Тайны Дивнозёрья

Всё, кроме смерти (3)

— Ладно, забудь, что я сказала. Просто поговори с Радмилой.

— Да теперь уж хочешь не хочешь, а придется…

Они замолчали, не глядя друг на друга. В комнате мерно тикали часы. Где-то за стенкой скреблась мышь. Снаружи свистел ветер, сдувая с подоконника мокрый снег… И Тайка вдруг подумала, что ей совсем не хочется злиться. Да пускай они продолжат хоть каждый день ругаться по пустякам, лишь бы Яромир был жив-здоров. Потому что нет в жизни худшего зрелища, чем мертвое лицо дорогого тебе человека…

Дивий воин наверняка понимал это, как никто другой. Не зря же так побледнел, когда услышал о своей невесте, которую считал умершей…

Может, не стоило ворошить прошлое прямо сейчас, но слова уже сами сорвались с Тайкиных губ:

— А кто такая Огнеслава? Упырь сказал, она твоя невеста?

— Была ею, — не сразу и крайне неохотно ответил Яромир. — Годы назад. Еще во время войны…

— Вы разорвали помолвку? — Тайка принялась по привычке общипывать кончик своей косы.

— Нет. С чего ты взяла?

— Ну, ты сказал «была»…

Дивий воин посмотрел на нее даже пристальнее, чем обычно, и Тайка порадовалась, что в комнате достаточно темно. Никто не заметит, как она покраснела.

— Я думал, что Огнеслава мертва.

— Но теперь-то знаешь, что нет! Силантий сказал…

Яромир перевел взгляд на свои руки, лежавшие поверх одеяла:

— Словам упыря не стоит безоговорочно доверять. Но теперь я еще больше хочу отправиться в Навье царство, чтобы спасти ее или оплакать. Мне нужно узнать наверняка, понимаешь?

— Конечно, — Тайка кивнула. — Нет ничего хуже неведения.

На самом деле ей было немного горько, но она гнала от себя эти глупые мысли. Момент больше подходил для радости, чем для грусти, — ведь и волшебство вернулось в Дивнозёрье вместе с Марой Моревной. И Яромир, судя по румянцу на щеках, стремительно шел на поправку. И деревню они отстояли! Все было хорошо — Тайке пришлось несколько раз мысленно повторить эту фразу, чтобы заставить себя улыбнуться.

А дивий воин снова заговорил, хотя его ни о чем таком не спрашивали:

— Огнеслава была целительницей. Многих раненых вылечила. Однажды и мне жизнь спасла — прямо как ты сегодня. Тоже, считай, с того света вытащила. Увы, дивьи люди недолюбливали ее и избегали…

— Но почему? — У Тайки округлились глаза. — Она же таким благородным делом занималась, людей лечила!

— За несговорчивый нрав и любовь к спорам. За правду, которую она не боялась сказать в глаза. Никого не напоминает? Да-да, я о тебе говорю, царевна. А еще за смешанную кровь: по слухам, на одну половину дивью, а на другую — навью.

Признаться, сравнение с Огнеславой Тайку совсем не порадовало, но она решила не заострять на этом внимание.

— Надо же, и такое бывает! А ее родители? Они…

— Не знаю, я не спрашивал, — Яромир оборвал ее на полуслове. — Слыхал только, что отец ее не из нашего народа был. Ну, а ты помнишь, как у нас относятся к полукровкам… а во время войны все было еще хуже.

Тайка вздохнула. Ох уж эти предрассудки. Скольким людям они жизнь попортили — наверное, и не счесть.

— А что случилось потом?

— Однажды мы с Огнеславой крепко поссорились. — Казалось, каждое слово давалось Яромиру с трудом. — Тогда многие из наших стали подмечать, что Лютогоровы упыри да злыдни воюют будто бы не в полную силу. Я сам видел, как они не добивали раненых. От Огнеславы это тоже не укрылось. Но, в отличие от меня, она сочла это добрым знаком. Вбила себе в голову, что Лютогор устал воевать и мечтает закончить эту войну. Не успел я ее вовремя остановить: ушла Огнеслава на переговоры — и пропала. Шпионы наши говорили, будто бы вошла девица к врагу нашему в шатер, а обратно не вышла. Другие болтали, что встречали потом предательницу в Кощеевом замке — мол, победила навья сущность дивью, и все прежние клятвы были забыты. Третьи сокрушались, мол, погибла красавица во цвете лет, и даже косточек не осталось — только локоны рыжие обгоревшие на дереве близ вражеского стана и видали…

— А ты ее искал?

— Конечно, — дивий воин вскинулся, будто сам вопрос возмутил его до глубины души. — И из твоего Лиса пытался правду вытрясти, когда он у нас в застенках сидел. Знаешь, что он мне сказал?

Тайка подалась вперед.

— Что?

— Рассмеялся в лицо. Мол, девиц рыжих-бесстыжих в Навьем царстве хоть пруд пруди — разве всех упомнишь. Еще и поддел: от кого невеста сбежала — тот сам виноват. Лучше удерживать надо было. Не знаю, как я ему тогда шею не свернул!

Тайка поежилась.

— М-да, неудобно получилось.

По тому, как сжались кулаки дивьего воина, она поняла, что желание свернуть Лису шею до сих пор регулярно посещает Яромира… В душевном порыве она накрыла его ладони своими.

— Мы найдем ее, вот увидишь! Я обещаю!

— Мы? — Дивий воин недоверчиво усмехнулся. — Хочешь сказать, ты отыскала дорогу на ту сторону вязового дупла?

— Нет еще, — Тайка, опустив голову, шмыгнула носом. — Но найду. Ты же сам слышал пророчество? Доброгнева видела в зеркале свою погибель именно от моей руки.

Яромир, похоже, только сейчас про это вспомнил и охнул:

— Вот же… огорчение. Послушай, мы должны немедленно рассказать обо всем Радосвету!