Метаморфозы. Новая история философии

Уоллес всегда более открыто и активно высказывался по общественно-политическим вопросам, обычно в «прогрессивном» ключе. Так, например, он критиковал английскую политику свободной торговли и её негативные последствия для рабочего класса. В 1881 году он был избран первым председателем Общества за национализацию земли, выступавшего против крупного землевладения и в поддержку государственной собственности на землю, которая бы выдавалась в аренду обрабатывающим её людям таким образом, чтобы максимизировать благосостояние общества. Прочитав в 1889 году утопический роман Эдварда Беллами (1850–1898) «Взгляд назад», Уоллес объявил себя социалистом. Источником его идей об эволюции путём естественного отбора для него, так же как и для Дарвина, явился Мальтус. Но он не стал «отцом» эволюции из-за своих социалистических взглядов. Дарвин лучше подходил для этой роли.

Такое взаимопереплетение естественных и социальных наук не должно нас удивлять, тем более что касалось оно отнюдь не только биологии. Например, известно, что идеи Р. Бойля (1627–1691) и И. Ньютона (1643–1727) о том, что наша вселенная управляется законами, связывающими активные силы и пассивные массы, сама по себе была заимствована из преобладающей на тот момент (XVII–XVIII века) монархической модели политического устройства.

Мишель Фуко в своих работах (особенно в «Археологии знания» (1969)), что начиная с Т. Р. Мальтуса и Д. Рикардо и заканчивая К. Марксом, экономическая наука «открывала» производство как главный и конечный источник всей стоимости, каким бы искажениям оно ни подвергалось в сфере обмена. Согласно Фуко, речь идёт о перемещении богатства от плодов земли к творческим силам человеческой биологической жизни. В работах Адама Смита этот переход ещё не прослеживается. Мальтус – это первая точка соприкосновения экономики и современных наук о жизни, когда в концепции «органической структуры» современные биологи обнаруживают принцип, который соответствует труду в экономической сфере. В XIX веке экономика впервые начинает «расти», точно так же, как жизнь начинает пониматься как процесс эволюции и онтогенетического развития: органическое становится живым, а живое – это то, что производит, растёт и воспроизводится; неорганическое – это неживое, то, что не развивается и не воспроизводится. Поэтому то, как Мальтус и Маркс решают вопрос о росте населения, становится неотделимым от вопроса об экономическом росте. Отныне политическая экономия будет анализировать процессы труда и производства в тандеме с процессами человеческого, биологического воспроизводства (пола и расы), поскольку ограничивающие условия воспроизводства будут лежать в основе биополитических стратегий власти. Это – рождение биополитики и биолиберализма. Конвергенция «ОРГАНизма» и «ОРГАНизации», когда первые становятся «искусственными», вторые – «оживают», есть метонимия – замена целого и простых элементов, сознания и бессознательного.

Мальтус был первым, кто понял, что не нужно управлять экономикой, ведь можно управлять населением! Здесь мы снова видим то, на что историки науки уже давно обратили внимание, – на двусторонний обмен объяснительными структурами и образами между естественными и социальными науками.

Например, в XVII веке был выдвинут целый «законов природы», которые были явно смоделированы по образцу светских правовых систем, зарождавшихся в Европе в то время. Два столетия спустя, уже социологи использовали установленные к тому времени «законы природы» в качестве шаблонов для понимания современных обществ и управления ими.