Так начиналась жизнь

7

Надолго запомнил Батыр день переселения в свой дом, потому что он оказался радостным вдвойне. Тем утром, превозмогая стеснение, Алима шепнула ему, что у них будет ребенок.

— Сын! — в волнении едва ли не прокричал Батыр. — У нас обязательно должен родиться сын.

Алима не стала разубеждать Батыра. Возможно, он окажется прав. Но с того времени ею иногда овладевало беспокойство. Начинало казаться, что она обидит мужа, если родит девочку. Может, он даже разлюбит ее за это. И так бывает. Издавна считалось: если не родится в семье первым мальчик, значит семья чем-то прогневила аллаха.

Алима задумывалась над прожитой жизнью, искала в ней какие-то недобрые к людям проявления и не находила. Кроме разве того, что ушла с любимым без благословения. Но это не преступленье. Отец никогда не отдал бы ее за Батыра. А жизнь без него — чернее ада.

За месяцы беременности Алима подурнела, осунулась. По лицу пошли желтые пятна. Она стала раздражительна, иногда плакала без всякой причины.

Батыр, наоборот, в обращении с женой стал более ласковым, до мелочей предупредительным. Почти всю работу по дому выполнял сам: то повертит дигирман, ручную мельницу, и принесет ведерко муки, то наломает кучу хвороста для очага. А когда на аул спустится ночь, — чтобы не встретить кого по дороге, иначе засмеют, — сходит за водой на ближний арык.

За Алимой начала наблюдать жена Шамурата. Она приходила с утра и отправлялась к себе только поздно вечером. Батыр теперь старался быть ближе к дому, ожидая, что вот-вот кто-нибудь прибежит и сообщит ему радостную весть.

Когда Алима почувствовала резкие боли, в доме не оказалось дров. С тяжелым сердцем снаряжал Батыр ослика. Захватив кетмень, выехал в степь накорчевать кустарник.

Работа эта трудная, продвигалась медленно. Молодой саксаул и джингил, к которым легче всего подступиться, оказались вырубленными, уцелевшие кусты росли друг от друга на большом расстоянии. Чуть не до вечера пробыл Батыр в степи. Нагрузил осла. Хотелось поскорее добраться домой, а животное, будто нарочно, еле тащилось. В ответ на удары ослик тряс головой, но шага не прибавлял.

Издали, когда до дома было два-три километра, увидел Батыр на пригорке подростка. Узнав Батыра, тот побежал навстречу. Уткнулся с разбега смеющимся лицом ему в грудь.

— У вас мальчик родился! Очень большой, говорят...

Батыр долго молчал, не отпуская от себя паренька. Со стороны могло показаться, что человек задумался. А в душе — буря. Хотелось закричать от радости на всю степь, пуститься в пляс, запеть.

— Спасибо тебе, Ниязбек, — сказал, наконец, Батыр. Вынул из поясного платка расшитую тюбетейку, которую носил с собой уже неделю специально для этого случая. Расправив, надел на голову подростку: — Носи на здоровье.

Осла Батыр оставил на попечение Ниязбека, а сам побежал к аулу. Перешел на шаг тогда, когда увидел свой дом. Высоким, необжитым он показался, так как не было вокруг деревьев.

Скоро, сейчас он увидит жену и сына. Но тут откуда-то вдруг вынырнул Талас, встал посреди дороги, не пропускает.

— Спешишь? Скажи, кто тот счастливец, который первым принес молодому отцу эту весть? Той надо сделать, Батыр. Большой той! Первый ребенок. Мальчик.

— Хорошо бы, Талас-ага, только...

— Не беспокойся, я все устрою, — не дал договорить Батыру Талас. — Найдется и барашек, и сладости...

— Спасибо, будет той!

Батыр не имел времени, да и не хотел думать о том, что станет делать завтра, как рассчитается с Таласом. «Обернусь. Отработаю, если потребуется».

Открыл осторожно дверь, увидел жену. Она лежала на постели, натянув до самого подбородка одеяло. Притихшая, Алима чуть шевельнула навстречу мужу искусанными губами, а глаза так и остались неподвижными, полными перенесенных страданий. Жалость почувствовал к ней Батыр.

Но вот в комнате раздался крик ребенка. Батыр тотчас выхватил из рук женщины, находившейся рядом с женой, маленький, но тяжелый, теплый сверток. Пристально стал разглядывать красное личико маленького человечка. Ребенок захлебывался от плача, широко открывал беззубый рот.

— Мой малыш, — наконец засмеялся Батыр. — A-а? Похож! Нос только короткий. A-а? У меня будто длиннее. Перестань, не сердись!.. Вырастешь, тогда и выправится...

Новая, неизведанная раньше нежность все приливала и приливала, охватывая душу Батыра. Он стал отцом!