Сферы влияния

Сферы влияния. Глава двадцать четвертая

Статья вышла на второй день после отъезда Майкрофта. И Гермиона поразилась тому, насколько равнодушно прочла статейку, озаглавленную: «Гриффиндор сдаётся». Кажется, с тем рукопожатием Майкрофт передал ей толику своего мертвенно-льдистого спокойствия, потому что, дойдя до конца текста, она только подумала: «Странно, что колдографии такие целомудренные». Автор (с незнакомым именем, но явно унаследовавший манеру незабвенной Риты Скитер) в красках живописал силу страсти, охватившую двух бывших неприятелей, и пространно рассуждал о том, на что мистер Малфой пойдёт во имя этой страсти и как к ней отнесутся друзья Гермионы Грейнджер. Миролюбивый, в общем и целом, тон настораживал.

Вернее, насторожил бы, если бы Гермиона не была занята целым ворохом дел.

Во-первых, мистер Кто ознакомился с ее исследованиями, дежурно поулыбался и неожиданно попросил заняться изучением слепков сознания Джейн Райт. Это была магия запредельного уровня, которой владели буквально несколько невыразимцев, и применять ее можно было в строго определенных условиях, но в случае с Джейн это удалось, и Гермионе предоставили для анализа субстанцию, в которой содержались все психические особенности девочки на момент смерти, а также все воспоминания, включая перинатальные.

Работать со слепками было настолько же неприятней, чем с живым сознанием, насколько препарирование трупа неприятней дружеского чаепития, и Гермиона делала перерывы едва ли не каждые пятнадцать минут.

О собственных проблемах даже думать не хотелось: сознание заполнили воспоминания Джейн и многочисленные параметры, по которым его требовалось проанализировать. Рабочая карта становилась все толще, цифр в ней было все больше, а толку по-прежнему никакого.

Во-вторых, ей так и не удавалось найти ни слова о Шерринфорде. Разделавшись с библиотекой Отдела тайн, она полезла в некаталогизированные хранилища, получив от мистера Кто разрешение на «проверку одной идеи». В хранилище не было вовсе никакой системы: проверенные и непроверенные магические теории, жуткие эксперименты и старинные фолианты чередовались с бессмысленными методичками, регламентами и какими-то инструкциями, с современными журналами и внутренними министерскими протоколами.

Гермиона все еще не знала, где искать — в настоящем или в прошлом (и спасибо, что не в будущем), среди предметов или среди строений. А может, даже, и среди людей — Шерринфорд с тем же успехом мог быть именем, кстати.

В день выхода статьи она засиделась в хранилище допоздна, и вышла только тогда, когда у нее разболелась голова от непрерывного чтения и от духоты. Чтобы не тратить время и не возвращаться в кабинет, она поднялась на лифте в Атриум и тут же увидела стоящего возле золотого фонтана Гарри.

Тот выглядел так, словно ждал её очень долго. Даже поклонники вокруг него уже не толпились — видимо, взяли желанные автографы и отстали. Не нужно было владеть искусством прорицания, чтобы угадать, зачем Гарри пришёл.

Гермиона легкомысленно помахала ему рукой и предложила выйти на улицу. Вокруг расступались и шушукались, разве что пальцами не тыкали, но Гермиона укрепила окклюментный щит и постаралась не обращать внимания. Закономерная реакция толпы — не более того.

— У меня разговор, — буркнул Гарри.

Гермиона сделала вид, что не поняла, и вскоре уже вдыхала холодный влажный воздух. Гарри вышел за ней следом из телефонной будки, привычно обогнул её, освобождая проход, а потом не выдержал и сказал:

— Нам надо поговорить… не на улице.

— Кафе подойдёт? — Гермиона видела, что у него губы побелели от гнева, но отчаянно не желала приглашать его к себе домой, а потом слушать: «Как ты могла?» Или: «Это правда?» Или даже, если Гарри хватит дедуктивных способностей: «Так это Малфой был… тогда?»

Она вообще хотела перевернуть этот эпизод, как страницу скучной книги, а потом закрыть, погребая под тяжестью других страниц, запереть в кожаном переплёте, спрятать на дальнюю полку и оставить там. И она не желала, чтобы Гарри ворошил эти страницы — ни обвинениями, ни сочувствием.

— Сегодняшний «Пророк», — начал он.

— Я читала. Не важно.

Малфою она отомстит сама, раздавит его. Или поймает в стеклянную банку, как однажды поймала Риту Скитер. И помощь Гарри ей для этого была не нужна. Все, что ей требовалось — это найти Шерринфорд, понять, что Малфой задумал, и ударить по этому плану.

Он некоторое время буравил её суровым взглядом и наконец решил:

— Пошли в кафе.

Они оба как-то удивительно синхронно обошли самое популярное среди министерских служащих заведение и прошагали два квартала, прежде чем поняли, что в это время все кафе уже закрыты, и в итоге зашли в небольшой паб, заполненный в основном туристами. Гермиона устроилась в углу, а Гарри ушёл делать заказ.

Гермиона соединила ладони шпилем и отключила все эмоции — что бы Гарри ни сказал, она объяснит ему раз и навсегда, что месть Малфою — её и только её дело, а потом посоветует заниматься своей жизнью, предварительно, конечно, поблагодарив за заботу.

Когда он вернулся с подносом, на котором стояло два высоких бокала с пивом и корзина чипсов (1) и ещё чего-то масляного, Гермиона полностью приготовилась к разговору, даже прокрутила в голове несколько сценариев. Но видимо, в шахматы она играла действительно на уровне… рыбки или черепашки, потому что Гарри, набросив маскировочные чары, застал её врасплох всего одним вопросом:

— Как там Майкрофт Холмс?

Несколько мгновений ей потребовалось, чтобы увязать в голове логическую цепочку.

— Он знает о произошедшем. В деталях.

— В таком случае, — Гарри ухмыльнулся недобро, — на Малфоя я и кната не поставлю.

Если он таким образом пытался разрядить атмосферу, то не преуспел, потому что Гермиона почувствовала, как сжимаются внутренности. Мерлин, да, она уже научилась быть с собой честной, поэтому могла признаться: она хотела, отчаянно, до зубной боли хотела, чтобы Майкрофт что-нибудь сделал с хорьком. Но, конечно, свою власть он с большей охотой употребит для общего блага, а не для превращения Малфоя в отбивную.

«Мистер Малфой ошибся», — так он сказал. Гермиона дорого дала бы, чтобы отнести это на свой счёт.

— Ты ошибаешься, — сказала она ровно. — Майкрофт, в первую очередь, политик, и ему не свойственны гриффиндорские порывы.

Ухмылка Гарри стала ещё заметнее:

— Конечно, по нему Слизерин плачет.

Гермиона улыбнулась и опустила голову, прижавшись лбом к ледяному боку пивного бокала. Гарри неловко погладил её по волосам и сказал:

— Но я этого тоже так не оставлю.

Она резко выпрямилась.

— А вот этого не надо. От того, что ты оторвёшь Малфою голову…

— Не оторву, — горько ответил он. — Я клятву давал. Я не могу причинить ему физического или ментального вреда, но…

Что именно «но» мог сделать Гарри, Гермиона так и не узнала, потому что завеса чар колыхнулась, и за столик упала Джинни. Взъерошенная, с красными глазами, в несвежей мантии — с дежурства.

— Как ты?.. — Гермиона собиралась спросить, как она их нашла, но Джинни не дала ей договорить:

— Я аврор. Магию этого… — она даже не взглянула на Гарри, — могу отследить за полсотни миль.

Гарри попытался что-то сказать, но на имени Джинни подавился, глотнул пива и замолчал. Джинни порывисто схватила Гермиону за руку, широко раздула ноздри и прошипела:

— Не думай, что я позволю Малфою распускать эту гнусь. Как бы он ни получил эти снимки — я засуну их ему в жопу. И ему, и автору этого художества.

— Они подлинные, — сказала Гермиона тихо. Пальцы Джинни сжались так крепко, что Гермионе стало больно.

— Ты спала с ним? — пробормотала она.

Гермиона не знала, что именно ответить, но ещё до того, как она что-либо решила, Гарри сообщил:

— Он подлил ей «Амортенцию».

Пальцы Джинни, кажется, превратились в тиски, и Гермиона тихо охнула — тиски разжались.

— «Амортенцию», значит… — проговорила Джинни раздельно, — похоже, забыв, что игнорирует Гарри. — А его дружок греет зад министерским креслом и покрывает его. А ты, — она обвиняюще ткнула пальцем в Гермиону, — сидишь здесь и жалеешь себя?

— Джинни, она не…

— Тебя я не спрашивала, — оборвала она бывшего мужа. — Жалеешь себя, вместо того, чтобы что-то сделать.

— Что именно? — Гермиона держалась на окклюменции и на майкрофтовом спокойствии. — Предлагаешь пойти и разнести Малфой-мэнор по камешку? Или заавадить самого Малфоя?

Джинни поджала губы:

— Оба варианта лучше бездействия. Вот, полюбуйся, — из заколдованного кармана был извлечен толстый журнал «Ведьмополитен», обложку которого украшала Гермиона, взасос целующая Малфоя. Эта статья была куда менее скромной, и Гермиона ее читать не стала. — Свеженький номер. Что ты решила?

Гермиона снова соединила перед собой кончики пальцев, выдохнула и тихо произнесла:

— Я не буду себя жалеть, как ты сказала. И я этого не оставлю. Но сделаю это…

— Не сделаешь. И никогда бы не сделала, — отрезала Джинни.

— Хочешь сказать, я слабая? — рявкнула Гермиона так, что магглы непременно начали бы оборачиваться, не будь вокруг защитного купола.

— Ты не слабая, — мягко, тоном целителя сказал Гарри. — И у меня до сих пор перед глазами стоит картина того, как ты разбила Малфою нос на третьем курсе, — он улыбнулся, но его попытка пошутить не удалась. Смешно не было.

— Так что ты решила? — повторила Джинни.

«Я разберусь с этим сама», — подумала Гермиона. «У меня есть план», — возможно, так лучше? В сущности, плана у неё не было — только бешеное желание отомстить и странная уверенность в том, что она сможет это сделать. Возможно, это уверенность была и не внутренней вовсе, а внешней — смотрела ледяными глазами, жала руку холодной рукой.

«Это как играть в шахматы на сотне досок в трёхмерном пространстве, с завязанными глазами, против рыбок и черепашек», — так он сказал.

Гермиона произнесла негромко:

— Я собираюсь отправить его гнить в Азкабан, откуда когда-то помогла вытащить.

Джинни молча зааплодировала. Гарри присвистнул. А Гермиона подумала, что только что сделала на этой доске первый ход. И вдруг неожиданно, не подготовившись, не продумав все до конца, совершила второй.

— Шерринфорд, — сказала она. — Ради информации об этом, чем бы оно ни был, Малфой подлил мне «Амортенцию», и я собираюсь найти его.

— А потом? — уточнила Джинни деловито.

— Потом я не позволю Малфою получить эту информацию, а параллельно найду что-то, за что его можно крепко прижать.

— Шерринфорд, — повторила Джинни. — Шерринфорд. Мордред его знает, что это. Никогда не слышала. Но могу осторожно поинтересоваться. Если это что-то незаконное, мои приятели из Лютного могут и знать.

Гарри на словах про «приятелей из Лютного» посмотрел на нее откровенно нервно, но не рискнул возражать, только добавил:

— Я тоже поищу… что-нибудь. И, слушай, я знаю, тебе это не понравится, но есть кое-кто, кто будет рад устроить Малфою проблемы. Большие такие проблемы.

Гарри еще не назвал имени, но Гермиона уже поняла, кого он имеет в виду. Кого-то с кем ей тоже нужно было встретиться, правда, не для того, чтобы обсудить коварный план заговора против Малфоя, а чтобы убедиться, что он не кинется уничтожать Майкрофта.