Сферы влияния

Сферы влияния. Глава двадцать пятая

Шкаф сиротливо таращился полупустыми полками, а скелеты вешалок вызывали иррациональный страх. Гермиона чувствовалёча, что ей владеет нездоровое, лихорадочное возбуждение, но не предпринимала ничего, чтобы побороть его. Пусть её пугают лучше силуэты старых мантий и однотипных офисных костюмов, чем мысли о том, что она собирается делать.

Она собиралась так тщательно, словно ей предстояла дуэль, хотя её ждало просто чаепитие в тишине и уюте хогвартского кабинета со старым школьным приятелем и соратником. Мерлин, если бы кто-то сказал ей, что она будет нервничать перед встречей с Невиллом, она расхохоталась бы ему в лицо. Невилл — маленький, круглолицый, растерянный Невилл, не способный даже палочкой взмахнуть, ничего не напутав! Невилл — её невольный подопечный на протяжении долгих лет учёбы. Невилл — самый смелый член Отряда Дамблдора. Невилл сейчас был опаснее двух Малфоев и Волдеморта вместе взятых.

Гермиона расправила новую мантию, в кои-то веки не трансфигурированную на скорую руку, а сшитую на заказ, провела пальцами по отрастающим волосам, которые, кажется, требовалось подстричь снова, пока они из аккуратной причёски не превратились в воронье гнездо, кашлянула и сжала порт-ключ. Рывок под рёбра, мгновение удушья, и вот она уже приземляется, ловит равновесие, пытаясь при этом мгновенно оглядеться вокруг и оценить обстановку.

В комнате было слишком много красного для человека, посвятившего себя растениям. Красные с золотым тиснением обои, золотисто-жёлтая с алым узором обивка на стульях, на стене рядом с книжным стеллажом строгий официальный плакат — Гарри Поттер и его друзья, одолевшие Тёмного Лорда. Старый, но очень свежий и отлично сохранившийся.

Сам Невилл стоял у стены, сложив руки на груди.

— Привет, Гермиона! — сказал он, и на мгновение его лицо осветилось почти той самой мальчишеской улыбкой.

— Невилл, привет! — она тоже улыбнулась и заметила: — Кабинет истинного гриффиндорца.

— Я никогда не забывал о том, кто я есть, — сказал он с едва различимым упрёком в голосе.

Гермиона почти спросила, резко, отрывисто, оскорблённо: «Думаешь, я забыла?», — но удержалась. Потому что — да, она забыла. Она давно не была гриффиндоркой, и Невилл это знал. Он был из тех людей, которые не просчитывают и не анализируют, а просто понимают, априори знают, что правильно. Колебался ли он хоть когда-нибудь в жизни? Были ли у него хотя бы мгновения сомнений в верности своих убеждений?

— Располагайся. Хочешь чаю или травяного отвара? — спросил он дружелюбно.

— Давай отвар.

Невилл щёлкнул, и посреди кабинета возник домовой эльф в чистой опрятной наволочке. Ему были заказаны отвар, тосты и фрукты, которые появились на столе мгновением позже. Невилл бросил на Гермиону внимательный взгляд.

— Раньше ты протестовала бы.

Гермиона села на один из стульев, не став трансфигурировать его во что-то более удобное, разлила отвар по высоким глиняным кружкам и только после этого сказала:

— Сколько лет прошло.

Невилл тоже сел, взял кружку, какое-то время молча смотрел прямо перед собой и всё-таки сказал:

— Я не знаю, с кем разговариваю. Твоё письмо… Я был рад, что ты написала. Это было написано почти той Гермионой, которую я знал. Но та Гермиона никогда не приблизилась бы к Малфою. Раньше я сказал бы, что этот придурок тебя подставил, но теперь…

— Он помог мне, — произнесла Гермиона тихо. — Эти фотографии… Он получил их, опоив меня приворотным зельем, очень сильным.

Крупные черты Невилла исказила гримаса злобы, сильные мозолистые руки сжались в кулаки.

— И этим помог, — продолжила она. — Когда мы виделись последний раз, я сказала… — она сделала паузу и выдержала её достаточно долго, хотя внутри что-то зудело от напряжения, — я сказала, что меня это всё не касается. Теперь это не так.

И снова пауза. Этот разговор давался ей сложно. Она часто вела словесные игры и настоящие сражения, но с другими противниками — с теми, кто был точно осведомлён о ведущейся игре. Невилл никогда не играл ни во что подобное — он говорил прямо, действовал решительно, нёсся неумолимо вперёд, как разогнавшийся «Хогвартс-экспресс».

Её слова на мгновение притормозили его разгон, он отставил чашку и отрывисто спросил:

— Хочешь мстить?

Гермиона тоже поставила на стол кружку, крепко обхватила её ладонями и ответила, не отводя от Невилла проникновенного взгляда:

— Не мстить. Невилл, ты… Мне непросто это объяснить, но после смерти Рона я как будто выключилась, понимаешь? Погасла, — ей было больно об этом говорить и особенно больно было использовать смерть Рона как инструмент, но, в сущности, от её моральных принципов давно уже мало чего осталось. — Для вас он был другом, соратником, а для меня — всем, — лицо Невилла преобразилось мгновенно, только что явственно читавшееся на нем раздражение сменилось живейшим сочувствием. — Я не хотела жить и не жила эти годы. Помнишь, что случилось в прошлом году?

Конечно, он помнил отставку Кингсли и позор Ордена Феникса, помнил, наверное, лучше неё самой.

— Я не хотела этого, но это позволило покончить с ним. С ублюдком, который убил Рона.

— Ты отправила его за решётку?

Гермиона покачала головой, и глаза Невилла мрачно блеснули.

— Малфой помог мне очнуться. Ты говорил, что не хочешь отдавать ему и ему подобным страну — и ты был прав. Мне жаль, что я не услышала этого раньше, — Мерлин, ей было не жаль! — Но я поняла это сейчас, и ещё ничто не потеряно. Да, мы позволили им взять власть, но мы не потерпели поражение. Мы всё ещё вместе…

— Отряд Дамблдора? — спросил он.

— Отряд Дамблдора, — кивнула Гермиона и вдруг оказалась стиснута в медвежьих объятьях — Невилл просто вскочил, сдвинул стол и сгрёб её в охапку.

— Гермиона! — сказал он, отстранившись. — Как же тебя не хватало!

Он снова сел, придвинул стол и спросил нетерпеливо:

— У тебя уже есть план?

Она улыбнулась:

— У меня есть нечто лучше. Я знаю, что он незаконно связан с миром магглов, и я… — она не думала об этом раньше и не была уверена в своей правоте, но, если ей нужен Невилл, следует использовать аргументы максимальной силы. Шепотки и сомнения — не для него. — Я думаю, что он и Забини повлияли на прошлые выборы. И я знаю человека, у которого есть очень много информации.

— Кто это и как ее получить? — тут же спросил Невилл, от избытка эмоций поднялся и прошелся по комнате. — Если бы только доказать, что эта белобрысая дрянь шантажировала Визенгамот… Общественность придет в ужас, Забини отправят в отставку пинками.

— Я не знаю, был ли шантаж, — сказала Гермиона осторожно, а потом произнесла главное, то, ради чего пришла к Невиллу: — Но я знаю, что Малфой попытается убрать этого человека, и он хочет это сделать… — она сглотнула, — твоими руками.

Невилл выглядел как медведь-гризли, ужаленный пчелой.

— Моими? — переспросил он осторожно.

— Не знаю, на чем он хотел сыграть, но — да, — сказала Гермиона. Она, конечно, знала: Невилл был способен не убить человека, но устранить врага, однако не готова была говорить это вслух.

— Показать тебе часть документов, подать ситуацию в неверном свете. Это одна из причин, почему я сейчас здесь. Нам нельзя потерять Майкрофта Холмса, — она произнесла его имя совершенно спокойно, словно не думала о нем последние дни непрерывно. Гриффиндор получает десять баллов за превосходную окклюменцию.

— Никогда не слышал о нём…

— Он политик, — пожала плечами Гермиона, — не публичный.

— Ты уверена, что ему не нужна охрана? Одна «Авада» от Малфоя — и всё.

Вообще-то она была бы рада согласиться. Но Майкрофт давно выстроил систему своей защиты, в том числе и от волшебников. Кто-то или что-то держало Малфоя на коротком поводке, не позволяло использовать магию. Гермиона не знала, каким образом это происходило, но не отважилась бы добавить ни единой детали в этот безупречный механизм.

— Только привлечём лишнее внимание. Главное, что Малфой не сможет манипулировать нами.

— Так что мы будем делать? Если ты снова с нами, нужно созвать Отряд, — Невилл то садился, то вставал, но его движения не были суетливыми. Распирающая его энергия требовала выхода, но пока она не была враждебной.

— Ещё не сейчас. Я нашла ещё кое-что, но пока не поняла, что именно. Это очень важно для Малфоя и определяет добрую половину всех его действий. И я не рискну переходить к открытому противостоянию, пока не разберусь.

— Что это?

Вместо ответа Гермиона встала, взмахом палочки очистила чашки и серьезно сказала:

— Не удивляйся, если я напишу тебе и попрошу найти определенную информацию. И потом я всё объясню.

Невилл покачал головой — конечно, он помнил, как любимая им «та самая Гермиона» недоговаривала, не раскрывала планов, убегала в библиотеку, обещая всё объяснить позже. Он улыбнулся широко и открыто:

— Я всегда помогу.

— Спасибо, Невилл, — ответила она и снова оказалась сжата в каменных объятьях. Отпустив ее, Невилл уточнил:

— Прогуляешься по Хогвартсу?

Гермиона покачала головой и отказалась. Она любила замок всем сердцем, но не думала, что когда-нибудь снова сможет войти в него. Откровенно говоря, она не хотела этого делать.

— Может, в другой раз, — сказала она и камином ушла в Министерство, заперлась в кабинете и без сил уронила голову на стол.

Ее потряхивало, снова хотелось плакать, а еще почему-то было отчаянно одиноко. Почему? Как может быть одиноко и грустно, когда жизнь вокруг бурлит, как не бурлила уже давно, когда есть цель, когда друзья снова есть, снова готовы ее поддержать?

Ей было грустно, ей было одиноко. Она не хотела этого — всего, что происходило. Она хотела бы спрятаться в подвалах Отдела тайн, затеряться в его лабораториях и никогда не произносить слов «политика», «министерство» и еще пары десятков других, из того же семантического поля. Между тем, она сама, по собственной воле кидается снова в этот омут. Зачем?

Тихо тикали часы на столе, шуршала зола в почти потухшем камине.

Гермиона прислушивалась к этим звукам и шорохам, выверяя по ним собственное дыхание, в сознании легко плескались волны, и постепенно ее отпускало. На смену усталости и раздражению пришло что-то другое, что-то…

«Я буду вынужден на два или три дня покинуть страну», — прозвучало у нее в голове. Два или три дня — Майкрофт был слишком пунктуален, чтобы не вернуться сегодня.

Не то, чтобы его присутствие в стране что-то меняло. Впрочем, Гермиона не настолько увлекалась самообманом, чтобы отрицать очевидное: ей было важно, что он здесь.

Гермиона достала из сумочки ежедневник, в котором еще вчера написала список задач. Он был коротким и не слишком вдохновляющим, и состоял всего из нескольких пунктов:

«Найти решение проблемы обскуров;

Уничтожить Малфоя;

Вернуть в страну Шерлока;

Майкрофт».

Последний пункт был вписан после долгих сомнений, и после этого Гермиона захлопнула ежедневник так, как если бы он был ядовитым. Так же она поступила и сейчас, но, к сожалению, список оставался висеть в памяти, и она видела его с ужасающей ясностью.