Югеал

— Прежде всего нам нужно узнать, откуда здесь берется лоза, — наметил первую цель для задания сверхисследовательницы Артур.

— Думаю, что тут не обошлось без Лойснита, — уже не сомневалась Стелла. — Если посуда из лозы есть только у него и самых зажиточных людей, то значит, она высоко ценится, а раз ценится — выходит редкость. Вот только лично от жреца мы ничего не сможем узнать, он человек весьма скрытный и осторожный.

— Но если бы он или кто-то другой выходил на поверхность, то об этом все бы знали.

— Не обязательно, — возразила терианка. — У меня есть подозрение, что Снег Жизни, чем бы он ни был, вовсе не продукт магии или алхимии. И как манна небесная он тут тоже не падает.

— Ты хочешь сказать, что жрец во время своего трёхдневного уединения выходит на поверхность?

— А почему бы и нет? Что ему может помешать? Возможно, он такой же колдун, как и мы с тобой. Пользуясь слепым поклонением и невежеством соотечественников, он вероятно говорит, что для проведения ритуальных обрядов и сотворения Снега Жизни нужно уединение, а сам поднимется наверх. Естественно, что, веря в него, почти как в божество, за ним никто не следит и ему не мешают. За эти три дня Лойснит выходит на поверхность, набирает лозы и, может, кое-чего другого ценного. Снег Жизни, скорее всего, находится там же, где и всё остальное. Затем жрец спокойно возвращается и раздает Снег Жизни, а заодно помимо этого, он продаёт то, что принёс с поверхности, выдавая всё это за продукт своей магии. Всякому человеку, естественно, хочется иметь то, что ценится и чего нет у других, или есть, но весьма мало. Эта распродажа вероятно и сделала Лойснита самым богатым в Снежной Долине. Его семье принадлежат три самых больших шатра из шкур и половина всех тайжеров. Он единственный имеет слуг и не ходит сам на рыбалку и охоту.

— Если твои теории небезосновательны, то должно быть и место, где уединяется жрец, и откуда начинается путь на поверхность.

— Такое место должно быть, но где его искать? Может, стоит следить за колдуном?

— Исключено. Это займёт слишком много времени. Кто знает, когда он в следующий раз покинет деревню. На это может уйти полгода, а то и больше. Нет, лучше обойтись без слежки. Жрец, скорее всего, удаляется в места, считающиеся священными.

— Священными? — опять растерялась Стелла, роясь в своей памяти. — Но я не знаю здесь таких мест. Впрочем, снежные люди считают особенными творениями тайжеров, и очень их оберегают.

— Нет, это не то. Нам нужен тоннель, скала, пещера или ещё что-нибудь, а не животное.

— А я думаю, что именно тайжеры выведут нас на след истины, — стояла на своём сверхисследовательница, опираясь на свою интуицию. — Сам подумай, Артур, зачем бы тайжеров так берегли? Только за цветные глазки?

— Может быть, ты и права, — неуверенно сказал Артур.

Он почувствовал, что ему, наконец, удалось расшевелить Стеллу и направить её мысли не только на пока безрезультатные побеги в неизвестность, которые она предпринимала наугад и без всякого рационального плана. Теперь она должна была найти путь на свободу не практическим, а логическим поиском. А если Стелла принялась что-либо искать, то найдёт обязательно.

— Обычно ответ кроется в самом очевидном, — рассуждала терианка. — Гениальное всегда просто, но его редко замечают. Если тайжеры священны, то возможно, и место, где они находятся, тоже особенное. В посёлке большинство животных держат возле домов, но те, которые принадлежат жрецу, единственные из всех живут в отдельной пещере. Вот именно — в пещере! Жрец и его тайжеры как-то связаны со всем этим «колдовством». Вероятней всего пещера и есть то самое место, где Лойснит уединяется со своими — заметь, Артур, лишь со своими — зверями.

— Это только предположение. Мы же можем доверять полностью лишь очевидным и проверенным фактам.

— Да. Я и не настаиваю на этом, как на окончательном утверждении.

— Надо всё это как-то проверить, не вызвав и тени подозрения у местного населения.

— Мысль хорошая, да только у нас здесь нет ни одного союзника. Кто станет рисковать своим будущем, помогая чужеземцам?

У входа заскрипел снег и в хижину просунул голову Тибо. Он глухо предостерегающе гавкнул. Стелла включила свой браслет-переводчик, повернувшись к собаке.

— Стелла, тебя ищут, — сообщил Тибо.

— Только ещё одного скандала не хватало на мою голову, — проворчала Стелла, поспешно поднимаясь на ноги.

Коротко бросив Артуру что-то насчёт того, чтобы он вёл себя осторожно, она вместе с Тибо помчалась к своей хижине. Снежные люди, увидев Стеллу рядом с собакой, поняли, что она не сбежала. Успокоившись и отменив тревогу, они разошлись по своим домам и занялись повседневными делами. Это лишний раз убедило её в том, что побег всё же возможен, иначе бы обитатели посёлка так не нервничали каждый раз, когда она надолго пропадала из их поля зрения. С иной стороны, их страхи могли свидетельствовать и о другой стороне медали: жители Лишмекары искренне переживали за новую обитательницу их мира и не хотели, чтобы она погибла, потерявшись где-нибудь в снегах.

Стелла же, придя к себе, села на груду белоснежных мехов и стала сосредоточенно думать, устремив взгляд на одну из ледяных фигурок, украшавших её жилище.