Сферы влияния

Границы дозволенного. Глава четвертая

Гермиона еще раз коснулась губ Рона и отстранилась с улыбкой.

— У тебя глаза в крапинку, — заметил Рон и фыркнул — этот факт показался ему крайне смешным.

— У всех глаза в крапинку, бестолочь, — она ткнула его пальцем в нос, — это связано со строением радужки.

— У тебя крапинки заметней, — пожал плечами Рон.

Гермиона расхохоталась и откинулась на подушку — понятное дело, что спорить было бесполезно. Если Рон вбил себе что-то в голову, он не отступится, пусть даже это «что-то» — мелочь вроде крапинок в глазах.

Некоторое время они лежали молча, потом Гермиона спросила:

— Как думаешь, что делать?

Рон отлично понимал ее (если только речь не шла о теории магии или нюансах законодательства), и ответил, не уточняя, о чем она говорит:

— Я все еще думаю дать ему в морду.

— Боюсь, что это не поможет.

Рон и правда рвался вытрясти из Гарри «эту дурь», если надо, вручную, без применения палочки. Учитывая, что он был на полголовы выше и значительно массивней друга, не приходилось сомневаться, что ему это удастся. Но Гарри это помочь не могло.

— Знаю. Но все равно больше ничего придумать не могу, а за то, что он творит с Джинни, хочется ему врезать. И за тебя.

— Это мой выбор, — резко возразила Гермиона.

Рон примирительно приобнял ее за плечи. Гермиона видела, как тяжело ему было оставаться простым наблюдателем. Бездействие — это то, чего горячий, импульсивный Рон Уизли не переносил на дух. А в случае с Гарри он действительно ничего не мог поделать.

— Я пыталась найти целителя, — сказала Гермиона после минуты молчания, — всю эту неделю искала. Но я как будто в стену тычусь. Нельзя просто подойти к уважаемому человеку и предложить ему подпольную работу под клятвой о неразглашении.

— Может, Билл и Флер могут кого-то найти? Ну, я имею в виду, заграницей.

Гермиона задумчиво накрутила на палец длинную прядь волос. Она тоже думала о заграничных контактах и о Билле и Флер. Но было соображение, которое останавливало ее.

— Флер сейчас и без таких новостей непросто. А у Билла связей меньше. Разве что через гоблинов, — озвучила она свои сомнения.

— Точно, я забыл, — пробормотал Рон и покраснел. Почему-то факт беременности его смущал.

Продолжая наматывать прядку волос, Гермиона пыталась поймать мелькнувшую было мысль. Это было что-то крайне простое и банальное, лежащее на поверхности. Но, увы, мысль уже исчезла в глубинах подсознания.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала Гермиона, потом повернулась на бок и тише добавила: — давай спать.

Рон заворочался, обнял ее со спины и мягко поцеловал в плечо.

Наутро Гермиона погрузилась в сумасшедший рабочий водоворот. Джиму она дала пару дней подумать, и теперь, освободившись от своей роли экскурсовода по миру магии (стоило отметить, что роль оказалась приятней, чем она ожидала), пыталась разобраться с ворохом скопившихся дел.

Пенни отлично справлялась, но не успевала справиться со всеми запросами, жалобами и отчетами.

До четырех часов дня Гермиона прыгала по Британии, разрешала конфликты, проверяла работу обливиаторов, а потом считывала показания с артефакта, следящего за жизнью приемных детей в новых семьях.

Она уже выходила из кабинета с артефактом, как вдруг ее осенило.

— Нарцисса!

Нарцисса Малфой обладала множеством связей по всему миру и имела выходы на самых разных людей в магической Британии. Кроме того, их связывали достаточно крепкие партнерские отношения и несколько взаимных услуг. Едва ли что-то изменится, если к этому списку добавится еще одна.

Не тратя времени, Гермиона сочинила короткое, но предельно вежливое письмо с предложением встретиться.

Черный филин принес ответ всего через час.

Нарцисса выглядела так, словно украла или раздобыла философский камень — в свои сорок шесть она выглядела едва ли на тридцать. Заключение мужа в Азкабан, пошатнувшееся влияние семьи, пытки Волдеморта — ничто не оставило следа на ее красивом породистом лице и не согнуло гордую спину.

Как и всегда при встрече с этой женщиной, Гермиона на секунду устыдилась своей непослушной гривы волос, веснушек на носу, обстриженных «под ноль» ногтей и слишком широкого шага. Но эта слабость быстро прошла.

Гермиона опустилась за столик в кафе напросив Нарциссы и первой поздоровалась.

— Добрый вечер, Гермиона, — Нарцисса улыбнулась краешками губ. — Я позволила себе заказать нам обеим чаю, я думаю, это не повредит.

— Спасибо, Нарцисса, — Гермиона тоже улыбнулась, хотя отлично знала, что ей в жизни не изобразить настолько же холодную, но светскую улыбку. — Это очень кстати.

На столе сам собой возник чайный сервиз, и Нарцисса оточенным движением разлила крепкую ароматную заварку по чашкам и разбавила ее несколькими каплями молока.

— Вы хотели видеть меня, Гермиона. Что-то случилось?

Если бы Гермиона умела, в этот момент она завела бы пространный разговор о погоде, припомнила бы все услуги, которые когда-либо оказывала своей собеседнице, вскользь упомянула бы, что сейчас находится в некотором затруднении…

Но она так и не освоила искусства плести кружево из слов, соединяя факты, туманные намеки и предположения. Поэтому сказала:

— В некотором роде да. Мне… — она не позволила себе прикусить губу, чтобы сдержать оказавшиеся такими непростыми слова: — нужна ваша помощь.

— Я сделаю все, что в моих силах, Гермиона, дорогая, — Нарцисса опять улыбнулась льдистой улыбкой, и Гермиона не сомневалась, что рано или поздно аристократка вспомнит об этом.

— Мне нужен целитель, готовый работать под клятвой о неразглашении. И готовый наблюдать пациента длительное время.

Нарцисса соединила кончики холеных пальцев, ее взгляд скользнул с лица Гермионы вниз, но тут же поднялся обратно. Гермиона почувствовала неприятный холодок в груди — кажется, Нарцисса решила, что Гермиона беременна, но по каким-то причинам нуждается в особом наблюдении. Что ж, это была не худшая версия. Через год она будет опровергнута сама собой, из-за отсутствия ребенка, а Гарри получит необходимую помощь.

— Я думаю, что это несложно устроить. Мой личный целитель не слишком обременен работой — и я, и сын, к счастью, здоровы. И, разумеется, он согласится дать клятву о полной конфиденциальности.

Гермиона прищурилась. Какова вероятность, что целитель найдет способ сообщить своей прямой работодательнице, чем занимается? Кажется, все же меньше, чем у Гарри — сойти с ума или погибнуть в ближайшее время.

— Это отличный вариант, — кивнула Гермиона. — Когда я смогу с ним встретиться?

Нарцисса предложила:

— Возможно, вы согласитесь посетить мое поместье завтра с утра? Вы ведь не работаете в субботу?

Они договорились о времени и, допив чай, распрощались. Нарцисса удалилась первой, а Гермиона осталась сидеть за столиком и размышлять о том, сумеет ли она завтра пережить визит в Малфой-мэнор. Гостиная, где безумная Беллатриса пытала ее, до сих пор являлась ей в кошмарах.

Рону о своем плане она ничего говорить не стала, только предупредила, что должна будет по делам отправиться к Малфоям. Разумеется, она не думала, что ей угрожает что-то, кроме панической атаки, но, как и все, кто пережил войну, не могла отделаться от легкой паранойи.

Без двух минут одиннадцать она подошла к камину, напомнила себе, что ей нечего бояться, и шагнула в трубу, бросила шепотку летучего пороха и произнесла:

— Малфой-мэнор.

Полыхнуло зеленым, ее закружило в дымоходе, но почти сразу отпустило. Пошатнувшись, она шагнула на белоснежный ковер в гостиной, и тут же была подхвачена под руку.

— Аккуратней! — отступив на шаг, сказал ей Драко Малфой.

На узника он не был похож — пребывание в родном доме его, похоже, не слишком тяготило. Во всяком случае, он выглядел таким же избалованным блестящим принцем, как во время учебы в Хогвартсе, только старше. Волосы он теперь, по примеру своего отца, завязывал в хвост темной лентой, изумрудная мантия была, очевидно, сшита из ткани баснословной цены.

Только презрительное выражение с лица исчезло.

— Добрый день, — начала было Гермиона, но осеклась. Называть хозяина дома, в который ее пригласили, по фамилии, было бы грубостью. Выговорить «мистер Малфой», не вспоминая о Люциусе Малфое, она бы не сумела. А обратиться по имени мешали годы школьной вражды.

— Здравствуй, Гермиона, — вежливо сказал он. От звука собственного имени ее покоробило, но она была вынуждена ответить:

— Здравствуй, Драко.

Потом оглянулась и взмахом палочки очистила свою мантию и ковер от следов сажи. Малфой если и имел что-то против, то промолчал.

— Вообще-то, я к миссис Малфой.

— Да, я знаю, — кивнул Малфой, — она предупредила. Ей очень жаль, но она вынуждена задержаться на несколько минут — кажется, ее срочно вызвали в банк. Позволь предложить тебе чаю, пока ты ее ждешь?

Гермиона с сомнением оглядела гостиную. Там, возле античной статуи, стояли все трое Малфоев. У дверей, отброшенные заклинанием Беллатрисы, лежали егеря. Сивый был рядом с ними.

Те короткие полчаса Гермиона и сейчас могла вспомнить до мельчайших подробностей, но, к своему удивлению, не испытывала страха. Гостиная была просто гостиной. Человек, который пытал ее и вырезал на ее руке слово «Грязнокровка», три года как мертв. Война закончена, злодеи наказаны. Можно просто жить дальше.

— Да, спасибо, — ответила она.

Малфой проводил ее к креслу, вызвал домового эльфа (заставив Гермиону поморщиться и пообещать самой себе, что рано или поздно она займется их освобождением), а потом собственноручно, как вчера его мать, разлил чай по чашкам.

— Ты отлично выглядишь, Гермиона, — заметил он спустя минуту-другую.

— Не думаю, что тебе стоит расточать мне комплименты, — заметила она прохладно.

— Понимаю, — кивнул Малфой, — детские обиды. Я и правда так и не извинился за все. Но я был плохо воспитанным мальчишкой, повторявшим за взрослыми вздор. Я не раз оскорблял тебя, и мне очень жаль.

Он говорил спокойно и очень проникновенно. Так, словно и правда жалел о том, кем был раньше. Дамблдор говорил, что любой человек заслуживает второго шанса. Возможно, Драко Малфой и правда сожалеет обо всем, что сделал?

Гермиона не знала этого и не могла понять, как ей реагировать на его извинения. Принять их — значило подать руку одному из Пожирателей смерти, своему врагу. Отвергнуть — возможно, толкнуть его снова на неверный путь.

От необходимости делать выбор ее спасла Нарцисс, появившаяся в дверях гостиной. Она не выглядела утомленной после срочных дел в банке, напортив, улыбалась непривычно тепло и приветливо.

— Простите меня, Гермиона, — сказала она, тоже располагаясь в кресле, — надеюсь, Драко встретил вас, как подобает.

Она бросила на сына короткий взгляд, и Гермиона даже подумала о том, что все извинения Малфоя — лишь выполнение ее требований. Впрочем, это сейчас было неважно, и после непродолжительной беседы о том, что сегодня исключительно ясный день, Нарцисса предложила Гермионе перейти в небольшую комнату возле гостиной, где ее уже ждал целитель.