Смерть Мао Цзэдуна

Вот некоторые из них: «Пусть земля содрогается, а мы будем продолжать делать наше дело!», «Нам землетрясение, а мы в ответ революцию!». В армии главными стали лозунги: «Каждое землетрясение — это еще один урок коммунизма!», «Мы откроем себе путь кампанией широкой критики, мы будем яростно критиковать «теорию затухания классовой борьбы», «теорию упования исключительно на производительные силы», «теорию материальной базы» и таким образом будем способствовать работе по ликвидации последствий землетрясения», «Спасибо председателю Мао Цзэдуну, спасибо Освободительной армии, и пусть мы, жители Таншаня, будем вкушать «рис дружбы», пить «воду сочувствия», носить «одежду нашего (то есть не иностранного) фасона».

Звучали, например, призывы спасать прежде всего не людей, а скот, принадлежавший производственной бригаде.

Землетрясение в Таншане и смерть Мао Цзэдуна разделяют всего сорок дней. В августе в Таншане не было слез. Люди переносили горе молча, просто сообщая друг другу, сколько у кого человек погибло в семье.

Спустя месяц с небольшим, в сентябре 1976 г., весь Таншань рыдал. Люди в слезах падали на землю. Таншань, потерявший 240 тысяч родных людей, больше месяца не выражал скорби. А тут как плотину прорвало. Во время траурных митингов кое-где даже земля становилась влажной от слез.

Возможно, это была не скорбь по одному человеку, а прорыв накопившегося горя по своим родным и близким. Во всяком случае, это характерное проявление бесчеловечности системы, созданной Мао Цзэдуном.

После землетрясения в Таншане остались сиротами 3000 детей. Их собирали, отправляли в другие города страны. Нашлось много семей, которые приняли этих несчастных как родных и вырастили их. Это было проявлением человеческих чувств, которые сохраняются в том или ином виде при любых политических режимах.

В то же время после землетрясения проявилась и малая образованность основной массы населения, усугубленная воспитанием в духе идей Мао Цзэдуна, в частности, отрицавших и само знание, и его носителей — интеллигентов.

Так, жители Таншаня с ненавистью относились к сотрудникам государственного учреждения, которое занималось изучением землетрясений. Люди не желали разговаривать с ними, отвечать на их профессиональные вопросы. Никто не хотел им помогать, часто приходилось слышать такие слова: «Да чтоб вы от голода подохли!», «Да чтоб вас лихоманка поразила!», «Да вас расстрелять и то мало!»

К слову сказать, в годы правления Мао Цзэдуна в КНР привычным стало такое понятие, как «расстрел». Он представлялся естественным и единственным решением многих проблем. В этом также выразилась сущность учения, которым руководствовались Мао Цзэдун и его последователи.

Можно привести один случай как пример отношения к образованным людям после землетрясения.

Ху Кэши был членом постоянного комитета ВСНП в 1980-х гг. До «культурной революции» он работал в ЦК КСМК. Тогда руководители КСМК были известны под общим именем «Трое Ху и один Ван», то есть Ху Яобан, Ху Цили, Ху Кэши и Ван Чжаохуа. Во время «культурной революции» все они стали «объектами критики». К работе Ху Кэши вернули только в 1974 г. Его назначили руководителем партийной группы в государственном управлении по вопросам землетрясений.

28 июля спустя два часа после удара стихии он приехал в район Таншаня, но оказалось, что он никому не нужен, и никто не привлек его к работе. Конечно, он очень переживал это.

Объяснялось же все просто. В январе 1976 г. на митинге в Академии наук Китая, посвященном критике того, что тогда именовалось «правоуклонистским поветрием пересмотра дел», один из выступавших обрушился на Ху Яобана, Ли Чана и Ху Кэши. После этого на целых полгода Ху Кэши, Ху Яобан и Ли Чан были отстранены от работы. Все это время шли нескончаемые митинги, на которых всех их терзали и критиковали. Ху Кэши был сильно разгневан и решил ничего не говорить. Он полагал, что, когда Китай лишился Чжоу Эньлая, Чжу Дэ, этих двух, по его мнению, великих людей, летом 1976 г. страна приблизилась к краю бездны. И тут стихийное бедствие наложилось на политическое бедствие!

После землетрясения он занимался обычной административной работой: «сидел на телефоне», отправлял информацию и т.п. Все это свидетельствовало о том, что политическая машина, управлявшая тогда Китаем, не нуждалась в специалистах и умелых администраторах, которые занимались проблемой, которая была актуальной и требовала объединения усилий всех знающих людей.

Наконец, можно отметить, что политический механизм, созданный Мао Цзэдуном, ставил свои политические лозунги и установки выше жизни человека, выше обеспечения безопасности собственно китайцев.

Заведующая центром анализа в управлении по землетрясениям Мэй Шижун в свое время училась в СССР, была аспиранткой в Институте физики земли АН СССР. В 1970 г. в одном из своих докладов она называла районы, на которые следовало обратить внимание в связи с вероятностью там землетрясений в ближайшие 10 лет. В том числе писала и о районе Таншаня. [1]

На ее предупреждения, конечно же, не обратили внимания ни Мао Цзэдун, ни его помощники и последователи. Особенно в связи с тем, что речь шла о знании, принесенном в Китай из нашей страны. Мао Цзэдун и его приверженцы отрицали не только знание, не только его носителей, но и любую вероятность того, что в другой стране могло быть что-либо полезное для Китая.

Глава пятая