Смерть Мао Цзэдуна

Начало критики «четверки»

Прежде всего, была подчеркнута глубина конфликта между руководителями страны, а также ненависти людей к «культурной революции». Устранение активных организаторов «культурной революции», «четверки», в КНР сравнивали с событиями 1949 г., с образованием КНР, называли «вторым освобождением». [66]

Китайские руководители, в частности заместитель премьера Государственного совета КНР Ли Сяньнянь, подчеркивали, что «проблема, по существу, уходит корнями не в 1976 г., а в более ранний период». [67] Заместитель председателя постоянного комитета ВСНП Тань Чжэньлинь заявил, что борьба против «четверки» велась по меньшей мере на протяжении последних десяти лет. [68] При этом она была «самой интенсивной борьбой в партии». [69]

В закрытых партийных документах появились намеки на то, что «четверка» была связана с Мао Цзэдуном настолько крепко, что при его жизни было невозможно устранить ее. В марте 1977 г. на рабочем совещании ЦК КПК заместитель председателя ЦК КПК Е Цзяньин говорил: «Эта банда походила на крысу, укрывшуюся за вазой из агата. Если вы должны были убить крысу, то была вероятность того, что вы разобьете самое вазу» [70]

В течение нескольких месяцев предпринимались попытки заставить хотя бы одного из «четверки» признать свои ошибки, отколоться от своих v «коллег». Эти попытки оказались безрезультатными. Во время «культурной революции» Лю Шаоци не признал свою «вину». После «культурной революции» так же повела себя и «четверка». Решительные дисциплинарные меры против Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэня и Яо Вэньюаня — исключение их из партии — были приняты, в частности, после того, как они «отказались раскаяться».

Были также предприняты энергичные попытки дискредитировать деятельность «четверки» во время «культурной революции». Пекинская печать отмечала, что «сектантская четверка», «замаскировавшись под заслуженных деятелей культурной великой революции, всячески обрабатывала общественное мнение и афишировала себя, стараясь обманом нажить политический капитал». [71]

«Что же, в конце концов, — продолжала «Жэньминь жибао», — эти «четверо» сделали в великой культурной революции? Они в сговоре с линьбяоской антипартийной группировкой и одним из ее главных членов Чэнь Бода умышленно выворачивали наизнанку понятия, кто свой и кто враг, вносили путаницу в классовый фронт, смешивали два типа неодинаковых по своему характеру противоречий, подстрекали к свержению «всех и вся», разжигали всеобщую гражданскую (или внутреннюю) войну, чтобы удобнее было ловить рыбку в мутной воде и в полном хаосе захватить власть». [72]

В пылу полемики и осуждения «четверки» в Пекине признали, что теоретические установки Мао Цзэдуна о «классах» и «классовой борьбе», не определяя термины «класс» и «классовая борьба» с позиций марксизма-ленинизма, то есть являясь несостоятельными теоретически для приверженцев марксистской теории, на практике выявляли свое главное предназначение — позволяли любому деятелю в партии обвинять любого другого деятеля в принадлежности к «буржуазии» и развернуть против него борьбу за власть под флагом «классовой борьбы». Именно такой была борьба за власть в ходе «культурной революции».

«Четверку» обвиняли в том, что «революционные лозунги были для них всего лишь тактическими уловками, маскировкой для ведения контрреволюционной деятельности». [73] Это положение сама «четверка» имела равные основания применить к своим противникам. Все политические группировки и деятели в КНР в период «культурной революции» действовали именно таким образом.

Открыто, на страницах печати, было признано, что во время «культурной революции», в ходе междоусобной борьбы за власть «производились аресты по совершенно необоснованным обвинениям», людей «подолгу держали в тюрьмах, жестоко мучили, а то и убивали, чтобы убрать свидетелей». [74]

Чувство мести находило выход в том, что при осуждении «четверки» использовались политические ярлыки, которые сама «четверка» приклеивала своим противникам (ныне «победителям») в ходе «культурной революции»: «палачи социалистической нови», «зачинщики подкопа под великую культурную революцию» и т.п. [75] Собственно, даже сам термин «четверка» в свое время употреблялся Линь Бяо, когда тот критиковал Ло Жуйцина, Ян Шанкуня, Лу Динъи и Пэн Чжэня в самом начале «культурной революции».

Утверждалось также, что «четверка» «разваливала и подрывала работу Пекинского горкома» КПК. [76]

Деятели, составлявшие «четверку», были названы «смертельными врагами пролетариата», [77] «крупными кровопийцами»; [78] их акции сравнивали с действиями и установками Гитлера; [79] при этом, в частности, речь шла об утверждении, что массы легче воспринимают большую ложь, чем малую ложь. [80] Их обвиняли в том, что они вели «буржуазный образ жизни», [81] «плели заговоры, занимались групповщиной, были раскольниками, интриганами, намеревались (так же, как и Линь Бяо) узурпировать верховную власть в партии и в государстве, были карьеристами». [82]