Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы

Рассвет и закат «Алефа»

Американо-израильско-русский журнал «Алеф» — один из самых удачных проектов. Он длился 18 лет (2000–2017). В каждом номере журнала публиковался мой материал, а иногда — по два. Сначала печатались календарные подборки, потом тематические, о какой-то персоне: поэте, философе, художнике, артисте и т. д. А еще интервью со мной и рецензии на книги. Приблизительно 250 материалов, от Шолом-Алейхема до Маркса, от Сезанна до Бродского. Большинство эссе из «Алефа» перекочевало в книги.

6 августа 2017 г. лафа кончилась: мне позвонили и сообщили, что учредители-меценаты из Америки прекращают финансирование. Остались неопубликованными американский писатель Сол Беллоу и наш художник Казимир Малевич. В течение 18 лет — с октября 2000-го по август 2017-го — на страницах «Алефа» гарцевал Ю.Б. И был, по отзывам читателей в США, Израиле и России, любимым автором. И — баста, конец, «Алеф» провалился в «Черный квадрат» Малевича.

И сам Бог велел кратко представить последние публикации канувшего в Лету журнала (в хронике года лишь краткое упоминание).

Январь — «Правители новой России» с портретами Ленина и Керенского. Кратко: карьера, взлет, судьба. Пряные детали, к примеру, стихи Марка Лисянского (1981):

А мы о Ленине. Вот именно.
А мы о Ленине, о нем.
Мы вырастаем с этим именем
И с этим именем живем…

Ленин долгое время был глыбой, любимым вождем мирового пролетариата, и лишь в последнее десятилетие XXI века развенчан и снят с пьедестала. А Керенского долгое время всерьез не принимали. И язвительный Виктор Буренин писал о нем уничижительные строки: «Что вы такое? Хлестакова / Племянник или внук родной». И все же февраль 17-го вознес Александра Керенского на вершину российской власти. Короткое время он купался в лучах славы. Все политическим противникам предлагал: «Давайте забудем ссоры и объединимся в единую семью во благо новой свободной России!..» Не захотели услышать. И суровый с ветрами октябрь заменил февраль с его демократическими надеждами. Ленин победил, переиграл, перехитрил Керенского, да и не могло быть иначе: сила победила мягкость, жестокость Ленина оказалась сильнее демократических устремлений Керенского. Он был одиноким героем, а за Лениным стояла железная когорта большевиков-подпольщиков. И народ долго распевал песню «А Ленин такой молодой…».

Владимир Ильич воссел на трон в Кремле, а Александр Федорович отправился в эмиграцию: Франция, США, Англия. Он скончался 11 июня 1970 года, на 90-м году жизни. В конце жизни писал:

«Удивительно. Никого нет вокруг… Ни Краснова — его казнили в 1947 году… ни этого Дыбенко-матросика. Ни Корнилова, ни Черчилля, ни Ленина, ни Сталина… Я один остался на белом свете. Что это? Миссия? Или наказание? Наказание долголетием и всезнанием. Я знаю то, что уже никто знать не может».

В двух номерах — в феврале и в марте — расписан «Красный граф Алексей Толстой» (не первая публикация о нем). Среди вернувшихся из эмиграции на родину лучше всех устроился Алексей Николаевич Толстой. Будучи прекрасным писателем-стилистом, он поставил в жизненном казино не на правду, а на лесть. На ложь и на фальшь. Он писал исторические романы, в которых через персонажей Ивана Грозного и Петра Великого прославлял Сталина и вполне заслуженно получал Сталинские премии. Русский Рабле.

Советская власть предоставила Алексею Толстому отличные материальные условия жизни. Он упивался своими застольями со знаменитыми людьми. А вот что творилось в его душе? Испытывал ли он страх в то жуткое время? В Париже, куда вырвался ненадолго, признавался старому другу и эмигранту художнику Юрию Анненкову: «Мне на все плевать!»

И еще одно признание, уже будучи лауреатом, академиком и депутатом Верховного Совета CCCP, за столом полушепотом и под хмельком: «Я лучше буду писать дерьмо за столом у себя дома, чем есть г… в лагере!»

Да, кривил душою, когда писал «нужные вещи», но при этом оставался превосходным знатоком и стилистом русского языка. Толстой не раз говорил: «Я люблю процесс писания: чисто убранный стол, изящные вещи на нем, удобные письменные принадлежности, хорошую бумагу…» Эстет творческого труда. А вот как человек, как личность…

Борис Зайцев в очерке «Братья-писатели» вспоминает свою встречу с Толстым перед его возвращением на родину, в Париже. «Ты знаешь, кто ты?» — «Ну?» — «Ты дурак. Ты будешь нищим при любом режиме…»

То есть Алексей Толстой упрекнул Бориса Зайцева в том, что он не умеет приспосабливаться и не хочет быть конформистом…

Апрель. В этом номере — «Михаил Голодный и Джек Алтаузен — поэты-трубачи».

Михаил Голодный — это дореволюционный Эпштейн с аптекарским будущим. А Голодный — это уже пролетарский поэт, воспевал героев Гражданской войны. Старшее поколение помнит песни на слова Голодного: «Песня о Щорсе…» и «Партизан Железняк».

«Ребята, — сказал, обращаясь к отряду,
Матрос, партизан Железняк, –
Херсон перед нами,
Пробьемся штыками,
И десять гранат — не пустяк»

Такие песни звали на геройство, на бесстрашный подвиг. А в 1933 году Голодный написал неожиданную поэму про «Верку Вольную», которая покончила жизнь самоубийством. А в послевоенные 40-е и сам Голодный оказался у опасной черты: враг народа. Преданность и верность власти не защитила его…

А какие надежды были у мальчика Яши из семьи ссыльного в Сибири! Он, начитавшись Джека Лондона, поменял имя и стал Джеком Алтаузеном. И по комсомольской путевке приехал в Москву, где мог вырваться в первачи и трубачи, но не вышел. Его поэтический дар завел его куда-то в другую сторону от правильного пути, и критики сразу набросились на Алтаузена: «бессодержательная шумиха». Ранняя смерть в 36 лет спасла Якова Моисеевича (псевдоним: Алтаузен) от расправы…

Майский «Алеф» — «Ровесники из 1932 года». Мне 85, им по 85, и я решил повторить основные имена из книги «Клуб 1932»: экс-президент Франции Жак Ширак, две первые леди Раиса Горбачева и Наина Ельцина, кинорежиссеры Андрей Тарковский и Александр Аскольдов (увы, в книгу не вошел, а в журнале заблистал), театральный режиссер Петр Фоменко и много артистов: Элизабет Тейлор, Анук Эме, Омар Шариф, Энтони Перкинс (знаменитый «Психо» Хичкока), наши Изольда Извицкая, Евгений Урбанский, Майя Булгакова, Валентин Никулин… В книге ровесников много, а тут лишь избранные, и о них мельком: объем-объем!..

Июньский номер — «Философ Кьеркегор — гений одиночества». Сам он себя называл Шехерезадой, спасавшей свою жизнь сказками, то есть творчеством. Он жил одиноко. Отказался от любимой женщины. И умер Cерен Кьеркегор, датский Сократ, 11 ноября 1855 года, в возрасте 42 лет. Надгробная эпитафия: «Тот Единственный». Слиться с массой обывателя для него означало смерть…

В июле — другой удивительный человек и философ — «Жан-Жак Руссо, который мечтал об общем счастье». А еще писатель, поэт, композитор. Вольтер считал его сентиментальным чудаком. Действительно, вся жизнь Руссо — извилистая дорога, полная чудачеств и вольнодумства. Его трактат об «Общественном договоре» не потерял значение по сей день. Власть, по мнению Руссо, должна действовать на основе веры и неотвратимости наказания порока и торжества добродетели…

Руссо умер в нищете и одиночестве. И до сих пор его идеи о свободе, равенстве и братстве будоражат всех людей планеты. А еще возвращение к природе, к естественному человеку…

И, наконец, последний текст из «Алефа» — август — «Необычная судьба Аркадия Штейнберга». Поэт, художник, переводчик, немного музыкант и превосходный кулинар. Почти ренессансный человек! Родился в Одессе, в еврейской семье.

Полжизни готовился жить, а в итоге
Не знаю, что делать с другой половиной.

Я не половину, а примерно треть жизни не жил, а лишь готовился к жизни, ну, а потом начал жить и действовать взахлеб, этот захлеб и всплеск творческой активности пришелся на начало 90-х, в 60 лет, и с тех пор не могу остановиться.

Вернусь к Штейнбергу: в 1937 году его обвинили в антисоветской деятельности и отправили на лесоповал. Перед войной освободили, а в начавшейся войне он пригодился как немецкий переводчик. Дошел с армией до Бухареста и подвергся второму аресту. Лагеря и война вычеркнули из жизни Штейнберга 15 лет. Последние годы Аркадий Штейнберг провел Тарусе, в литературной Мекке 60-х годов. Умер в августе 1954-го, в возрасте 76 лет.

О людских несчастьях однажды высказался так: «Скажите, в каком доме находится квартира № 13? В любом…»

Аркадий Штейнберг стал последним авторским материалом в «Алефе», портретом в литературной галерее Ю.Б. И в этом августовском номере закончилась рубрика «Узелки на память» на цветной подложке колонки на правой стороне страниц. Узелки — это малюсенькие биографические миниатюры на круглые даты рождений, уходов и разных событий с неизменной концовкой: «Узелки памяти развязывал Юрий Безелянский, Россия».

И в этих узелках — масса интересной информации… К примеру, в июне отметил 215 лет со дня рождения Александра Дюма-отца. И привел статистику творчества писателя: 257 романов, 25 томов пьес, 22 тома мемуаров и много других произведений. Мне до гиганта Дюма далеко, хотя и я сделал немало…