Том 2. Зубы желтого. 1919 год

7. Раненый

Подвода останавливается.

Николай смотрит с крыльца на лежащего. У него обвязана голова. Рука тоже на перевязи. Под ним на телеге тюфяк, набитый соломой.

– Кононов, ты?

Николай мигом – с крыльца. Лежащий открывает глаза.

– А, Снегуровский… Да, я… Помоги подняться.

Николай помогает Ефиму.

– Да нет, нет… ничего… Я сам пойду… ты только поддержи немного.

В комнате Ефиму приготовляют постель. Он ложится.

– Как это вышло с тобой?

– Да понимаешь… Следил я за одним человеком. Он, должно быть, заметил. Ночью было дело. Он спрятался за дрова. Я как завернул за кладки, он и выпалил в упор два раза… Одна-то пуля по голове задела, правда, легко: кожу только разрезала, а другая – в плечо. По голове, понимаешь, как обухом ударило. Я потерял сознание. Потом пришел в себя. Недолго, должно быть, провалялся… Так около получаса… Встал. Там у меня машинист есть знакомый… Я к нему… Достучался кое-как. Он как увидел – ахнул. Ну, потом перевязал… сбегал за подводой… и ночью же отправил. Скверно, понимаешь: подвода трясет… больно… Хорошо – еще тюфяк положили.

– Ладно. Отдыхай. Потом я тебя отправлю дальше, в Анучино… Там лазарет. Там теперь сестрой работает Ольга.

– Знаю! – лицо Кононова веселеет.

– Жрать хочешь?

– Нет… Я спать хочу.

– Погоди… Сейчас фельдшер придет… Перевяжет тебя. Потом спи.

– Ладно.

– Счастливо ты отделался. Я удивляюсь одному: почему этот тип не послал японцев или милицию… Не успел, что ли? Кто он такой?

– А чорт его знает, кто он.