Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы

26 августа — в солнечную и ясную погоду совершили прогулку по отреставрированной Пятницкой улице. Что хорошо, то хорошо. Далее Красная площадь, ГУМ, мороженое — детские удовольствия…

28 августа — телефонная стычка с О.Ю. Полное непонимание друг друга. Я ей: «Мы с тобой как с двух разных планет». Она: «Да, я с другой планеты после того, как ты ушел от нас с мамой…» Господи, прошло 47 лет, а она не может побороть комплекс детской обиды. И будучи взрослой, не смогла ужиться с мужем и развелась. О.Ю. — самое большое разочарование в жизни. Ни профессии, ни работы, ни семьи, ни детей, ни друзей и лишь вера в Бога да кот Филимон.

2 сентября — в «Алефе» вышла 2-я часть Шекспира.

4 сентября — рухнула стиральная машина «Канди». И приключение с подключением, новая, производства Словении, — 17.900. «Вам привет от Мордыхая», как поет Вилли Токарев. Попросили подключить приехавшего с ней мастера. Он подключил не так. Вызвали нового, и крик Ще: «Какая я дура!» Короче, страсти по «стиралке». «Трали-вали — пассатижи». А то все Шекспир! Анна Каренина!..

А что вокруг? Веллер по «Эхо»: «Богатая страна с нищим народом». Иронический Сванидзе: «Нудно, тоскливо, неприятно заниматься экономикой, а воевать приятно…»

10 сентября — звонок Али: «Юра ушел…» Я знал его более 60 лет с «Советского студента», где мы познакомились. Интенсивно и весело дружили, а потом наши пути разошлись: я остался в журналистике, он стал делать карьеру. Апофеоз: Хача в своем кабинете, я у него в «гостях». Звонок из Кремля, и он важно:

— Меня вызывают в Кремль.

— Кто?

— Бодюл.

— Ну, и что?

— Ты не понимаешь: Бо-дюл! Зампред Совета Министров СССР.

— Ну что ж — беги.

И он побежал…

Да, и тем не менее до карьерного взлета Хачатурова, до того, как он стал замминистра, мы дружили. И вот нет старых друзей: Борьки Давидовского, Хачи, Анисима.

Друзей в моей жизни было немало, и дружил, приятельствовал со всеми по-разному, но объединяло одно: начало дружбы и ее конец (иногда по физической причине). Виктор Крючков, Слава Савва, Андрей Тарковский, Борис Давидовский, Игорь Горанский, Саша Стрижев, Анисим Гиммерверт, Игорь Добронравов, Володя Соловьев, Илья Симанчук, куча приятелей на Пятницкой, на Радио и т. д.

Были размолвки, расхождения, а потом пошли уходы. Ще сообщила о последнем Лиле, та потрясла наивным вопросом: «А сколько осталось?..» Остался пшик.

И о Бодюле. Был и сгинул, и никто, кроме близких, его не помнит. Работал вместе с Брежневым в Молдавии, а потом Леонид Ильич взял его в Москву. Типичная партийная дружба. Бодюл — не фигура и не личность, а партийно-хозяйственная функция.

15 сентября — воспалился печатающий палец. По ночам мучают судороги ног. Пришлось покупать лекарства — опять за 2 тыс. Зарабатываем — тратим: перпетуум мобиле.

18 сентября — в «МП» «Юбилеи сентября». Юбилеи знаменитых людей и литераторов как календарную идею я использовал во многих газетах и журналах и, кажется, съел на этом собаку, причем большую. И вот тянул ее в «Московской правде» — для любознательных и гурманов. И что я выделил в сентябре 2014 года?

540 лет со дня рождения Людовико Ариосто, «неистового Роланда».

490 лет поэту Пьеру де Ронсару, и привел его строки в переводе Вильгельма Левика:

Три времени, Жамен, даны нам от рожденья:
Мы в прошлом, нынешнем и будущем живем.
День будущий — увы! — что знаешь ты о нем?
В догадках не блуждай, оставь предрассужденья,
Дней прошлых не зови — ушли они как сновиденья,
И мы умчавшихся вовеки не вернем;
Ты можешь обладать лишь настоящим днем,
Ты — слабый властелин лишь одного мгновенья.

Упомянул и Фенимора Купера. Кто сегодня читает про Соколиный Глаз и Кожаный Чулок?..

210 лет Александру Полежаеву, который, по словам Герцена, не мог «сделаться полицейским поэтом и петь доблести Николаю не мог…». Отсюда и запрещенный цензурой сборник «Разбитая арфа», чахотка и смерть в 33 года.

Другое дело — Алексей Суворин, издававший «Русский календарь», серию «Дешевая библиотека». Его газету «Новое время» читала вся Россия. Но сам Суворин был человеком далеко не ординарным…

Мигель де Унамуно, мыслитель в поисках «вечного я».

Мартин Хайдеггер — еще один философ, утверждавший, что «язык — это дом бытия»…

Польский поэт и сатирик Юлиан Тувим.

— «Помни о бедных, — говаривал некий лодзинский фабрикант, — это ничего не стоит».

— «Здоровье только одно, а болезней тысячи». Это все Тувим.

А в конце юбиляров отметил Виктора Бокова — 100 лет.

…Эх, Витя! Теперь уже не вылеты,
А выползы на сугревы.
Ты вспомни, какие мы были-то,
Какие к нам ластились девы!..

Нет, мои юбиляры никогда не были скучными. С их помощью я размышлял, эстетствовал и лукавил (14 сентября 2018 г.).

20 сентября — выступление в Тургеневской библиотеке на заседании секции КЛИО — более 30 человек. Тема: Шекспир на все времена. Кто-то из зала задал вопрос: «А скажите, влиял Шекспир на Лермонтова или Лермонтов на Шекспира?» Я разозлился и ответил: «Конечно, Лермонтов на Шекспира!» Какая же бывает у некоторых читателей каша в голове… Но, с другой стороны, как обижаться на читателей. Когда мы пришли за ограду Тургеневки, остановились около афиши с моим именем. И для забавы спросил, а кто выступает? Женщина посмотрела на меня с возмущением: «Это известный писатель». Ще умирала от смеха…

25 сентября — в нерве колотил предложенную для «Алефа» тему: Еврейские мотивы Лермонтова.

Да, расколотый народ: умные и нормальные в меньшинстве, а в большинстве — глупые и покорные холопы, рабы и смерды, ну, и примазавшиеся патриоты-карьеристы.

1 октября — в Домжур пригласили на День пожилых людей. Щербина: «А вот и знаменитый Юрий Безелянский с женой!» Все повернули головы. Стол был скромным (санкции, конечно) — в основном осетинские пироги. Я, выступая, говорил о книге «Плач по возрасту». Журналистка из газеты «50+» Гульнара Брик возбудилась: как интересно!..

8 октября — в октябрьском «Алефе» 1-я часть Булата Окуджавы — «Печальные песни веселого барабанщика» и 100 долларов, а доллар, кстати, взлетел до 40,53 при дешевой нефти. Кризис…

10 октября — после приступа радикулита вышел на улицу. Вспомнил, как лет 10 назад Додо по телефону из Тбилиси спрашивала Ще: «А Юра выходит?» Выходит…

12 октября — в книге «Избранное, или Салат воспоминаний» решил отсечь главы «Отдых», «Командировки», «Зарубеж». И без них книга распухает, хотя вспоминать свои многочисленные поездки заманчиво…

14 октября — в библиотеке Платонова провел выездной урок литературы для старшеклассников. Говорил о Лермонтове и призывал ребят беречь время, не тратить его на пустяки. И гонорар: шикарный букет роз и коробка конфет.

15 октября — в «МП» вышла 1-я часть Лермонтова.

17 октября — выступление в библиотеке Фурманова на Беговой. Провал: собрали лишь 10 человек. Какой-то бизнесмен и поэт Вл. Козенец купил 3 моих книги: «Дневник», «Плач» и «Опасную профессию» за 1800 руб. И подарил свою книжечку стихов: «Я поэт не по значку литвуза…» Графоманство жуткое.

19 октября — с утра семейная идиллия: вдвоем с Ще резали яблоки для варенья. И вспомнилась запись Василия Розанова о возбуждении одного пылкого юноши: «Что делать? Что делать?!» И Розанов писал: «Что делать? — летом собирать ягоды, а зимой пить чай с вареньем…» А потом я буквально вгрызся в жизнь Аркадия Белинкова.

26 октября — закончил Белинкова под 20 стр. Как дерзко и смело высказывался.

О системе: «Тиранические системы неисправимы, не могут быть исправлены. Они могут быть только уничтожены…»

О режиме: «Самый гнусный самодержавный режим никогда не бывает всегда во всем и для всех гнусен…»

28 октября — появилась 2-я часть Лермонтова в «Московской правде». И как говорил Михаил Юрьевич:

У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу…

30 октября — поехал в синагогу на Бронную получить деньги (помощь от богатых американских евреев) и налетел на стеклянную дверь: очки вдребезги!.. Не первый случай подобного рода: плохо вижу.

7 ноября — ничем не примечательный день. А была ли революция в октябре 1917 года?

9 ноября — ездили на Речной в «Перекресток» и угомонили 3 тыс.: кофе, чай, шоколад, подсолнечное масло, куриное филе и т. д. Лиля по телефону с вызовом: «Я не могу себе позволить покупать мясо!..» Играет в бедную?

20 ноября — возмущение излил в стихотворные строки:

Жизнь дорожает. Как и гречка,
Все нынче дорого и круто.
И каждый блеет, как овечка,
Что вся раздета и разута.
Осталось лишь одно величье:
«Крымнаш!» — и крик победный.
И на врагов озлобье бычье.
А в остальном народ-то бедный
Обманут. Туп и замордован.
Чужие мысли вбиты крепко.
И эта кара Иеговы?
Или того, кто правил в кепке?..
Кто всю Россию об коленку
Сломал и на века отбросил.
И только слюни… только пенки…
И тьма кругом. И вечно осень.

22 ноября — вихрь каких-то хозяйственных дел. То нужно ставить водосчетчик (веяние времени?), для этого надо долбить стену и устанавливать вентиль. А еще пришлось покупать новый холодильник «Атлант» взамен старого ЗИЛа (с 1961-го).

Маялись, когда привезут.
Ожидание холодильника,
Словно девушку на свидание…
И траты, траты, и деньги, деньги…

25 ноября — звонок Людочки из Нью-Йорка: «Вы не голодаете?» Видно, на Западе считают, что в России совсем худо…

26 ноября — Нон-фикшн на Крымской. Потрясли две красавицы на стенде ЭКСМО, рекламирующие не обычные автомобили, а книги. Роскошные девицы.

Немного поболтал с Андреем Макаревичем. Он продавал свою книгу, и никого вокруг…

27 ноября — получил два «Алефа»: ноябрьский с окончанием Окуджавы и декабрьский — философ Пятигорский.

29 ноября — занимался Григорием Баклановым, 1 декабря закончил его. И всплыло новое имя: Евреинов!..

9 декабря — что-то накатывает и накатывает, и вот новый стих «Байрон, Лермонтов и сегодняшний день».

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!Вот арфа золотая… М. Лермонтов.

Еврейская мелодия (из Байрона)

Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая!..
Нет, ныне все не то,
И жизнь пошла иная.
Не арфа — барабаны.
И дробь, и шум, и крики.
Кругом одни обманы,
Все серо и безлико.
He нужен ни певец,
И ни поэт, ни гений, –
Пришел всему конец,
Всем прежним песнопеньям.
И только барабаны
И шелест ассигнаций.
Танцуют все канканы,
И нет конца оваций.
Бесстыдство и порок,
И зла кривая морда.
Не выучен урок –
И что мы видим? Орды…
Ликуют и кричат,
Грозятся уничтожить.
Не жизнь, а сущий ад,
И дрожь идет по коже…

Что добавить? С двух часов дня начинает темнеть, и эта темнотища действует на меня угнетающе…

26 декабря — плохо себя чувствую. И все время что-то теряю и не могу найти. Хотел написать о режиссере Михаиле Ромме и не смог найти книжку его рассказов. Хотел написать об Евтушенко, достал досье, а оно огромное, вздохнул и отложил. Зато с удовольствием чищу архив: и в пакет на выброс полетели Прилепин с Гришковцом. Смешно мне о них писать…

31 декабря — встречаю Новый год в состоянии какого-то развала и ужасного настроения. В газете «50+» вышли отрывки «Плач по возрасту». В альманахе «Лесной орех» опубликован Шварц, а в «Науке и жизни» так и не появился Руссо — обида на меня тлеет с середины 1995 года, не могут простить, что оборвал «Один день из календаря Ю.Б.». Для «Алефа» подготовил «Гвардейцев вождя» — Авербаха, Лелевича, Родова.