведу только строки Осипа Мандельштама:

Куда мне деться в этом январе?
Открытый город сумасбродно цепок.
От замкнутых я, что ли, пьян дверей?
И хочется мычать от всех замков и скрепок…

Да, замки, скрепки, скрепы, запреты, табу, аресты, штрафы, посадки — это все наша милая жизнь, восставшая с колен. Извините, январь, зима, и понесло на санях вдохновения, привело в другую сторону. Короче, извиняйте дядьку…

Жириновский на новогодние праздники раздавал народу на Красной площади тысячерублевые купюры, обзывая при этом жаждущих подачки крепостными холопами. Отклик в «Собеседнике» (14 января): «Холоп — главное слово 2020 года… Можно терпеть крепостничество до его отмены, но когда оно возвращается — это уже нестерпимо. С Россией проделали именно такой фокус — посулили свободу, а потом вернули в крепостное состояние…»

И в первом номере «Новой газеты» полоса под заголовком «Бедность как государственное преступление». Да, это так, но как все изменить?..

14-го с Ще пошли на рынок и попали в метель (то есть оба плохо видим, и тут еще метель), — и сразу вспомнилась пушкинская повесть «Метель»: «Где Жадрино?» Нет ни Жадрино, ни светлого будущего. И еще приходят на память строки Георгия Иванова о России, написанные в 1930-м:

Деревни голодные, степи бесплодные…
И лед твой не тронется –
Едва поднялось твое солнце холодное
И вот уже клонится.

И другие строки поэта:

Россия тишина. Россия прах.
А может быть, Россия — только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума…

Если бы Георгий Иванов (он же Жорж) не покинул Советскую Россию, то с таким мироощущением и видением непременно закончил жизнь в подвалах Лубянки.

А как мои воспоминания и дневники 30–80-х годов? Первый набор был 26 августа 2019-го, а потом пошла тянучка. Ни корректуры, ни обложки. А я тем временем продолжаю делать 3-ю книгу и закончил 2008 год, наперекор депрессии, дауну и унынию.

18 января — пока я записывал что-то в дневник, состоялось президентское послание Федеральному собранию в Гостином дворе. Куда направлен курс корабля «Россия»? К свободе, к демократизации, к счастью народа? Нет, главный одержим идеей вытащить из «геополитической катастрофы» и воссоздать Советский Союз. Короче, имперский синдром. Хочу большой Советский Союз, то есть присоединить Беларусь, Прибалтику и «кое-что еще». И 9 мая приветствовать парад Победы, как триумфатор, победитель, восстановитель. Но, как говорят в народе: гладко было на бумаге, да забыли об овраге… Профессор Валерий Соловей говорит, что есть такой безумный сценарий.

В интересное время живем. Рыдайте, матери, за своих сыновей, а жены за мужей. Для великих целей нужно много солдатской биомассы. А как там у Булата Окуджавы в одной из баллад:

Когда воротимся мы в Портленд, нас примет родина в объятья.
Да только в Портленд воротиться не дай нам, Боже, никогда…

Все какие-то намеки, Булат Шалвович, экзотизмы, ну, и сравнения, и параллели:

Римская империя времени упадка
сохраняла видимость твердого порядка:
Цезарь был на месте, соратники рядом,
жизнь была прекрасна, судя по докладам…

Так и хочется отложить свою книгу воспоминаний и дневников, взять гитару и под легкий перебор струн глухим голосом напевать что-то из Булата:

Дураком быть выгодно, да очень не хочется.
Умным очень хочется, да кончится битьем…

Но если вернуться к «первым строкам письма», то бишь к посланию президента, то что главное? Материнский капитал, школьные завтраки, поправки к Конституции, и вот уже создана комиссия по поправкам, в которой больше артистов, чем юристов, и повалил дым: аврал, шторм, штурм. Да, еще смена декораций: вместо премьер-министра Медведева (народное прозвище Димон, а я его величаю по-домашнему: Пупсик) назначен, — никто этого не ожидал, — налоговик Михаил Мишустин. Медведев недаром сидел в зале Гостиного двора в черном галстуке… Кто-то из прессы пустил новое словосочетание: «послепутинская реальность». Словом, новации-новации, и на их фоне померкло богемное событие: развод Максима Дунаевского со своей 7-й по счету женой. Дуня-2 — парень не промах.

24 января — лавина новостей, изменений, новаций, что их, как историк-дилетант, не могу переварить, что впору кричать «Караул!». В былые времена справлялся бы с этой лавиной, а сейчас не могу и не в состоянии подробно комментировать ни поправки к Конституции, ни новый состав кабинета министров, хорошо, что убрали министра культуры Мединского, 29-го панфиловца, который одиозно трактовал историю страны, да тупиковую министра образования Васильеву. А так в остальном: старая колода карт, лишь несколько новеньких…

Первые уходы года: умер ветеран из лагеря газеты «Завтра» Владимир Бушин, который когда-то зацепился за мое отчество — Копелевич и высказал догадку, уж не родственник ли я Льва Копелева?.. Ушел Константин Бромберг, режиссер «Чародеев» и «Приключений Электроника». Умер где? В США, в Детройте, в возрасте 80 лет, еще один эмигрант.

Это утраты. А есть и радости: 44-летняя экс-балерина Анастасия Волочкова, гордящаяся своими шпагатами, объявила всему миру: «Я выхожу замуж — за красивого, стройного и ни разу не женатого!» — сделала заявление «Комсомольской правде» Волочкова. «Он чуть моложе меня, у него нет детей, нет бывших жен. Он — только мой!» Какая редкая удача!.. О Господи! Можно только дивиться, как все по-разному устраивают свою жизнь. А уж современные дамы берут настоящий реванш за многие века угнетения и зависимости от мужчин. Ксения Собчак и др.

Но не буду обсуждать других. Пусть живут!.. Лучше поговорю о себе, как все изменилось за пару последних лет. Начиная с 90-х я пахал и пахал, как добросовестный крестьянин на пашне, много делал, сочинял, печатал, развозил, выступал по ТВ и радио, греб гонорары, вел переговоры, общался, строил проекты — все бурлило и кипело. А сейчас все: заглох моторчик, и чувствую себя неважно, осторожно хожу, подкруживается голова, все хуже видят глаза и одолевают мрачные мысли, а что будет дальше?..

Тут что-то набросал «в стол» — давно этим не занимался и, пожалуй, включу этот листочек с хвостиком, как напоминания о былых столописаниях.