Смерть Мао Цзэдуна

Процесс пересмотра дел в провинциальных центрах власти: АРВМ, Цинхай, Шаньдун, Тяньцзинь, Цзянсу, Шанхай, Хэйлунцзян, Шэньси, Ляонин

Пересмотр решений, принятых во время «культурной революции», постепенно разворачивался и в ряде провинций КНР, особенно в тех, где сильным оставалось влияние деятелей, пострадавших во время «культурной революции».

Так, в Автономном районе Внутренняя Монголия (АРВМ), которым до «культурной революции» руководил Уланьфу, было объявлено о «пересмотре всех дел» за последние 10 лет, которые были заведены здесь по политическим мотивам начиная с 1966-1969 гг. Отмечалось, что реабилитация проходила в этом районе не гладко: ей препятствовали некоторые представители власти, заявлявшие, что осужденные были наказаны правильно. Очевидно, возражали деятели, которые сделали карьеру за годы «культурной революции». Можно предположить, что они имели формальные основания в чем-то упрекать репрессированных, особенно в действиях или высказываниях против стоявших в свое время у власти руководителей, включая Мао Цзэдуна. Однако политический подход к этому вопросу — пересмотреть все такого рода дела — перевешивал. Сообщалось, что на основании официальных документов в ряде случаев было признано, что ошибочные дела составляли семьдесят процентов всех дел. [30]

В марте 1979 г. с санкции ЦК КПК было аннулировано принятое в марте 1967 г. «Решение по вопросу о Цинхае» и реабилитированы руководители провинции, осуждавшиеся в тексте этого документа. Был отменен также и документ, согласно которому во время «культурной революции» было разрешено применять «методы диктатуры» к служителям религиозных культов. [31]

Исправлялись ошибки, допущенные кадровыми работниками в годы «культурной революции», не совершившими особых проступков, кроме просчетов в годы активизации деятельности «четверки» перед смертью Чжоу Эньлая и Мао Цзэдуна. Так, первый секретарь парткома провинции Шаньдун Бай Жубин, старый опытный партийный руководитель, не входивший в «штаб» Мао Цзэдуна и сумевший пересидеть «культурную революцию», в первые месяцы 1979 г. выступил с самокритикой и взял на себя ответственность за серьезные ошибки в работе постоянного комитета парткома провинции. Бай Жубин сделал это на рабочем совещании провинциального парткома. Вместе с ним с самокритикой выступили и другие руководители. Партком провинции Шаньдун признал свою вину в том, что занимал неправильную позицию в вопросе о «кампании критики Линь Бяо и Конфуция» и «кампании отпора правоуклонистскому поветрию». Бай Жубин объявил о полной реабилитации бывшего второго секретаря парткома и политкомиссара Цзинаньского большого военного округа Юань Шэнпина и «от имени парткома взял на себя ответственность» за распространение «ошибочного документа», называвшегося «Разоблачить Юаня, критиковать Юаня». [32]

Здесь примечателен не сам факт, что в провинции Шаньдун был реабилитирован бывший второй секретарь провинциального комитета, который пострадал в период острых нападок на Дэн Сяопина и Чжоу Эньлая со стороны «четверки». Положению Бай Жубина такая ситуация не грозила, ибо осуждение Юань Шэнпина, хотя и осуществлявшееся с большим шумом, на деле напоминало полюбовную договоренность между руководителями провинции, которые смогли с помощью этого маневра фактически не выпустить из рук руководство провинцией, сохранив во главе него Бай Жубина и не допустив к руководству представителя «четверки».

Можно предположить, что объявление о выступлении Бай Жубина было сделано намеренно. Оно явилось приемом политической борьбы, когда иносказательно давалось понять, что если критикуют себя деятели такого масштаба, как Бай Жубин, которые были вынуждены идти на некоторые компромиссы в последние годы жизни Мао Цзэдуна, то от деятелей, активно участвовавших в «культурной революции», требовалась гораздо более серьезная самокритика. Им давали понять, что они должны признать за собой вину за ошибки в работе политбюро ЦК КПК и постоянного комитета этого политбюро, взять на себя ответственность за распространение «ошибочных документов» от имени политбюро ЦК КПК и постоянного комитета этого политбюро. Таким образом до всей партии доводилась мысль о том, что руководители политбюро ЦК КПК (Мао Цзэдун, Хуа Гофэн) допускали ошибки, которые должны быть открыто признаны.

Случай с самокритикой Бай Жубина также свидетельствовал о новшествах во внутриполитической жизни. Если ранее общепризнанным была необходимость «сохранения лица», то есть те, кто подвергались критике или выступали с самокритикой, были вынуждены уходить с постов, то выступление Бай Жубина показывало, что отныне в партии возможна критика или самокритика, после которых можно было оставаться на руководящем посту. Это не было повсеместным явлением, но даже единичные случаи были показательны.

Подобные выступления также содействовали размыванию культа личности, готовили почву для объявления об ошибках и недостатках Мао Цзэдуна.

В Тяньцзине объявили, что уже к апрелю 1979 г. были пересмотрены дела свыше 90% пострадавших кадровых работников. Однако впоследствии оказалось, что не все дела были пересмотрены «в полном объеме, в ряде заключений по пересмотру дел содержались ошибки». Сообщалось, что «в ряде учреждений эта работа еще в основном не проведена». [33]

К работе по пересмотру дел приходилось постоянно возвращаться: она наталкивалась на сильное сопротивление, особенно в тех провинциях и городах центрального подчинения, где в руководстве, даже после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, оставались выдвиженцы «культурной революции».

В провинции Цзянсу состоялось рабочее совещание провинциального парткома, на котором первый секретарь парткома Сюй Цзятунь объявил о пересмотре дел, сфабрикованных в годы «культурной революции», а также в период активной деятельности «четверки» в 1976 г. Сюй Цзятунь сказал, что уже пересмотрено и закрыто 93,5% дел кадровых работников, одновременно судами различных инстанций были пересмотрены 62% так называемых «политических дел», также сфабрикованных во время «культурной революции». [34]

В Шанхае органы общественной безопасности с апреля 1978 г. приступили к пересмотру дел «контрреволюционеров», «правых элементов» и т.п. К январю 1979 г. было перепроверено более 11 тысяч таких дел, из которых 90,66% были признаны «ошибочными». Весной 1979 г. пересмотр дел в Шанхае продолжался. [35]

В конце апреля 1979 г. была завершена реабилитация тысяч лиц, проходивших по «состряпанному в годы культурной революции» делу «шанхайской подпольной организации», действовавшей в городе до образования КНР в 1949 г. В 1967 г. Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнь и другие обвинили бывших подпольщиков в том, что они создали «группировку ренегатов». Были заведены дела на более чем 3600 человек, в число которых вошли и работники центральных ведомств. [36]

В Хэйлунцзяне провинциальный партком в феврале 1979 г. объявил о реабилитации нескольких десятков так называемых «правых элементов», которые стали жертвами сфабрикованного дела, заведенного в связи с опубликованием в 1956 г. в газете «Жэньминь жибао» заметки с критикой ответственных руководителей системы торговли провинции. [37]

В провинции Шэньси к началу 1979 г. в провинциальном парткоме из руководства были устранены те, кто препятствовал критике «четверки» и ее «доверенного лица» в Шэньси. [38] Кроме того, для ускорения работы по реабилитации пострадавших от Линь Бяо и «четверки» парткомом были созданы специальные группы для оказания помощи при пересмотре дел на местах. В процессе их работы было обнаружено, что в некоторых уездах в начале «культурной революции» 50% кадровых работников производственных бригад были подвергнуты наказаниям по суду; в одном из уездов из 18 секретарей парторганизаций народных коммун были смещены 16 человек. [39]

В провинции Ляонин весной 1979 г. была реабилитирована многочисленная группа кадровых работников на уровне больших производственных бригад. Были приняты меры для устройства их на работу. Большая часть реабилитированных получила те же посты, которые они занимали до репрессий. Эта мера, как сообщалось в печати, «повысила активность низовых кадровых работников». Сообщая о реабилитации этой группы, газета «Жэньминь жибао» отмечала, что большинство из десяти миллионов низовых кадровых работников в 680 000 больших и 4 800 000 производственных бригад (по всей стране) «вели непримиримую борьбу» против «четверки» и «пострадали за это». [40]

В провинции Ганьсу была развернута работа по повторному пересмотру дел. При этом утверждалось, что в ходе проведенной проверки выяснилось: от 20% до 30% (а в некоторых местах и более) пересмотренных за последние годы дел не были до конца должным образом оформлены, а проходившие по ним люди до сих пор не реабилитированы. Это было следствием того, что в ряде организаций удовлетворились формальным пересмотром дел. Некоторые ответственные за эту работу стремились не допустить пересмотра дел, которые сами и заводили в прошлом, считая, что в этих делах «не может быть ошибок». Иные же боялись, что их обвинят в отрицании и положительных результатов кампании «четырех чисток», которая проводилась накануне «культурной революции», и самой «культурной революции». Типичные примеры таких непересмотренных дел: о крестьянине, которого назвали «действующим контрреволюционером» за то, что он «неуважительно» прикрепил сапожным гвоздем на стену портрет Мао Цзэдуна; о женщине, объявленной «контрреволюционеркой» за то, что во время пребывания в «школе для кадровых работников» она случайно, не нарочно плюнула на портрет Мао Цзэдуна. [41]

Все эти сообщения говорили о том, что критика «четверки» и сторонников «культурной революции», реабилитация пострадавших ширились и углублялись, захватывая все более широкие слои населения, и прежде всего кадровых партийных и административных работников. Возвращенцы при этом стремились убедить партийных функционеров низшего звена в том, что они могут опереться на тех, кто вернулся на руководящие посты.