Сферы влияния

Уровни доступа. Глава двадцать шестая

Гостиная дома на площади Гриммо была пустой — что и не удивительно, учитывая позднее время. Но не успела Гермиона позвать кого-нибудь, как из-за угла большой печи выглянул Кикимер и проскрежетал:

— А, нечистокровная подруга моих хозяев пожаловала. Чем Кикимер может услужить? — тон эльфа был скорее доброжелательным, несмотря на слово «нечистокровная».

— Кикимер, позови как можно скорее…

Гермиона осеклась — отправившись к Поттерам, она словно на мгновение забыла о том, что произошло недавно. Ее лучшие друзья оставались друзьями, но позвать их, вот так, сейчас — было немыслимо. Не после случившегося.

Но выбора у нее не было — больше было не к кому идти.

— Позови… — повторила она, и снова не договорила. Имя Джинни едва не сорвалось с ее губ: Джинни Поттер, аврор и просто лучшая подруга была тем человеком, на которого можно безусловно положиться в любой ситуации. Даже в такой, как нынешняя. И все-таки что-то не дало Гермионе назвать ее имя.

Невыразимцы не будут ничего делать, весь план отменен. В частности, и та ее часть, которая касается подготовки подходящего трупа на замену Шерлоку. Гермиона сможет сама подслушать код и удержать Шерлока от падения — возможно, успеет. Но она никак не сумеет создать достоверный труп, а значит, ей нужен не аврор, а целитель. Пусть даже этот целитель — неуравновешенный наркоман.

— Позови Гарри, — сказала она, отбрасывая в сторону эмоции. Сейчас было не важно, что он натворил с их дружбой. Позже. Она разберется с этим позже, когда жизни одного Холмса и памяти другого не будет ничто угрожать.

Сердце застучало, когда спустя всего пару минут в гостиную почти вбежал Гарри — встрепанный, но в наглухо застегнутой мантии и с палочкой в руке.

— Гермиона? Что случилось? — голос у него был нервным, как у человека, который давно ждет неприятностей.

— Гарри, — сказала Гермиона быстро, чтобы не дать себе передумать, — мне нужна помощь. Это…

Она не договорила, потому что Гарри перебил ее:

— Что угодно.

Гермиона сглотнула и попросила:

— Возьми мантию-невидимку и все, что нужно, чтобы создать убедительный труп. Встретимся через двадцать минут на ступенях собора святого Павла, знаешь?

Гарри не задал ни единого вопроса, только коротко кивнул и рванул с места вглубь дома — собираться. Гермиона вытащила голову из камина — и почувствовала, что ее лицо заливает краска стыда. Кинувшись говорить по каминной сети, она даже не подумала о том, что в кабинете оставался Майкрофт. И о том, как именно она выглядела, стоя на коленях возле камина, со стороны. «Мерлин», — пробормотала она, понимая, насколько же некстати этот проклятый стыд.

Решив, что, если Холмс позволит себе хотя бы намек на насмешку, хотя бы мысль о ней, она все-таки приложит его «Обливийэтом», Гермиона поднялась на ноги и обернулась.

Майкрофт стоял к ней спиной, склонившись над столом, и что-то сосредоточенно изучал. Гермиона приблизилась и увидела расстеленную карту Лондона.

— Вы ведь знаете ее наизусть, — сказала она негромко. Майкрофт не повернул головы и не отвел от карты взгляда, но ответил:

— Безусловно, — а потом коснулся пальцем широкого прямоугольника, обозначавшего главное здание Бартса.

Точно зная, что пожалеет о своих словах, Гермиона сказала:

— С ним все будет в порядке.

— Все мы рано или поздно умрем, — равнодушно отозвался Холмс и повторил: — Рано или поздно. Вы посвятите меня в ваш план?

— Ни в коем случае. Я постараюсь вытащить Шерлока, но после этого ему придется исчезнуть. На всякий случай.

— Вы успеете схватить Мориарти? Он не должен остаться на свободе.

Гермиона уже хотела было сказать, что постарается, но обещать не может, как вдруг в ее сознании со щелчком встали на места разрозненные кусочки паззла.

— Это не потребуется. Брук, Мориарти не уйдет сегодня.

Кажется, это был единственный случай, когда Майкрофт пришел к разгадке позже нее, но ведь он не бывал в сознании Брука.

— Лес самоубийц, — проговорил он.

— Лес самоубийц, — повторила Гермиона. — Он хочет закончить игру.

Некоторое время они стояли в тишине, а потом Гермиона взглянула на Майкрофта и буквально прочла по его лицу вопрос, который он никогда не позволил бы себе задать.

«Что будет с моими воспоминаниями?».

Она опустила глаза, и он наверняка понял ответ: «Я пока не знаю». Вслух она сказала:

— У нас есть время до утра или немного больше. Постарайтесь… — она не сразу нашла подходящего слова, потому что «не делать глупостей» совершенно нельзя было адресовать Майкрофту. — Постарайтесь ничего не предпринимать пока. Так будет лучше.

Майкрофт ничего не ответил, и Гермиона, взмахом палочки превратив мантию в костюм, аппарировала к старому собору. До встречи с Гарри оставалось еще несколько минут, и она опустилась на ступени, погладила холодный камень, и повторила свою мантру: «Когда все закончится…». Но совершенно ей не поверила. Потому что теперь уже нельзя было убеждать себя в том, что, когда все закончится, она просто уедет заграницу. Даже если она выведет из-под удара Холмсов, сама пострадает. Кингсли выпьет сыворотку правды и рано или поздно расскажет, кто выполнял большую часть его поручений в маггловском мире. Этого ей МКМ не простит, равно как и научное сообщество.

Гермиона не успела додумать эту мысль, потому что в нескольких шагах от нее тихо хлопнуло, и из-под мантии-невидимки показался Гарри.

— Я готов, — сказал он, и Гермиона, ничего не отвечая, зашагала в сторону госпиталя. Гарри пошел рядом.

Было еще темно, около четырех утра, и совершенно пустынно. Даже служебные и уборочные машины еще не выехали из гаражей. Ни прохожих, ни бездомных.

В желтоватой полутьме Гарри в своей черной мантии был почти невидим, но Гермиона ощущала его совсем рядом, и ее это нервировало, раздражало. Если бы можно было как раньше чувствовать себя рядом с ним спокойно и беззаботно. Не получалось.

Главный вход Бартса уже показался за поворотом, когда Гарри произнес:

— Мне жаль, что я это сделал.

Гермиона зябко повела плечами. Она бы не хотела об этом говорить, но друг (бывший? настоящий?) не оставил ей выбора и продолжил:

— Я не знаю, что на меня нашло. Нет, вру. Знаю. Слушай, — он сбился, но сумел продолжить: — Я не знаю, что мы сейчас будем делать, но прежде, чем мы начнем, я хочу…

Гермиона резко остановилась и обернулась. Гарри замер и осекся на полуслове.

— Я втягиваю тебя в противозаконную аферу с нарушением Статута Секретности, — сказала Гермиона. — И сейчас ты еще можешь отказаться.

Гарри сложил руки на груди и выпрямил спину, обычно доброжелательные зеленые глаза потемнели.

— Ни за что.

— Остальное не важно. Я на тебя не сержусь.

Гарри покачал головой:

— Ты в ярости, Гермиона. Я сам был бы в ярости. Но ты права — все потом. Что делать?

Гермиона описала свой план коротко и максимально емко. Гарри привычным движением взъерошил все такие же непослушные, как в детстве, но начавшие на висках серебриться волосы и уточнил:

— Парня могут либо застрелить, либо столкнуть с крыши, а нам нужно сделать так, чтобы он выжил, но со стороны выглядело, будто он мертв, да?

— Именно, — подтвердила Гермиона, а Гарри нахмурил брови и спросил:

— Зачем?

— Что?

— Зачем? Я спрашиваю: зачем? Ты хочешь ввести в заблуждение Брука, я понял, но это не имеет смысла. Почему бы нам просто не вырубить его заклинанием — и дело с концом. Стой… — уверенность пропала с лица Гарри, и он медленно проговорил: — Брук ждет чего-то подобного и хорошо подстраховался, да?

— Снайперы. Мы не можем просто убрать известных нам четверых, потому что всегда может оказаться…

— Запасной игрок.

Гарри снова взъерошил волосы, поскреб затылок и сообщил:

— Муляж делать долго и бессмысленно. Проще на время остановить жизненные функции этого парня. Застрелят его или столкнут с крыши — я его соберу обратно за пару дней, не проблема. А муляж слишком опасен. Магглы отлично разбираются в генетике и делают очень качественный анализ ДНК, если я ошибусь хотя бы немного, они поймут, что труп — подделка.

Если бы только можно было этого избежать, Гермиона сделала бы это. Но Гарри был прав. И она согласно кивнула, стараясь не думать о том, каково будет младшему Холмсу знать, что он оказался просто пешкой, которую так легко сметают с доски, калечат, подставляют под удар ради…

Она рассмеялась бы в голос, если бы не Гарри. Ради общего блага. Когда-то она возмущалась тем, как Альбус Дамблдор подставил Гарри под удар Волдеморта ради победы над ним, а теперь делает практически то же самое.

— Когда все начнется?

— После рассвета.

Не сговариваясь, они аппарировали на крышу офисного здания, возвышавшегося над госпиталем. Гермиона наколдовала купол согревающих и дезиллюминационных чар, Гарри положил на колени мантию-невидимку, и они приготовились ждать.

Почти полчаса, как показалось Гермионе, они просидели молча, а потом Гарри произнес:

— Я все-таки хочу извиниться за то, что сделал. Я не должен был. Знаешь… — он хмыкнул, но безрадостно, — я ведь раз или два едва не влюбился в тебя… в Хогвартсе. Когда ты помогала мне готовиться к бою с драконом, и потом, когда мы остались вдвоем искать крестражи — я едва не влюбился в тебя. И иногда я думаю о том, как все повернулось бы, если бы я тебе об этом сказал.

Гермиона несколько раз моргнула, сгоняя неприятную пелену с глаз, и принялась изучать спящий город: мистическую желтую подсветку древнего Тауэра, огни блестящего Сити, темное широкое полотно реки. Она не хотела думать о том, что сказал Гарри.

— «Мы не вправе знать, что могло бы быть» (1), — наконец, произнесла она, но Гарри, конечно, не узнал цитаты — он всегда мало читал. На самом деле, маховик времени доказывал, что Лев ошибался. В голову лезла какая-то ерунда — и Гермиона усилием воли очистила сознание от постороннего, а Гарри продолжил:

— Все могло быть иначе. Наверное.

К счастью, он не сказал вслух того, о чем наверняка думал: «И Рон был бы жив». Гарри живучий, его не так-то просто убить, и, кто знает, если бы Брук тогда стрелял в него, он выжил бы. И сейчас на крыше они сидели бы втроем.

— У тебя не было бы семьи, — сказала Гермиона очень тихо.

— А они не мучились бы со мной, — отозвался он еще тише, вынуждая Гермиону практически читать по губам.

— Они тебя любят.

Гарри замолчал, а потом как будто встряхнулся и бодро сообщил:

— Впрочем, этот маггл тебе подходит больше, чем я.

Не сразу уловив смену его настроения, Гермиона недоуменно переспросила:

— Что?

— Он лучше тебе подходит, лучше меня и даже Рона, я уверен.

Гермиона нащупала в кармане палочку и собралась уже начать проверку — не под кайфом ли друг? — но все-таки осторожно уточнила:

— Прости, о ком мы сейчас говорим?

Гарри опять взлохматил волосы и пояснил так, словно удивлялся ее недогадливости:

— О твоем маггле.

По спине Гермионы пробежал холодок. Она не знала, о ком говорит Гарри, но зато точно знала, что Брук ни перед чем не остановится, чтобы развлечься. Мог ли он провести Гарри, рассказать ему что-то? Брук — мог. И тот план, который они с невыразимцами и Холмсом просчитали, мог быть не единственным. Или это могла быть только часть плана.