Смерть Мао Цзэдуна

Осуждение политики периода «культурной революции» в национальном вопросе

Руководителям партии приходилось признавать, что в предшествующий период фактическое неравенство между внутренними и окраинными районами страны не только не уменьшилось, но «в некоторых отношениях стало по сравнению с прошлым еще более разительным». Например, на одну треть были сокращены государственные ассигнования национальным районам. В период «культурной революции» в районах нацменьшинств произошел спад производства зерновых и уменьшилось поголовье скота, что повлекло снижение общего уровня жизни населения. Все это сопровождалось массовыми репрессиями, попранием национальной культуры и обычаев малочисленных народов [212], ликвидацией ряда автономных округов и уездов. [213]

Появились признания того, что в годы правления Мао Цзэдуна «четверка» «устанавливала феодально-фашистскую диктатуру в районах проживания национальных меньшинств», «отрицала теоретически само существование этого вопроса» о национальных меньшинствах. [214]

Очевидно, что обстановка в этих районах была тревожной, у местного населения накопилось недовольство политикой Мао Цзэдуна. В то же время, в 1979 г., дело ограничивалось лишь осуждением этой политики, которую к тому же пытались приписать лишь «четверке». Термины были резкими: «феодально-фашистская диктатура». Однако ничего для изменения положения не предпринимали. Новая политика по национальному вопросу в начале 1979 г. еще не существовала. Более того, в Пекине были вынуждены одновременно с «лозунговой» критикой прежних действий руководства выступать против настроений в пользу освобождения от угнетения со стороны ханьцев, проявлявшихся в районах, где проживали национальные меньшинства. Внешне это выглядело как изложение научных дискуссий о национальных войнах в древней истории Китая.

Например, появилась статья о «выдающемся национальном герое нашей страны» Юе Фэе, суть которой сводилась к толкованию тезиса Мао Цзэдуна о «внешнем национальном угнетении». Вполне возможно, что представители национальных меньшинств попытались поднять вопрос о том, что при «четверке» существовала своеобразная форма «внешнего национального угнетения», угнетения малочисленных национальностей в КНР со стороны ханьцев.

Пекину пришлось разъяснять, что понятие «внешнего национального угнетения» «целиком верно лишь применительно к агрессии капиталистических и империалистических держав против Китая, но абсолютно неприменимо к внутренним национальным войнам». В статье говорилось: «Поскольку чжурчжэни относились к одной из наций Китая, постольку их агрессия против ханьской династии Сун является примером внутренних национальных противоречий и борьбы». В данном случае предлагалось считать, что чжурчжэни вели «несправедливую» «внутреннюю национальную войну». Предлагалось при этом обязательно проводить грань между чжурчжэньскими правителями и народом, подвергавшимся угнетению и не заинтересованным в завоевательных походах». [215]

Можно вспомнить, что Юэ Фэй был одним из любимых исторических деятелей Мао Цзэдуна, очевидно, не в малой степени в силу того, что он считал главной угрозой для Китая якобы существовавшую угрозу с севера, со стороны России.

С 22 мая по 7 июня 1979 г. продолжалось первое расширенное заседание государственного комитета по делам национальностей. Председатель комитета Ян Цзинжэнь подчеркивал, что лидеры КПК «внимательно» относились к национальному вопросу, к требованиям национальных меньшинств. В этой связи он отметил, что, хотя национальные меньшинства составляют лишь 6% населения страны, территория, на которой они проживают, это 50—60% земель КНР. Это означает, что ханьцы, составляющие 94% населения, проживают на площади, занимающей лишь 40—50% ее территории, и располагают пахотными землями в размере одного с небольшим му на человека. Одновременно Ян Цзинжэнь заявил, что нацменьшинства добились успехов в экономическом и общественном развитии благодаря помощи «ханьского старшего брата». Он осудил «четверку» за отрицание существования национального вопроса при социализме. [216]

Член политбюро ЦК КПК Уланьфу 3 июня 1979 г. во время встречи с участниками заседания государственного комитета по делам национальностей отметил важность обеспечения единства нацменьшинств, что является «как важным экономическим вопросом, так и важным политическим оборонным вопросом». В то же время Уланьфу констатировал, что кое-кто в КНР фактически не признает равноправия наций. [217]

На этом заседании слышались заявления о том, что «преодоление великоханьского шовинизма является ключевым моментом урегулирования национальных взаимоотношений, укрепления единства родины». [218]

Характерной чертой обстановки в то время было то, что в ряде провинций, например в провинции Юньнань, «до сих пор есть люди, которые не осмеливаются говорить о национальной политике, обсуждать вопросы, связанные с национальной политикой, боятся исправлять ошибки, допущенные в работе по национальному вопросу». [219]

Практический политический смысл таких дискуссий состоял, главным образом в том, чтобы предупредить нацменьшинства: Пекин не намерен допускать расширения их автономии, национальных прав, что он согласен лишь на словах обсудить действия, предпринимавшиеся во время «культурной революции», согласен посочувствовать малочисленным национальностям, но считает все их потенциальные выступления в борьбе за свою автономию и тем более независимость, «несправедливыми», а их самих навеки относящимися к одной из «китайских наций» или той или иной составной частью китайской нации.