Тайны Дивнозёрья

Таинственные письмена

«Смотрины», как их про себя называла Тайка, в целом прошли даже неплохо. Сергей осыпал маму комплиментами и, встав на колено, вручил ей второй букет роз.

За ужином он несколько раз похвалил Тайкину стряпню (серебряная вилка не вызвала затруднений: значит, ни оборотнем, ни упырем он не был — уже хорошо), порасспрашивал о школе, о том, кем она мечтает стать, когда вырастет. Потом начал задавать вопросы о Дивнозёрье (тут она, признаться, напряглась, но, похоже, напрасно: все ограничилось разговорами о тайных грибных местах и рыбалке).

«Сережа у нас заядлый грибник», — пояснила мама с такой гордостью, будто бы сосед не грибы в лесу находил, а по меньшей мере золото.

О себе гость тоже кое-что поведал. Упомянул, что сейчас в отпуске, но вообще работает менеджером по продажам в одной крупной компании, зарплата у него хорошая, но что именно он продает, Тайка, признаться, так и не поняла. Вроде что-то связанное с телевидением.

Голос у Сергея был приятный, вкрадчивый, а речь лилась — ух, заслушаешься. Вот только суть ускользала. Умеют же некоторые люди заговорить зубы, но ничего толком не сказать! Докучать же соседу вопросами было как-то неудобно — мать непременно упрекнула бы: ну чего ты человеку допрос устраиваешь? Она и без того уже бросала на Тайку неодобрительные взгляды, а потом неожиданно предложила:

— Давайте здесь немного проветрим, а сами пойдем в комнату посидим? Сереж, ты же сыграешь нам на гитаре?

— Конечно, — улыбнулся тот. — Сейчас только за песенником сбегаю.

Вот и все — о едва начатых расспросах пришлось забыть.

Впрочем, вскоре Тайка перестала об этом жалеть, потому что пел гость так же здорово, как и говорил, — ей настолько понравилось, что она даже подпевать начала — тихонечко, конечно, чтобы не мешать.

Мать улыбалась Сергею, и ее глаза сияли, как в юности. Она выглядела такой счастливой, что Тайка невольно задумалась: а может, подозрения беспочвенны? Ну не может такой душевный человек быть злым колдуном. Наверное, Берендей что-то не так понял. А записку подбросил вообще кто-то другой. Например, курьер, который приносил суши…

Тайка готова была признать, что ее первое впечатление о Сергее оказалось ошибочным. Ну, подумаешь, назвали «Таюшей» вместо «Таисии» — он же наверняка не со зла, а как от мамы услышал, так и запомнил. Жаль, она с самого начала отнеслась к нему предвзято. Ну ладно, зато теперь исправилась.

И тут Сергей, словно по заказу, заиграл любимую Тайкину песню про город золотой. В детстве мама часто напевала ее вместо колыбельной. Надо же, у них и музыкальные вкусы совпали! Приятно.

На душе вдруг стало тепло и радостно: Тайка с блаженной улыбкой на лице вспоминала, как мама после купания растирала ее, еще совсем маленькую, цыплячье-желтым махровым полотенцем, укутывала в одеяло, наливала кружку теплого молока, а потом тихонечко, вполголоса заводила: «Под небом голубым…»

Тайка так растрогалась, что чуть было не прослезилась. Это ей показалось немного странным. Ну, не настолько же она чувствительная, чтобы рыдать от детских воспоминаний? И, помнится, она уже встречалась с одним таким певцом-затейником, который своим голосом из людей веревки вьет. Подозрения всколыхнулись с новой силой, и странная очарованность вдруг ушла. Теперь Сергей не казался ей и вполовину таким обаятельным, как раньше. Самый обычный парень. И голос не особо выдающийся. Да и гитарист он посредственный — не то что Ромуальд.

Еще Тайка заметила, что сосед как-то нехорошо косится на рябиновый оберег в изголовье ее кровати. Она продолжила шевелить губами, будто бы поет; даже глаза прикрыла, но сама тайком подглядывала сквозь полуопущенные веки: не выдаст ли себя колдун?

И, представьте себе: дождалась, — Сергей вроде бы случайно уронил песенник, наклонился, быстрым движением вынул что-то, спрятанное между страниц, и забросил под кровать. Вот негодяй!

Что ж, значит, после ухода гостя надо будет опять обыскать весь дом. Кто знает, сколько еще сюрпризов он оставил на память? Помнится, и в ванную ходил руки помыть, и в прихожей один оставался…

Эх, вот как бы еще узнать, ради чего он все затеял? Может, подослать в соседскую квартиру Пушка? А что, между прочим, неплохая идея! Правда, у колдуна наверняка какая-нибудь защита стоит. Но, в конце концов, не попробуешь — не узнаешь.

***

Когда закончилась очередная песня, Тайка извинилась, выскользнула из комнаты и, заперевшись в ванной, позвонила Марфе.

На ее тихое «привет» мавка ничего не ответила, только горько всхлипнула в трубку, и Тайка насторожилась:

— Эй, с тобой все в порядке? — Она могла говорить только шепотом, чтобы колдун не услышал.

— Да. То есть нет, — голос Марфы дрожал. — Не взяли меня в группу. Сказали, мол, недостаточно хороша.

Тайка вздохнула. Эх, правду говорят, что неприятности приходят не врозь, а сразу кучей…

— Ну, не плачь. Помнишь, что тебе говорили: одна неудача — это еще не конец. Значит, потренируешься и снова попробуешь. Кстати, для тебя есть очень важное задание! Может быть, вопрос жизни и смерти! — Признаться, ей было неловко просить расстроенную Марфу о помощи, но других вариантов не было. — Там где-то в парке Пушок с Берендеем гуляют. Найди их и передай — пускай Пушок попробует пробраться в тридцать восьмую квартиру. Нужно там хорошенько осмотреться. Если окно будет закрыто или обереги не пропустят, пусть хоть через стекло поглядит, пока хозяина нет. Часов до девяти я колдуна задержу. Поняла?

— Уже бегу. — Голос Марфы из несчастного вдруг стал на удивление бодрым. — Не беспокойся, ведьма, все будет сделано!

Тайка, кивнув, повесила трубку. Вообще это ей стоило сейчас успокаивать мавку, а не наоборот. Но упрекать себя в душевной черствости — только делу вредить. Будет еще время поплакаться в жилетку.

— Таюша! Ты где там застряла? — раздался из комнаты голос матери. — Давайте, что ли, чайку попьем с шарлоткой? Ткни там кнопку на чайнике!

Они засиделись допоздна, Сергей ушел к себе только ближе к полуночи (ему-то хорошо, он в отпуске, а вот маме завтра на работу рано вставать).

Тайка дождалась, пока мать заснет, и после этого собрала у себя в комнате военный совет.

До этого ей, правда, пришлось основательно обыскать квартиру. И ведь как в воду глядела: колдун с десятого этажа подбросил чары не только под кровать, он успел обновить оберег над дверью, а еще один — поменьше — оставил за зеркалом в ванной. Текст на всех трех записках казался разным, но буквы были все такие же странные — угловатые и будто бы злые какие-то: пока не порвешь бумажку — пальцы так и щиплет.

***

Когда друзья расселись по местам, Марфа сообщила, что задание выполнила, а теперь отстаньте от нее все, — залезла под одеяло прямо в одежде и свернулась калачиком — только нос наружу торчать и остался. От ужина она отказалась, от пирога тоже.

— А можно тогда мне два куска? — тут же оживился Пушок.

Но Тайка, погрозив ему пальцем, разделила остатки поровну между коловершей и Берендеем. Бедняга домовой так исхудал за время своего житья-бытья у мусоропровода, что теперь его надо было серьезно откармливать.

— Ну, рассказывай, чего видел? — Она поставила перед Пушком тарелку с шарлоткой и налила молока в блюдечко.

Тайка ожидала, что коловерша, по обыкновению, начнет кичиться своими подвигами, но тот вдруг плаксиво запричитал:

— Ох, Тая, чую, дело пахнет керосином! В общем, у этого хмыря колдунского окно было настежь открыто. Я обрадовался, влетел с наскоку и-и-и… шишку набил, смотри! — он наклонил голову. Под вечно торчащим вверх хохолком и впрямь виднелась изрядная припухлость.

— Бедный! Может, лед приложить?

— Ах, поздно… — Пушок закатил глаза к потолку. — Я был ранен во время опасной разведывательной миссии, а мне даже второй кусок шарлотки не дали. Теперь уже ничего не поможет! Помру во цвете лет…

— А я-то думала завтра пирог с вишней испечь. То есть на тебя не рассчитывать?

Тайка старательно сдерживала усмешку. Она знала: перед таким искушением коловерша ни за что не устоит. И не ошиблась:

— Хм… ну, я вроде уже немного лучше себя чувствую. Может, до завтра еще дотяну, — Пушок встрепенулся и тут же заохал: — Ой-ой, или нет… головушка моя, головушка!

— Так, — Тайка резко встала с кровати. — Давай я все-таки принесу лед.

Когда холодный компресс с горем пополам примотали к макушке, вид у коловерши стал и впрямь как у раненого бойца. Пушок, осознав, что выглядит достаточно несчастным, наныл себе еще половину Тайкиной порции и только после этого соизволил продолжить рассказ:

— В общем — бац! — хлопнулся я башкой. В глазах потемнело, как ночью! И — знаешь такое выражение: «искры из глаз посыпались»? Так вот, это не преувеличение. Я их сам видел! Так бы упал бесславно, и плакали бы мои перышки, но, к счастью, тут сквозняком штору наружу выдуло, и я в последний момент успел в нее вцепиться. Но повис вниз головой, как летучая мышь, представляешь?

— Жутеньки какие! — ахнул Берендей, но, сразу опомнившись, понизил голос до шепота. — Извиняйте, время уж позднее, орать в голос негоже. Просто как представлю… бр-р-р, тошно делается! К чему я так и не смог привыкнуть, так это к высоте. В деревне-то дома низенькие…

— Ага, мне на десятом этаже тоже немного неуютно, — Тайка ободряюще кивнула, чтобы Берендей знал — он не одинок в своем страхе.

А вот Пушок, наоборот, презрительно фыркнул. Конечно, ему-то чего бояться: у него крылья!

— В общем, Тая, сомнений быть не может: колдун он! И живет в колдунском логове. Книжек всяких по магии — тьма-тьмущая, свечи кругом понатыканы, скатерть черная и вот такая же записочка прямо ножом к стенке пришпилена, — коловерша говорил замогильным голосом — таким только страшные истории как раз в навью седмицу рассказывать.

— Ужасть! — выдохнул домовой, отползая куда-то под стол. — Не будет нам добра от такого соседства. Неужто опять придется бросать дом родненький?

— Берендей, ну хоть ты не разводи панику, — осадила его Тайка. — Пушок, что ты еще видел?

— А больше и ничего, — коловерша моргнул желтыми глазищами и с ехидцей в голосе добавил: — Это все потому, что кто-то — и это, Тая, была ты! — обещал мне задержать колдуна. И не задержал!

— Стоп! Он же только в полночь от нас ушел!

— Да? Странно. Ну, может, он не один живет. Потому что в квартире точно кто-то был. Сначала я шаги услышал, а потом тень за занавеской мелькнула. Пришлось брать когти в лапы и сматываться.

— А тебе точно не привиделось? — Тайка недоверчиво хмыкнула. — Все-таки головушкой стукнулся…

— Клянусь всеми пирогами мира!

Коловерша возмутился так яростно, что ей оставалось только взять свои слова назад:

— Ну, прости. Ты большой молодец.

— Тогда скажи, что я не заячья душа! Да, я слышал, как ты обзывалась там, на лестнице, когда мы только приехали. Но я не трус, просто мы, коловерши, очень предусмотрительные!

Подтвердить его смелость Тайка не успела: в кармане вдруг завибрировал телефон. И кому только в голову пришло звонить почти в час ночи? Хорошо, что она выключила звук, а то мама сейчас им устроила бы…

Тайка глянула на определитель, где высветилось имя лешего Грини, и сердце ушло в пятки: а ну как случилось что-то плохое? В такое позднее время с добрыми новостями, как правило, не звонят.