Том 2. Зубы желтого. 1919 год

4. Сеул

Древний Сеул, столица Кореи, просыпается.

Яркое утреннее солнце радостно стелет ласки своими лучами на рисовые поля, безбрежно развернувшиеся вокруг города. Белые корейские домики кажутся сдавленными большими зданиями японских правительственных учреждений, а древний замок корейских князей, стоящий около Сеула, будто выкинут за черту города победителями с островов.

По еще безлюдной улице Сеула идет нищий. Бессильно свисает его левая рука, а правой он опирается на палку. Медленно подходит он к корейскому домику.

Тук… тук-тук…

Спят. Настойчивее: тук… тук-тук…

Из дома: тук… тук-тук…

Нищий оглядывается.

Никого.

Бесшумно раздвигается дверь.

– Войди!

Молодая девушка подозрительно оглядывает пришельца…

– Пэ-и! Ты? Мой господин. Что с тобой?

Нищий, обессиленный, упал со стоном на цыновку:

– Туфли… передай… Ихо-Сан…

Старый кореец вышел из-за ширмы.

– Кто пришел?

– О, отец! Пэ-и пришел… оттуда. Принес туфли, а сейчас… умер…

Старик нагнулся и осмотрел корейца.

– Ничего, будет жить. Промой ему раны и дай вина. Туфли принеси мне. Выйди и посмотри, нет ли кого около дома.

– Ли, дай нож. Притвори, как следует, дверь и будь осторожна.

Старый Ихо-Сан взял нож и осторожно стал надрезать туфли.

Между подкладкой и верхом туфли на узкой ленте четкий шифр:

«Начальник… корейского… партизанского отряда… старшему… брату… Сеул…

Партия наших в тридцать человек прибыла июня благополучно. В последних боях с японцами нам удалось отбить большой обоз с вооружением. В бою уничтожили 250 человек японской пехоты. Мною расстрелян взятый в плен собака – Моцумато тот, который предал в Сеуле наших братьев…»

Глаза Ихо-Сана блеснули довольным огоньком.

Дальше.

«Через русскую границу установили связь. Сообщаю, что явка в Никольске на брата Цой. Пароль, как уговорились».

– Явка на Цой? Цой – предатель, и они не знают об этом… Ли!

– Что, отец?

– Когда едет в Чаньчун Каиуура, госпожа нашей маленькой Киу? И едет ли девочка с нею?

– Да. Они едут через три дня.

– Пойди сейчас и позови ее ко мне.

– Господин, можно войти?..

– Да. Здравствуй, Киу… Скажи, сможешь ли ты выполнить мое поручение в Чаньчуне, но так, чтобы никто о нем не знал… Это поручение будет от меня одному из моих знакомых в Куаньченцзы для закупки опиума. Ты должна будешь пойти к Тыну и найти у него Лю. Скажешь ему, что Ихо-Сан просит передать письмо. А кому – Лю знает. Разговаривать с ним ты должна так, чтобы никто не видел и не слышал вас. В особенности будь осторожна с Тыном.

Киу, ты маленькая девочка, но я знаю, что ты любишь старого Ихо-сан и сделаешь все очень осмотрительно.

Если, когда вернешься, госпожа Каиуура будет спрашивать, где ты была, скажешь, что ходила за кимоно к своей подруге.

– Хорошо, господин, я исполню твое поручение.

– А когда ты вернешься обратно, я подарю тебе красивый пояс. Возьми вот этот пакет. Это то, что нужно передать Лю. Спрячь его как можно дальше, чтобы никто, никто не видел. А теперь можешь идти.

И опять ночь…

Снова поезд летит на север к Мукдену и дальше, а древний Сеул – столица рабов – тонет во мраке ночи среди степей рабской Кореи.