Тайны Дивнозёрья

Смерть во сне (3)

— Мне нравится твой настрой, — Лис откинул челку, упавшую ему на глаза, и рассмеялся. — И твое… как бы получше выразиться... чистосердечие. Ты прямой, как стрела. Наверное, за это тебя царь и ценит?

— Из твоих уст это почему-то звучит как оскорбление, — фыркнул дивий воин.

— Нет, что ты! Я, можно сказать, восхищаюсь таким восприятием жизни: без подтекстов — буква в букву, точка в точку.

Яромир ничего не ответил, только еще больше насупился. Похоже, он считал, что подобные разговоры только понапрасну сотрясают воздух. А Тайка подумала, что вот рождаются же в мире не просто разные люди, а прямо-таки полные противоположности: словно белое и черное. Один всегда прямо говорит, что думает, другой юлит, когда надо и не надо. Из одного слов клещами не вытянешь, другой болтает без умолку. Один воин — другой колдун. Внешне тоже несхожи, как день и ночь. В общем, куда ни глянь, всюду различия. Но оба спутника были готовы защищать ее от всего на свете. И хоть причины, зачем Яромир и Лис это делали, тоже разнились, Тайка была благодарна им обоим за то, что могла сейчас идти по дороге с высоко поднятой головой, зная, что ее спина надежно прикрыта.

***

— Ну вот, мы почти на месте, — Лис повел носом, принюхиваясь, точно зверь. — Держитесь. Сейчас начнется.

И ведь как в воду глядел: земля вдруг задрожала, и Тайку охватила паника (она читала, что так частенько бывает при землетрясениях). Ноги сами понесли ее прочь от страшного места, но Яромир схватил ее за ворот и задвинул себе за спину, а второй рукой выхватил меч.

Трещина расколола дорогу поперек, из образовавшегося проема повалил густой сизый дым. Дна у расселины видно не было, и Тайка сомневалась, есть ли оно вообще. Она видела, как вниз свалились несколько булыжников, но звука падения так и не услышала.

Из провала медленно, словно в покадровой перемотке фильма, показалась когтистая лапа, покрытая блестящей чешуей. Ее можно было бы принять за ящеричью, если бы она не была такой гигантской.

— Змей Горыныч, — упавшим голосом произнес Лис. — Не-на-ви-жу…

Синее пламя, готовое расцвести на его ладони, вспыхнуло и угасло, будто на газовой плите выключили конфорку.

— Не стой столбом! Сражайся! — рявкнул Яромир, замахиваясь мечом.

Чешуя отозвалась звоном, будто была сделана из металла, а воздух сотрясся от грозного рыка. Вверх взлетела пара язычков пламени. Хрясь — вторая лапа выпросталась наружу, круша камни, как будто те были сделаны из мягкого воска.

— Сейчас, сейчас, — шептал чародей, неловко размахивая руками перед собой.

Тайка не понимала: он что, забыл заклинание? В следующий миг до нее дошло, что Лис сплетает сеть прямо из тумана. Та была тонкой, как паутинка, а в перекрестьях искрились капельки дождя.

Тайке очень хотелось помочь, но она не знала как. С упырем или кикиморой она сладила бы, но это был целый всамделишный Горыныч, и у нее, признаться, опустились руки.

Меч Яромира почти не причинял чудовищу вреда. Над расселиной уже показался костяной гребень — а это значило, что вскорости высунется и вся голова, — хорошо если только одна, а не три разом! Ее шею вдруг ожгло, будто бы стрельнувшим из костра угольком, и она вспомнила: Кладенец! Вот с каким мечом нужно ходить на Горынычей!

Тайка сорвала подвеску с груди и зашептала:

— Мечик-Кладенечик, родненький, помоги Яромиру. Он может одолеть Змея Горыныча, а я нет. Давай ты не будешь превращаться в ложку или валенок, а я тебе обещаю, что скоро научусь сама сражаться.

Клинок, лязгнув, вырос в ее ладони, и Лис из-за спины выдохнул:

— Ого!

А Тайка со всей мочи крикнула:

— Мир, лови!

Дивий воин обернулся на зов. Кладенец взмыл в воздух легко, будто перышко, и сам нашел его руку. Уф, кажется, уговорила…

Пока она вытирала со лба пот, сзади вдруг раздалось тихое пение Лиса на незнакомом — видимо, навьем — языке.

Тайка обернулась, чтобы посмотреть, что это за чары он творит, как вдруг ее на мгновение ослепила яркая вспышка. И в тот же миг истошно заверещал мамин будильник.

Что-то звякнуло, и дорога снов — словно старое зеркало — помутнела, покрылась сетью трещин. И в целом мире не осталось силы, способной удержать Тайку от возвращения в явь. Она просыпалась.

Чьи-то сильные руки обхватили ее за плечи и крепко прижали к себе. Это было последним, что Тайка почувствовала перед тем, как, открыв глаза, села на постели, пытаясь отдышаться. Сердце стучало как бешеное. Одеяло выбилось из пододеяльника и скомкалось, а вся простыня была усыпана засохшими рябиновыми ягодами — остатками разорванного оберега.

Тайка огляделась по сторонам и обомлела: на полу в изножье кровати, нелепо раскинув руки в стороны, в беспамятстве лежал Лис. А вот Яромира нигде не было.