Сферы влияния

Границы дозволенного. Глава шестнадцатая

Тот январь перед выходом книги Джима был удивительно спокойным — но это было не пугающее спокойствие, предвестник бури, а расслабленность, свойственная месяцу после шумного Рождества и Нового года.

Гермиона не слишком любила январь — сырой липкий снег за окном, так непохожий на пушистый снег в горах, где когда-то они с родителями катались на горных лыжах, навевал тоску. Но в этом году погода как будто решила преподнести ей сюрприз — зима была настолько мягкой, что снег лежал не дольше нескольких дней, и даже затяжного дождя, естественного при такой высокой температуре, не было.

Она стала много и с удовольствием гулять — аппарировала куда-нибудь в центр города, в Грин парк или на Трафальгарскую площадь, и направлялась к любой достопримечательности, которая приходила в голову. Путь до Парламента, осажденного вездесущими магглами-туристами, нравился ей тем, что проходил мимо Вестминстерского аббатства — и она всякий раз, сколько бы ни ходила, останавливалась перед двумя башнями над центральным входом и чувствовала, как прерывается дыхание от восторга.

Зато дорога до Тауэра — в добрых пять раз длиннее пути до Парламента, — привлекала спокойствием. Мало кто из приезжих знал, как пройти через Сити, не заблудившись в искривленных улочках.

Именно на такой прогулке Гермиона однажды встретила человека, которого не рассчитывала когда-либо встретить снова.

Шерлок Холмс подошел к ней неожиданно, словно вырос из-под земли, и со странным выражением лица помахал рукой.

— Эм, — произнесла Гермиона неуверенно, — здравствуйте, мистер Холмс.

— Шерлок, — поправил ее он, — я думал, что вы перемещаетесь менее прозаичными способами. Например, пуф — и уже на месте. Вы же прошли пешком не менее полутора миль, судя по состоянию вашей обуви.

Вне стен камеры, пусть и уютной, и после долгого времени без наркотиков Шерлок выглядел младше своих лет — хорошо, если на восемнадцать. Его глаза быстро перебегали с ее лица на ноги, на маленькую сумочку, потом на руки — и снова на лицо.

— Перемещаемся, — согласился Гермиона, — но я сейчас гуляю.

— Идете к Тауэру. Не советую — полно туристов.

— С чего вы взяли.?

Шерлок закатил глаза так, словно она сморозила чушь.

— Вы прошли полторы мили, причем сегодня полдня провели в офисе. Вы гуляете — а учитывая ваш характер, прогулка запланирована. Вы не стали бы идти от работы, опасаясь, что кто-то может навязаться к вам в компанию. Вывод: вы переместились куда-то от дверей офиса. Стереотипность вашего мышления гарантирует, что вы не остановили бы свой выбор на чем-то действительно интересном. Думаю, вы идете от площади Виктории. В этой стороне только две крупные достопримечательности, но собор значительно левее, а вы собрались повернуть прямо на набережную. Очевидно.

Он говорил так быстро, что иногда сложно было разобрать слова. Гермиона хмыкнула и сказала:

— Угадали.

— Я не угадываю, а вижу. Счастливого вечера, — он махнул рукой и, не дожидаясь ответного прощания, пошел дальше своей дорогой.

А Гермиона порадовалась, что у него все хорошо. Впрочем, она об этом и так знала, пусть и косвенно — Майкрофт сообщил.

В один из дней, через неделю после того, как Шерлока отпустили на все четыре стороны, Майкрофт заметил посреди прохладно-отстраненного разговора о том, как рост популяции карликовых драконов может отразиться на экономической ситуации в Северной Корее:

— Работа ваших специалистов заслуживает уважения, Гермиона.

Погруженная в вопрос драконов, она не поняла, о чем он говорит.

— Простите?

— О, — Майкрофт коснулся пальцами губ, — прошу меня простить. Я имел в виду моего младшего брата. Ваши специалисты качественно поработали с ним. Во всяком случае, он вернулся к учебе и пока не проявляет интереса к приему нежелательных веществ.

— К сожалению, все зависит от него, а не от наших специалистов, — сказала Гермиона тихо, — с ним работал опытный целитель, благодаря курсу зелий Шерлок не будет испытывать физической потребности в наркотиках, но…

— Но остается психологическая зависимость. Я понимаю, — Майкрофт дернул бровью.

— Но сейчас он в порядке, — не зная, зачем, сказала Гермиона.

— Разумеется, — кивнул ее собеседник и собирался вернуться к вопросу о драконах, но Гермиона почему-то продолжила:

— Возможно, ему понадобится поддержка. Дружеская. Вы его любите, я знаю, и…

Он не дал ей договорить, его лицо исказила очень, просто удивительно неприятная гримаса.

— Моя забота о Шерлоке Холмсе не имеет ничего общего с любовью, уверяю вас. Долг и необходимость. И едва ли я подойду на роль… поддержки.

Больше Гермиона об этом не заговаривала. В конце концов, это было очень глупо — упоминать какие-либо чувства, братские или дружеские, в присутствии этой глыбы арктического льда. Правда, однажды она еще попробовала с ним пошутить — и тоже решила этого больше никогда не делать, во избежание. Возможно, конечно, что шутка была не слишком удачной. Или именно в тот день настроение Майкрофта Холмса не отличалось радужностью. Но, вероятнее всего, он просто был начисто лишен чувства юмора в любых его проявлениях.

— Гермиона! — раздалось у нее за спиной. Она вздрогнула и обернулась. Из камина вышел пыльный, уставший Рон. — Ты о чем так задумалась?

Он некоторое время мялся посреди гостиной, но Гермиона разрешила его сомнения — подошла, поцеловала в щеку и сказала:

— Хочешь большего — прими душ.

Рон кивнул:

— А как же. Извини, весь день возились с калибровкой, я себе все бока отбил, пока обкатывал ее — и ничего. Ведет в левую сторону, хоть убейся.

— Не хочу лезть не в свое дело, но, может, стоит попробовать «Перфекто Иквилибрум»? Это высшие чары, достаточно сложные, но настолько надежные, что используются даже в артефактах.

— Я могу попробовать, но, мне кажется, мастера бы его использовали, если бы оно работало.

Гермиона пожала плечами — она знала, что Рон не слишком любит получать от нее советы в области магии, и не собиралась настаивать, вместо этого махнула палочкой в сторону кухни, запуская сложную цепочку бытовых чар, позволявших готовить, почти не прикасаясь руками к продуктам. Какую-нибудь сложную фаршированную индейку или французский луковый суп таким образом она вряд ли смогла бы приготовить, но на овощи и тушеное мясо этой магии хватало вполне.

Рон вышел из душа через двадцать минут — уже в чистой одежде и с влажными волосами. Гермиона собралась было высушить их заклинанием, но вместо этого откинула челку с его лба и растрепала. Рон поймал ее руку, коснулся губами запястья — и вдруг скривился.

— Нет, — пробормотал он. — Только не говори, что на ужин снова тушеная индейка. С картошкой. Мерлин, Гермиона, я их уже видеть не могу.

В душе Гермионы взметнулся яростный вихрь.

— Знаешь, что, Рональд, — прошипела она, — я не домовой эльф и не домработница. И у меня тоже есть работа, на которой я устаю. Так что готовлю то, что могу. А ты вполне можешь сказать спасибо и есть.

Как будто она целыми днями только и сидела дома, думая, чем бы себя занять. Он хотел что-то ответить, но она продолжила:

— Я не твоя мама, у которой полно свободного времени.

— А я больше не могу есть эту индейку! — рявкнул Рон. — Она же у тебя сухая, как башмак. И одинаковая — день за днем. Как будто ты ее из табуретки трансфигурируешь!

— Неужели. За столько лет. Нельзя. Запомнить, — медленно произнесла Гермиона, — что я не могу трансфигурировать еду?! Я ее готовлю! Впрочем, — ярость как будто улеглась, и она добавила очень тихо: — можешь не есть вовсе.

Развернувшись, она ушла в спальню и бросила запирающие чары на дверь, упала на кровать. Сердце бешено колотилось.

Рон умудрялся выводить ее из равновесия мгновенно всего парой слов. Да, конечно, она не была идеальной хозяйкой, как миссис Уизли. Но и Джинни не проводила целые дни на кухне — тем не менее, Гарри и в голову не приходило упрекать ее в том, что еда скучная или надоевшая. Более того — и Гермиона это точно знала — в те дни, когда они жили не в особняке на площади Гриммо, Гарри и сам часто вставал к плите, вооружившись волшебной палочкой и старой книгой рецептов миссис Уизли. А вот Рона никакими силами нельзя было заставить готовить. Правда (об этом напомнил мерзкий внутренний голосок), когда она разрывалась между проблемами маггловского правительства и задачами ДМП, Рон стабильно находил где-то ужин к ее приходу. С другой стороны, и она, когда он задерживался на работе, не морила его голодом.

Раздался стук в дверь.

— Гермиона!

Она не ответила. Рон постучал еще какое-то время и ушел. Мама как-то говорила, что ссоры — это естественная часть любых отношений. Наверное, она была права. Во всяком случае, спустя пару часов дверной замок тихо щелкнул под невербальной «Аллохоморой», и Рон проскользнул в спальню, лег на кровать и обнял Гермиону сзади. Шумно дохнул в ухо. Шепнул:

— Не такая уж сухая она была.

Гермиона ткнула его локтем в живот — на всякий случай, но очень скоро забыла о своей обиде.

А на следующий день снова началось безумие — пришло время готовить презентацию книги Джима в маггловском мире. Ее отпечатали огромным тиражом в маленькой частной типографии, владельцу которой заплатили хорошую сумму и подправили память. Но нельзя было просто выложить книги в магазины — нужно было представить их, ярко и громко, чтобы их начали покупать сразу же.

Полгода назад для организации подобного события Гермиона не колеблясь привлекла бы Нарциссу Малфой — под клятвой о неразглашении, разумеется, а то и под Непреложным Обетом. Но они не общались с середины июня — со злополучной вечеринки в честь дня рождения младшего Малфоя, о которой Гермиона старалась забыть почти с той же настойчивостью, с какой изгоняла из памяти видение мертвого Рудольфа Холмса.

На самом деле, можно было предположить, что все обернется именно так — огромным грандиозным провалом. Ей, Гермионе Грейнджер, нечего было делать возле Пожирателей Смерти, пусть и оправданных — она была чужой в их обществе, а они стремились к ней только ради шанса, даже призрачного, на восстановление своих репутаций.

Как Рон говорил позднее, «ничего другого и ожидать от скользких хорьков нельзя было». В сущности, он был прав. Нельзя было пытаться заставить слизеринцев играть по-гриффиндорски, даже если очень хотелось.

Поэтому Гермиона занималась презентацией сама.

Маггловские книжные магазины не желали принимать в продажу непонятную книгу от непонятных людей — даже изучение правовых кодексов в библиотеке Министерства не помогло ей понять, какие именно документы нужно наколдовать, чтобы обеспечить своим действиям легитимность.

С несколькими частными лавочками договориться удалось — щедрый взнос и легкая легиллименция сделали свое дело. Но к сетевым — огромным, заполненным книгами в глянцевых нарядных обложках, полным покупателей, которым нужно было начать рассказывать о волшебном мире, подхода не было.

Помощь пришла оттуда, откуда Гермиона ее не ждала.