Том 2. Зубы желтого. 1919 год

3. Секрет успеха

Штаб Розанова работает энергично. Не столько штаб, сколько сам Розанов:

– Раздавить партизанов! Истребить…

Энергично работает и адъютант Розанова Либкнехт. Отправка приказов генерала исполняется со всей точностью и аккуратностью.

– Приказ полковнику Стрепалову отправлен? – спрашивает Розанов.

– Так точно, ваше превосходительство. Выйти 19-го с броневиками.

– Хорошо. Пошлите приказ Эвецкому. Временно остановиться на станции Мучной.

Либкнехт смотрит в свою книжку, что-то соображает. Потом пишет приказ Эвецкому:

«Немедленно двинуться из Мучной на Черниговку, Лунзу и Мещанку.

Главнокомандующий генерал Розанов».

Ст. Мучная.

В тот же день быстро из эшелона сгружен отряд. Пехоты немного – это резерв и полковник Эвецкий оставляет его на всякий случай на Мучной.

Полковник весел: утро хорошее, прохладное… Славный кавалерийский рейд он сделает в тыл Анучино со своими лихими тремя сотнями егерей.

Враштель в это время делает такой же рейд с главными силами кавалерии на Анучино с юга.

– Вот будет им баня… – говорит Эвецкий весело, вскакивая на седло.

– И хорошая… – его адъютант натягивает поводья.

– Марш-марш!.. – и шпорами в бока своего вороного. Полковник первым выезжает со станции в поле на дорогу…

А там – Черниговка… Лунза…

Бодро себя чувствует полковник – точно двадцать лет с плеч.

И по шесть в ряд галопом выходит кавалерийский отряд на шоссе.

Сзади вьюками идут пулеметы.

…– И еще дело, – по телефону Штерн, – твой старый знакомый полковник Эвецкий хочет проделать кавалерийский рейд в тайгу. Из Мучной пойдет на Черниговку, Лунзу, Мещанку…

– Очень удобно… – Снегуровский вешает трубку телефона. – Сан-Си, – кричит он. Оттуда лётом китаец неслышно:

– Моя, капитана, зови?

– Да… Вот… – и Снегуровский подает ему маленький пакетик… – Ко-Шану и Бухте… Ига[14] солнце…

– Хо!.. – китаец исчез.

– Товарищ Демирский, едемте на левый фланг… – встает из-за стола Снегуровский, пристегивает кобур револьвера к поясу плечевым ремнем, – вам придется взять нашу конную разведку с собой…

– Есть…

– Твоя шибыко хитрый, капитана… – и Куо-Шан мигает обоими глазами и трясет руку Снегуровскому.

– Нельзя, Ко-Шан… Ваши моя не знай…

– Моя, шито… моя знай – твоя правильно делай… Подходит еще китаец и широко улыбается…

– А, чорт!.. Тебя и не узнаешь – совсем хунхузом стал, – Снегуровский жмет руку Бухте.

Бухта загорел и сделался настоящим хунхузом – такая же синяя роба и синяя повязка на голове по-хунхузски – совсем хунхуз.

Они садятся на траву, и начинается зачерчивание оперативного плана совместных действий.

В расщелине между двух сопок вьется внизу дорога – это шоссе с Мучной на Лунзу.

А внизу – прижатая с одной стороны речкой, а с другой – сопкой лежит хунхузская цепь в засаде с Бухтой: он же и командует цепью. Теперь его знают хунхузы и верят. Куо-Шан – начальник хунхузского отряда, тот прямо за сына его считает: лучшие пампушки ему дает – сам варит.

У хунхузов на новых японских винтовках – красные бантики мелькают в траве – этим они отделяются от обычных хунхузов…

– Они – тоже борщевика… – говорят эти китайцы.

А на сопочке лежит с цепью партизанов – спешенных кавалеристов, Демирский. Как раз во фланговом ударе и хунхузскому отряду, и тем, кто покажется на дороге.

– Шибко машинка, капитана!.. – Демирский смеется, вспоминая слова хунхуза.

Тар-рррррааааххх-рах… – разнобойно залпом хунхузская цепь в кавалерию.

И еще… и еще… и еще…

Рванулись казаки, дрогнули – часть назад, а другая в пустырь на противоположную гору… Хочет пробраться по шоссе к Лунзе.

– Цепь!.. Пли!.. – и Демирский метко ссаживает переднего кавалериста…

И эта группа смялась…

– Шибыко хо… Бухыта! – Шибыко хо, капитана… Ой…

– А здорово они строчили пулеметами, если бы не река сзади, да ваша цепь – пожалуй бы, мои китаёзы поутекали б… – Бухта Снегуровскому.

Куо-Шан слушает, улыбается…

– Шыбыка машинка есть, капитана… – шибко хо!..

А поздно ночью Снегуровский сообщает в Анучино:

«Эвецкий неожиданностью смят – вернулся на Мучную…»

– Очень хорошо… – из Анучино.