Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы
- Автор: Юрий Безелянский
- Жанр: Документальная литература / Биографии и Мемуары / Современные российские издания
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы"
Илья Обломов — «лет тридцати двух-трех от роду, приятной наружности, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы…»
Я ныне старше Обломова на 50 лет, мне 84 года, а я до сих «не сохраняю свой покой» и мечусь, и мыкаюсь. Во имя чего? Ведь не только ради заработка, не из тщеславия или амбиций. Рильке утверждал, что жизнь — это пустое пространство, через которое пролетает птица. Именно птица придает значение и смысл существованию. Птица — это образование, знание, культура, искусство, книги…
13 октября — проза жизни: в сберкассе сняли с долгоиграющего вклада проценты и тут же, как я люблю говорить, в порядке бреда, зашли на распродажу и купили две дубленки мне и Ще (15 и 18 тыс.). Прочитал книгу поэта Талова и тут же сделал 4 стр. для своей эмиграции.
24 октября — ездил в Литинститут на встречу с ректором Алексеем Варламовым. Хотел договориться о выступлении, но институт весь в ремонте. Подарил институту две свои книги: «Эмиграцию» и «Опасную профессию». Варламов даже их не раскрыл, был угрюм и недоброжелателен, как будто я прибыл к нему из далекого чужеземья. Короче, не наш, чужой. Чужаком и покинул я Литературный институт — наши судьбы никак не перекрещиваются… По дороге утешался словами Леонида Завальнюка: «Сам на себя я ставлю и бегу…» А еще вспомнил, что в нынешнем здании Литинститута располагался Дом Герцена — не то клуб, не то ресторан, и в одном из стихотворений Маяковского есть строки: «Хрен цена вашему дому Герцена…»
25 октября — из последних российских новостей. СМИ в захлебе от победы: из 450 депутатов в Думу прошли 343 представителя единороссов. Сокрушительная победа «ЕДРА» и Дивана… Пишут о сказочных богатствах чиновников. Популярна фраза из «Двенадцати стульев»: «Может, тебе еще дать ключи от квартир Захарченко?!» Полковник-миллиардер из силовых структур.
27 октября — выпал первый снег…
28 октября — написал для главы «Туда-сюда» о двух Ерофеевых, о Венечке и Викторе, о двух столь различных судьбах…
31 октября — умер Владимир Зельдин, 101 год…
4 ноября — презентация первой книги об эмиграции в Доме русского зарубежья в малом зале на 5-м этаже, было под 40 человек, в основном знающая публика и пришедшая именно на объявленную тему. Это была презентация книги, от которой осталось приятное послевкусие.
7 ноября — поехал в бывший Дом звукозаписи, подарил Ларисе Марковой «Плач по возрасту» и «Эмиграцию» с надеждой, что покажет книги нужному ТВ-человеку, но, видно, напрасно. Единственный улов: она дала телефон программы «Линия жизни». Я позвонил шеф-редактору, она: «У нас длинная очередь…»
10 ноября — на Никитской Олеся сказала, что подумывают о втором тираже «Эмиграции». Собираются в Питер на книжную ярмарку, спросила: вы поедете с нами? Идея неплохая, но под нее нет сил.
15 ноября — у меня свои идеи: увлекся «датским Сократом» — Сереном Кьеркегором (по «Эху» услышал каламбур: «Кьер чего?»). За два дня написал 5 страниц, перечитав предварительно книжечку Бернарда Быховского из серии «Мыслители прошлого», 1972. Быховский из легендарного МИФЛИ попал в Плехановку. В 1940-м получил Сталинскую премию за книгу о западноевропейской философии. А тут война. Про немцев? Значит, враг, и Сталинскую премию аннулировали, правда, при этом медаль не отобрали и деньги назад не востребовали. Ему до конца жизни припоминали его меньшевизм в ранние годы.
Еще одна идея: предложить что-то журналу «Октябрь». Позвонил. Ответчик Анна Воздвиженская аж взвизгнула: кто нам позвонил! читаем и любим!.. Она из семьи Галины Белой, где, оказывается, с интересом читали меня в «Науке и жизни». Воздвиженская сказала, что доложу о вас главному редактору Барметовой. Доложила. И во втором звонке разговаривала со мной сухо и заявила, что никакая эмиграция журналу не нужна. Кульбит. Очевидно, мое имя или подкусывающий стиль вызвали у главреда реакцию отторжения… М-да, любопытный казус… Поднял досье на Галину Белую. Евгений Пастернак сказал о ней, что она была человеком с самыми живыми глазами во всей советской филологии. Умерла в 2004 году. Интересно, а какие глаза и взгляды у Барметовой? Может быть, она черносотенка?..
24 ноября — приходила Наташа Лайдинен и брала интервью для мартовского «Алефа». Потом прислала текст, и я ахнул: золотое детство, с Анной Львовной часами разговариваем на диване и прочая чушь. Пришлось переписать текст, от которого уже на дыбы встала Лайдинен, а затем компромиссный текст.
27 ноября — поздравил Половика с 80-летием. «Что-нибудь пишешь?» — «Нет, давно с этим тормознул», — был ответ. Несостоявшийся поэт, несостоявшийся журналист — удел многих…
29 ноября — придумал еще одну главку «Чужие эмигранты из чужих стран» — Томас Манн, Фейхтвангер, Зигмунд Фрейд, Стефан Цвейг и Альберт Эйнштейн. Не только же свои вынуждены были бежать…
30 ноября — вышел декабрьский «Алеф» — там Юрий Карабчиевский. «Еще один канувший». В ночь на 30 июля 1992 года совершил самоубийство — принял яд. В свой материал вставил и свои строки — верлибр:
Он не эмигрировал. Он уплыл туда,
Где тихо плещется Стикса вода.
Туда, где мудрейший, тишайший Харон
Направляет ладью в одну из сторон,
Где девы тихонечко слезы там льют,
Где ангелы спокойненько вместе поют,
А кипарисы склоненно смиренно молчат,
Не ведая, что это — рай или ад?..
И строки самого Карабчиевского (он с 1938-го): «Мы так же с тобой одиноки, / как каждый из нас одинок».
4 декабря — выступление в кафе при геологическом факультете МГУ на Моховой. С утра мучение: бреюсь и плохо вижу, что выбриваю. Из-за плохого зрения бритье впотьмах. Ну, а в комраковском кафе было все окей. По договоренности привез диск с фильмом о Марлен Дитрих. Его показали, потом я коротко откомментировал, потом ответы на разные вопросы. Продали 4 книги «Эмиграции» по 500 ре и одну — «Плату за успех» разыграли на аукционе. Говорю: стартовая цена — 300. И какая-то женщина с ходу: 400! Остальные молчат. Продано. Скоротечно и не интересно.
Возмущает «Эхо Москвы»: все время рекламируют старые передачи замечательных людей, но давно ушедших. И когда я слышу слова «С вами Анатолий Агамиров», — мне нехорошо. Ну, а добивает знаменитая фраза главы налоговой службы РФ Александра Починка: «Вы будете смеяться!» Сегодня, когда нет Починка, фраза выглядит зловещей. Но работники «Эха» ни хрена этого не чувствуют. Этическая и эстетическая глухота.
9 декабря — в основном я пользуюсь своим годами собранным архивом, но иногда приходится просить любезную Владу в библиотеке Хикмета, и она из интернета вытаскивает то, чего мне не хватает: на этот раз Льва Халифа и Ирину Ратушинскую. В интернете есть факты, но нет концепции и судьбы. Все разрозненно и не связано между собой. Нет оценок и эмоций, чем я порой занимаюсь. И пока я между двумя книгами — «И плеск чужой воды» и «Огни эмиграции» (это 3-я книга).
11 декабря — допечатал двух трубачей революции — Михаила Голодного и Джека Алтаузена. Звонила Оля Шкабельникова, читает первую книгу эмиграции, с «восторгом», и оценка «божественно» (перехлест, конечно, но приятно). А некоторые знакомые и те, кому подарена книг, угрюмо молчат.
15 декабря — дебют новой дубленки — черной с серым «каракулем». Теплая. И Ще в новой мутоновой. Обновки. На Соколе купили «НГ» с книжным приложением «Экслибрис», там в «пяти книгах недели» представлена «Отечество. Дым. Эмиграция».
31 декабря — две недели не брался за дневник. Плохое самочувствие — это рефрен нынешних и будущих лет, и с этим надо смириться. И беспрерывная работа. Под знаком двух классических фраз: «Ну все болит!» и «Не дают работать!». Ну, и как определило время газета «Завтра»: «Засады, вызовы, угрозы» — с этим и заканчивается 2016 год. 28 декабря рухнул в Черное море наш Ту-154, который летел в Сирию. Погибла праведница — доктор Лиза и военный оркестр с дирижером Валерием Халиловым (с ним приятно общались в «Аккорде»). Последствие политического романа с Сирией.
Перед Новым годом вышел январский «Алеф» — там мой материал «Правители новой России» — Керенский и Ленин. Плюс «Узелки на память». Рецензии на «Эмиграцию» до сих пор нет. Гомберг, который взялся написать: «Я так устал!..» А я занимаюсь второй книгой — 30-ми и 40-ми годами.
Делаю для своих лет много, а многое принимаю с возмущением и негодованием. Не могу смириться с мерзостями режима.
Из пропущенной записи в середине ноября:
Избрание президентом США Дональда Трампа, и овация в Думе по этому поводу, видно, нардепы посчитали, что два крутых президента быстро подружатся и разделят мир на зоны влияния (и это мы проходили во время Гитлера и Сталина…). А еще состоялось открытие памятника Владимиру около ворот Кремля, где когда-то на углу Моховой была аптека. Теперь святой Владимир, и тут же родилась в народе шутка: три Владимира — один стоит, второй сидит в Кремле, а третий лежит в Мавзолее. Какая троица!..
Но что нам до них? Мы с Ще встречаем Новый год не в лучшей форме: оба плохо видим и неуверенно ходим. А еще замучило больное горло и насморк. Собирались поехать в Зальцбург. Но не по зубам и не по ногам. И вспомним строки Михаила 3енкевича:
Маячат деньги, пролетая мимо,
Мечты поэта неосуществимы.
Основная хроника дневниковых записей представлена. При этом сокращено многое: самочувствие, зубные и прочие медпроблемы, описания погоды, непримечательные встречи и разговоры, обилие острокритических цитат в СМИ и на «Эхо» о власти, режиме и об отдельных одиозных фигурах. Все это мелко, неинтересно для читателей, лучше помещу в книгу культурологические, эссеистические публикации, которые я считаю своими маленькими достижениями. Вот о них и поговорим, вытащим из текстов наиболее «вкусные» кусочки и фрагменты. Пройдемся по страницам американо-израильско-русского журнала «Алеф».