Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы
- Автор: Юрий Безелянский
- Жанр: Документальная литература / Биографии и Мемуары / Современные российские издания
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы"
2018 год — 85/86 лет
И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра? Поль Верлен в переводе Б. Пастернака
И вот он настал, настоящий пенсионный год, без обязательной творческой лямки, без газетно-журнальных публикаций, без колонок, рубрик, датных материалов. Пересыхающий ручеек контактов со СМИ. Лишь книги — завершение трехтомника «Огни эмиграции» да упорные занятия хроникой своей жизни и творчества. Редкие выступления, встречи, приглашения, звонки. Бурная деятельность осталась за окном дома. Можно сказать: человек не у дел, пенсионер, «уходящая натура».
Кто-то остроумно заметил: пенсионер утром встал — и делать нечего, вечером лег спать — и половина не сделана… Ну, это не про меня, я все время нахожу себе дело: разбираю, систематизирую, сочиняю. Но вот нет прежнего конвейера: что-то срочно написать, отвезти, получить вышедшую газету или журнал, гонорар и т. д. Вот этой почти каждодневной обязаловки уже нет. И к новому состоянию надо привыкнуть. Очень тянет к опубликованным текстам, поэтому иногда лезу в архивы, ворошу папки, перечитываю написанное и испытываю некоторую гордость за «проделанную работу». По романсу: «Были когда-то и мы рысаками». И скакали, и гарцевали, и били копытами. Или, как говорят сегодня: зажигали. То есть зажигал…
Ну, а теперь логично перейти к дневнику, точнее, к отрывкам из дневниковых записей… (26 апреля 2019 г.) Но сначала эпиграф (и не помню, а чьи это строки, мои или чужие?):
Все круче возраст забирает,
Блажными мыслями бедней
От года к году забавляет.
Но и на самом склоне дней
И при таком солидном стаже,
Когда одуматься пора,
Все для меня игра, и даже
То, что вовсе не игра…
Ну, а после эпиграфа полистаем дневник, что-то сокращая и опуская совсем.
7 января — православное Рождество. Патриарх Гундяев своим хорошо поставленным пропагандистским голосом призвал к любви. Фарисей! Призывает к одному, а желает что-то противоположное. Первые дни января в темени: рано вечереет и темно читать. «Нет личной жизни, смотрю сериалы. Жду продолженья…» — как признавалась Римма Казакова. Лично я ТВ смотрю отрывками, и плююсь, и возмущаюсь: как все неинтересно и бездарно! И опять Казакова:
Пишу на коленке. Везде, где придется.
Пишу на коленке. Что-что, а коленка найдется.
Я не на коленке сочиняю, а на «Олимпии», которая все время барахлит (ну, и сага о ленте для машинки!), достаю другую «Олимпию» и долблю на ней. Вот из более 70 страниц полного дневника за 2018 год делаю выжимку, отбрасываю ненужные подробности и детали, все эти ахи и охи: быт, здоровье…
И точит мысль, а кому это все нужно? Учеников нет, энтузиастов-эккерманов тоже нет. Для каких-то любителей чтения о былых годах? Это возможно. Книги останутся, — так хочется в это верить!.. Ах, книги-книги. Я иногда достаю с полки огромный фолиант «Человек читающий. Homo Legens», где собраны высказывания и, можно сказать, гимны книге. Да и со школы нам долбили слова Максима Горького: «Всем хорошим во мне я обязан книгам…» А в этом томе столько замечательных высказываний, но сдерживаю себя и не цитирую. Только призыв Всеволода Рождественского о том, чтобы глубоко постигать книжный мир:
Но мы должны спускаться в этот мир,
Как водолазы в сумрак Атлантиды…
Ще с увлечением читает «Маятник Фуко» и считает, что мой стиль немного похож на стиль Умберто Эко, та же ирония и игра словами, только у профессора академических знаний побольше, чем у меня. Я не спорю. Я не знаток, а скорее дилетант, и это совсем не обидно… А еще дилетант (от латинского слова: интересующийся) иногда пишет стихи. Вот строки, написанные незадолго до курантов, возвестивших о начале 2018 года:
Минуты тянутся и медлят,
а годы летят словно вскачь.
Ты маешься, ждешь, а уже пролетели
И годы, и жизнь, и судьба, как ни плачь.
И птичек не слышно, безмятежные трели
Давно отзвучали — они их пропели.
Что делать в итоге?..
Напрасные вопли.
Старик, не слюни. Убери свои сопли.
Пыхти потихоньку где-то в углу,
Невнятно бурча про свое бу-бу-бу.
А жизнь продолжает идти и бежать,
Но только ее не дано нам догнать.
14 января — приезжал Эдуардо с дарами: коньяк, бумага, ручки. Какие-то звонки с ТВ и из редакции газет. Ще восхищенно: «Тебя помнят!» Так и хотелось поддакнуть: «Какая радость!» Но радости совсем нет. Жду верстку. Из носа льет, горло болит, в общем, все как обычно. Рутина. И Дима Быков не утешил, написав в первом номере «Собеседника»: «Чего я жду от 2018-го? Маразм и абсурд будут возрастать». Но стойко думаю: переживем и это…
23 января — получил порцию набора «Эмиграции». Куча ошибок: вместо «нежны» набрано «нужны», «бутырок» — «бутылок», «венки» — «веники» и т. д. Смешно? Нет, грустно. Слова «фауна и флора» переиначены как «фауна и флота» и т. д. Короче, «опечутки»…
Ще ходила в магазин «24», а там молоденькая продавщица-узбечка спросила: «Вы одни? А где дедушка? Он такой симпатичный. Передайте ему два яблочка…» А у дедушки с зубами проблемы, и яблочки ему не по зубам. Смех и грех…
Ушел с исторической сцены Виктор Анпилов, революционер, поклонник Че Гевары. В отличие от папаши Зю ничего не приобрел и ничего не оставил после себя. Пламенный бессребреник. Коммунист-идеалист. Я пришел в латиноамериканскую редакцию, когда он ушел или был отчислен оттуда. И еще одна утрата: Михаил Державин. В некрологе нарекли его «великим». Какой великий? Просто хороший характерный актер. Трогательно исполнял песню про морячку и «когда на море качка…».
Сегодня не качка, а повальное патриотическое воспитание: марши, присяги, песни, и, как написала какая-то учительница в комментарии в «МК» (22 января): «И все это на фоне тотального вранья».
31 января — пугает угроза переселения по программе реновации, а по другому раскладу: капремонт. Не дают спокойно жить. За окном все бело, и вспоминается «Метель» Пушкина, когда герой никак не мог доехать до церкви для венчания. Кругом ни зги. «Далеко ли до Жадрино?» — пытался узнать он.
Громыхнул юбилей Владимира Высоцкого — 80 лет. Обожание после смерти. Много воспоминаний по ТВ, каких-то мусорных и никчемных. При жизни не оценили по-настоящему, не уберегли, а Высоцкий надрывался «Парус! Порвали парус! / Каюсь! Каюсь, каюсь!..» А как он ненавидел начальников, несправедливость, плоских обывателей… И некому с ним сравниться. Строки Быкова «Наше дело — только аплодировать, кланяться и пятиться к двери…» — точны, но не рвут душу и сердце, как хрипловатые песни Высоцкого…
И кстати про политику, в «Новой» Александр Пумпянский — «Вечный сезон дождей» про Хосни Мубарака, Муаммара Каддафи до последнего диктатора Роберта Мугабе: «Чем дольше правление, тем яростнее взрыв. И тем хуже конец…» Намекает?..
8 февраля — что-то мы с Ще вдвоем расхандрились. У Ще серьезно: анализ, маммография, Институт онкологии им. Герцена. А у меня ноги в пятнах, как у леопарда, и наперекор всему — читаю продолжение набора 35-й книги. На очереди совместная: «Мужские игры на все времена» На книги сил еще хватает, а вот на выходы — нет. Не пошел на вечер Георгия Шенгели в ЦДЛ и на выставку Лены Павловской. К Шенгели даже готовился и листал его стихи, вот отчаянное: 30 декабря 1949 года (ему, кажется, было 55 лет):
Все, что нынче, все «только так»,
Мимолетное, бивуак!
И не будем считать обид:
Это «так», на ходу, транзит.
Настоящая жизнь — потом:
Вольный труд и свободный дом;
Послезавтра — жизнь!.. А пока
Дайте адрес гробовщика.
После наезда на Маяковского у Шенгели была трудная жизнь, и он утешал себя тем, что «настоящая жизнь» будет потом…
12 февраля — пошел отсчет тревожного времени. Врачи колдуют над Ще. И от переживаний у меня что-то вступило в поясницу. И отсюда мрачные стихи (а может, и Шенгели повлиял):
Время тикает и мчится.
Был дитя и вдруг старик.
Жизнь огромная лишь снится,
А на самом деле — миг.
И напрасны ожиданья,
Взрыды, слезы и мольба.
Там на небе есть решенье,
Подпись и печать — «Судьба»…
…Время тикает и мчится.
Был дитя и вдруг старик,
Время — это вроде птицы,
Пролетело в один миг.
17 февраля — событий навалом: гибель наших наемников в Сирии, катастрофа Ан-143 и гибель 71 человека, секс-скандал с Настей Рыбкой, умер принц датский (83 года) — точнее, принц-консорт, французский аристократ Анри-Мари (и далее куча имен). Он должен был стать королем, но не стал. Трагедия…
Ну, а у меня свои дела. Позвонил в журнал «Читаем вместе» Юлии Гнездиловой и спрашиваю: вы хотели прислать ко мне умную девочку для интервью, и где она? Юля: делать некому, и к тому же у нас разных интервью скопилось на полгода вперед… Ясно?!.
Любопытное интервью дал Евгений Сидоров, экс-министр культуры:
«Мы должны быть европейцами. Либо мы станем ими, либо нас не будет…» Во как! А если народ в основной своей массе не хочет? Им комфортнее оставаться восточными варварами?..
Звонок из ТВ «Спас», некая Оля «падала в ноги», чтобы я выступил в программе Аркадия Мамонтова «Следы истории» с рассказом о Гражданской войне, о белом и красном терроре. Я отказался. Не мой канал — раз. Мне чужды их слова — два (если в рифму) и религиозно-патриотический уклон.
1 марта — первый день календарной весны. Бледно-голубоватое небо и еще много снега. Дворники отважно сражаются с ним да еще скалывают лед. За окном: –10, ясно и даже солнечно. Но настроение не весеннее. Переживаю за Ще: она мечется по больницам и врачам… По случаю приближающихся 86 лет написал длинное стихотворение, и опять упадническое. Лишь несколько строчек:
Планов было почти громадье,
А в итоге рассыпалось все…
Оглянись, посмотри и скажи,
Что проиграны все рубежи,
И кругом стоит тишина,
И тебя придавила стена…
Я жалуюсь, что многое не удалось сделать, но а сколько сделано? Перечислять и перечислять, и кто-то на моем месте ходил бы гоголем, выпятив грудь и надувая щеки. А вот нет: недоволен. Или что-то в самом характере не так?.. Вот и Маша Распутина тут на ТВ почти умоляла «Отпустите меня в Гималаи, / Там раздеться смогу догола я…» Нет, мы с Ще не хотим в Гималаи, мы на диванчике и разговоры: ля-ля, тополя, интеллектуальные посиделки…
2 марта — исполнилось 86 лет. Эдуард устроил небольшое чествование в кафе «Чайковский» на маяковке и пригласил еще Костю с Ирой. Впятером выпили сухого итальянского «кьянти» под салат и лосося, по куску торта «Лебединое озеро» и плюс мороженое. И скидка 10 % на день рождения. Как говорила гид в Вене: «Неплохо, да?!»
Много поздравительных звонков и даже один поэт Володя Вишневский. Поздравила и О.Ю., но так, что я швырнул телефонную трубку. Она обвиняет все и всех, кроме себя…
5 марта — должна была приехать ТВ-бригада, и я готовился рассказать о Конан-Дойле, но корреспондентка сломала ногу (и такое бывает!), и съемка не состоялась. Но при чем тут Конан-Дойль, мрачный придумщик бытовых преступлений, когда сегодня наш Верховный грозит Америке показать кузькину мать и грозится оружием Судного дня (как выразился кто-то в прессе: «стая крылатых чернобылей»), — и все сгорит в ядерном пламени. Да, и после таких угроз Америка должна нас любить сильнее?
9 марта — В «Новой» откликнулись стихами «Ядерное», ну, и я кое-что накропал:
В бумагах тону и вязну.
Ах, тексты. Ах, смыслы и мысль!
Зачем, если слышу лишь лязги,
Как танки ползут в Перемышль.
Кругом мракобесье и гогот.
Абсурд, ерунда и бордель.
Довольны лишь Гога с Магогой,
Хозяева русских земель…