Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы

* * *

Итак, будущее. Не заглядываю в Библию, нарисую свою картину. Лидеры основных стран мира, безумцы, параноики, монстры и вурдалаки, одержимые своими фобиями и идеями, они даже говорят о своей исторической миссии, к примеру, воссоздать империю рухнувшую. И никто не хочет уступать, идти на компромиссы и жаждет сокрушить соперника.

Величие и ненависть — вот их мотор, и они готовы рвануть. И боюсь, что все кончится мировой бойней. Оружия, ракет и прочих изобретений смерти предостаточно. И… вот это знаменитое «и» футбольного тренера Валерия Карпина. И сколько будет уничтожено, разрушено? Половина земного шара или больше? Другая половина укроется в бункерах и пещерах. И оставшиеся будут медленно и мучительно умирать.

А потом Бог, Создатель или властелин Вселенной, мыслящий океан Солярис (вспомним Лема) вместо муравьев-людишек, только что и умеющих ненавидеть и пожирать друг друга, они будут заменены новыми гибридными существами, пятиглазыми с хвостами, которые будут создавать новый мир и строить какую-то неведомую нам цивилизацию. И все повторится с начала, по кругу. Это потом, потом, а у истоков новой реальности, по посланию Иоанна Богослова: «И увидел я новое небо и новую землю, и все прежнее миновало…»

И придут вера, труд, согласие и счастье?.. Ах, как хочется верить. Но не уверен был и Карамзин: «Непроницаемым туманом покрыта истина для нас».

Истина, будущее — все в непроницаемом тумане. Летит только маленькая точка, песчинка бытия — 90-летие Ю.Б. Через пару месяцев.

И пусть кто-то напишет свою книгу воспоминаний и дневников, и, может быть, даже в цифровом варианте, технологии стремительно врываются в нашу жизнь. Ну а мне вся эта «музыка» изрядно надоела. Я устал. И чао, бамбино!.. Я легкой, вихляющей походкой отправляюсь на диван, отдохнуть и вздремнуть, напрочь выкинув из головы картины грядущего…

3 декабря 2021 года, 12:45, нескончаем туманный пасмур.

А пока начал громыхать 2022 год.

6 января, четверг, 12:36. Только что пришли из магазинной прогулки. На улице ноль, и как сказал руководитель метеоведомства: «Тепло, но комфорта не будет». Какой комфорт? Что он говорит? Мир сходит с ума и клокочет, пандемия сдружилась с политикой и душат бедного маленького человека почти во всех странах мира, везде вводятся драконовские ограничения, запреты, какие-то ковидные паспорта и т. д. Ограничено передвижение, социальные проездные карты блокированы. И в каждой стране своя «спесифика», как юморил Аркадий Райкин. В Северной Корее почти голод, и третий вождь Ким Чен Ын даже похудел, о чем свидетельствует опубликованное фото. Ким заявил народу, что стал есть меньше «ради страны», поскольку ощущается нехватка продовольствия.

Совершенно неожиданно запылал Казахстан. Там не «стаканчики» бросают в полицейских вышедшие на улицы протестанты, а уже жгут машины, врываются в госучреждения, где все громят, грабят магазины и т. д. Транзит Назарбаев — Токаев не сработал. Повышение цен на бензин, — и народный взрыв гнева, что невольно отзовется в России. «Ночные кошмары Путина» — так определила Юлия Латынина. А газеты наши не выходят, опять каникулы! И мы с Ще припадаем к «Эхо Москвы», слушаем расклады аналитиков. И все сходятся на том, что 2022 год будет драматическим и кровавым. Но лично я уже не могу быть летописцем эпохи: нет ни физических, ни психологических сил. Надорвался. Будь что будет!.. Будем фаталистами…

А тут ночью проснулся и вспомнил песню про бомбардировщика, отбомбившего врага в Отечественную войну и еле вернувшегося из тяжелого воздушного боя. Эту песню пел Леонид Утесов:

Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы летим, прижимаясь к земле.
Бак пробит, хвост горит, но машина летит
На честном слове и на одном крыле…

Вот и я, как старый потрепанный бомбардировщик, только сбрасываю не бомбы, а тексты. Пишу, творю «на честном слове и на одном крыле». Плохо вижу, плохо хожу, плохо слышу, еле ковыляю. И сражаюсь с 4-й книгой дневников и воспоминаний.

И кто оценит? И кому это нужно?.. А тут еще никак не справлюсь с еще одной работой: творческим отчетом за всю жизнь 90 лет — это не шутка! И темень, было бы светло, врубился бы в бумагу, как горняк в угольный пласт, ан нет. Буквы плывут — ни то, что написал о руки, ни то, что напечатал на машинке. Просто караул! Жду с нетерпением весну Света. Под ворчанья старого попугая: дожили! И что?.. На этот вопрос когда-то ответил Андрей Вознесенский:

Но итоги всегда печальны,
Даже если они хороши.

А мой итог? Хорош или плох? «Любезен» и интересен я народу, как спрашивал классик, нет, не спрашивал, он был в этом уверен, что:

И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык…

Так мнилось Александру Сергеевичу. Он был романтиком, мечтателем. Писал пламенные строки Чаадаеву (1818 год):

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

И уж никак Александр Пушкин не мог угадать будущее, что через 200 лет будет создана организация «Мемориал», который будет за свою деятельность по восстановлению памяти борцов за свободу, веривших в «звезду пленительного счастья», и именно за это «Мемориал» будет признан «иностранным агентом» и запрещен. А самовластье неизменно, возрождается и укрепляется. И разные модификации режима никак не хотят сдать в архив «оковы тяжкие». Это не музейный экспонат, а историческая скрепа, необходимый инструмент власти.

Пессимизм и мрачность, как известно, вредят здоровью. Поэтому больше радости, света, оптимизма, вспомним, как в довоенные годы распевали песни о Сталине:

От края до края по горным вершинам,
Где вольный орел совершает полет,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасную песню слагает народ…

Эти вирши сочинил не народ, а некий М. Инюшкин (сборник «Песни Страны Советов», Политиздат, 1940). А песня о Кагановиче (был такой сталинский соратник):

Темноглазый, заметного роста,
Отработал и ночью, и днем,
Говорил по-рабочему просто,
Но слова обжигали огнем…

Молодое поколение не знает, что построенное в Москве метро долгое время носило имя Лазаря Моисеевича Кагановича. Потом, естественно, он попал в опалу и вернулся к своей первой профессии сапожника. Хорошая профессия, и зря Лазарь полез в коммунисты.

Плохой выбор А вообще, при чем тут Каганович? Каким ветром занесло его в эту книгу? Это все фантазии автора и шкодливая рука Ю. Б. Слишком вольный сын пера. Простим его. Тем более что он, еле передвигаясь, идет к своему 90-летию. Может быть, кто-то и поздравит.

А если нет, не найдется какого-нибудь тунгуса или калмыка, то ответим, как ответил рыжий Мотэле, бедный портняжка, когда ему отказали в женитьбе на Риве, дочери раввина, которой было нужно «большое счастье», а у Мотэле был большой только… нос. Мотэле вздохнул:

Ну, что же?
Прикажете плакать?
Нет так нет!..

15 января, суббота. Половина первого дня, более-менее просвет в снежном мглистом воздухе, улицы завалены снегом, и тороплюсь хоть что-то напечатать. Решили не выходить, а вчера вышли и практически ползали по заледенелой плитке Собянина, будь она неладна!.. Самочувствие по Ларисе Копниной: «Ну все болит!» Садится зрение, пытаюсь читать без очков, водя носом по бумаге. И смех и грех! Пугающая новая реальность: мы с Ще плохо видим. Ще больше, я чуть меньше, плохо слышим, плохо ходим. И мы практически одни, если не считать приходящей Паши. О дальнейшем не хочу думать. Мы против вакцины и, как фаталисты, под угрозой ковида, правда, стараемся избегать контактов, и маски-маски. А намордник прямо душит.

А пока идут переговоры-пугалки с Америкой, неожиданно рвануло в Казахстане, да как! Неудачный транзит власти: Назарбаев — Токаев. И понеслось!.. 30 лет удерживал власть, как все считали, мудрый Назарбаев, очевидно, устал, ушел немного в тень, с титулом Елбасы (то ли вождь, то ли фараон), а в стране начался дележ власти и богатств, подробности до сих пор не обнародованы. «Молчание Елбасы», как написали в «МК», 12 января. Но одно ясно: из кумира нации, любимца и бессменной «колбасы» пришло развенчание и ненависть. Тот же «МК» об отце-основателе: «Семья на 20 миллиардов долларов» (награбили? присвоили или что?..) И вот уже памятник Нурсултану (при жизни!) в каком-то городе порушили. «От любви до ненависти один шаг». А тут не шаг, а прыжок. Газеты живописуют ужас и кровь, ввод контингента русских и других союзнических войск для наведения порядка. И что дальше? И какой урок для остальных тоталитарных олигархических государств? Не хочу гадать, я не политолог, а так, дилетант-историк, и уже голова моя раскалывается от всех творящихся «художеств».

Меня волнует моя страна, Россия, что будет с ней? Растоптали «Мемориал», заклеймив его как «иностранного агента», выдавливают из страны, опять же с клеймом «агентов», критически настроенных людей, последняя порция перед Новым годом, и наконец добрались до Виктора Шендеровича. Он покинул страну, и тут же вдогонку: «подвернулось теплое местечко» и прочие гнусности. К этому шло давно.

В «Новой», 14 января, Петровская вспомнила эпизод из ТВ-программы «В нашу гавань заходили корабли» накануне нового, 2003 года, и там в приличной компании (боже мой, да Элла Памфилова и Владимир Соловьев, тогда еще приличные люди!) Виктор Шендерович играл на рояле и пел свои присочиненные куплеты к «Сиреневому туману»:

Ты смотришь мне в глаза и руку пожимаешь –
Уеду ль я на год, а может быть, на два.
А может, навсегда ты друга потеряешь?
Еще один звонок, и уезжаю я…

Провидческие слова, а вообще та компания 2003 года уже распалась: уедут одни — в никуда, а другие — в князья… Каждый выбирал, что ему милее и роднее. А далее Ирина Петровская написала о «князе» Илье Резнике, когда-то писавшем тексты песен для Пугачевой и Вайкуле, теперь «пришла пора гимнов» — для прокуроров, следователей и других стражей порядка. Как не вспомнить персонажа Ильфа и Петрова, поэта-приспособленца, который варьировал один и тот же мотив: «Служил Гаврила хлебопеком. Гаврила булки выпекал». Так и Резник: то оды милиции, то пограничникам, то иным силовикам. Хлебное это дело — воспевать власть.

А Авдотья Смирнова в «МК» рассказала, как сочиняла сериал про Вертинского. Почему о нем? — Потому что «не хотела про современность, с которой перестала совпадать». Разошлись? Простите, я тоже.

13 января был День российской печати. «МК»: «День печали». Председатель союза журналистов России Владимир Соловьев: «Журналистика переживает трудные времена». Эх, батенька, мягко сказано… А моя мемуарно-биографическая книга? Тоже порождение этих трудных времен. Слабое утешение, что «Времена не выбирают…». Прошли куртуазные времена французских королей, русский Серебряный век и даже НЭП продержался недолго. Все прошло и растворилось. Сегодня мы имеем то, что имеем. Без выбора и без никаких альтернатив.

Живи. Дыши. Наслаждайся.

22 января, суббота. 12 часов дня. Все бело и серо. Сугробы, и накидывает дальше, то ли метель, то ли пурга, сижу у окна и почти не вижу буквенные клавиши пишущей машинки. А как брился в ванной! Песня. Лицо не видно, и бритье вслепую. Кое-как побрился и кое-как постриг усы, и тут не один десяток попугаев кричат над ухом: «Дожили!» Не думал, что доживу до преклонных лет, когда все становится тяжело, от бритья до завязывания шнурков на ботинках, хоть «Караул!» кричи. Но никто не поможет. Только Паша приносит воду «Святой источник» да капусту с морковкой, да слегка убирается, и на том спасибо. А тут еще никак не закончу 4-ю, заключительную книгу, уже не дневников и воспоминаний, а текущих событий и самочувствия, а в минуту отчаяния хочется бросить в корзину всю эту «бодягу». Но надо, Федя, надо! — как говорят в народе.