Смерть Мао Цзэдуна

В июне 1978 г. Дэн Сяопин, выступая на совещании по политической работе в НОАК, говорил, что некоторые опасаются, как бы разоблачение и критика Линь Бяо и «четверки» не привели к «отрицанию великой культурной революции», как бы это не стало «ворошением прошлого», не благоприятствующим «сплочению наших рядов». Дэн Сяопин твердо заявил, что делать все это нужно; при этом он также утверждал, что именно критика Линь Бяо и «четверки» и является «защитой» «культурной революции», «развернутой и руководимой лично председателем Мао Цзэдуном». [239] По сути, Дэн Сяопин, не вступая в теоретическую дискуссию, поддерживал развитие процесса пересмотра дел пострадавших во время «культурной революции».

Осенью 1978 г. все чаще стали звучать напоминания о том, что «есть лица», которые препятствуют «разоблачению и критике», ссылаясь, в частности, на необходимость «защиты плодов великой культурной революции». Осуждался призыв защитников «культурной революции» «не сводить старые счеты». Возвращенцы соглашались не применять этот призыв к рядовым участникам «культурной революции», но не к руководящим деятелям. Таким образом, необходимость известного национального единения признавалась всеми, но при этом акценты расставлялись по-разному, а именно: одни настаивали на наказании главных виновников, а другие пытались освободить от возмездия.

Наконец появилось утверждение о том, что, очевидно из-за сопротивления сторонников «культурной революции» в руководстве партии, до октября 1978 г. «критика» Линь Бяо «затрагивала лишь его контрреволюционный заговор по подготовке вооруженного переворота и не касалась его псевдолевого, а по существу, правого “хлама”». [240] Таким образом, осенью 1978 г. во время рабочего совещания ЦК КПК началась кампания борьбы не только против интриг, против методов, которыми действовали Линь Бяо и другие активисты «культурной революции», но и против их взглядов. Это было завуалированное нападение и на Мао Цзэдуна, не только на методы, которыми он удерживал власть, но и на тезис о его «непогрешимости» как теоретика.

Новая волна критики в этой связи обрушилась на идеологов «культурной революции». В октябре 1978 г. была раскритикована опубликованная в апреле 1975 г. статья Чжан Чуньцяо «О всесторонней диктатуре пролетариата над буржуазией». При этом утверждалось, что Чжан Чуньцяо «извращал сущность политического и экономического строя в КНР». Одновременно критике подвергся Яо Вэньюань, которого характеризовали как «черного главаря в сфере фабрикации контрреволюционного общественного мнения», как «палача, уничтожавшего пером людей», как «взбесившегося после достижения цели неблагодарного волка», как «политического обманщика, выступавшего против марксизма-ленинизма». [241]

Появился тезис: «Восстановление доброго имени старых рабочих и передовиков производства» «не является пересмотром культурной революции». [242] Таким путем возвращенцы расширяли сферу реабилитации, привлекая на свою сторону пострадавших в ходе «культурной революции». Играло свою роль и то обстоятельство, что некоторых известных в КНР передовиков производства осуждали во время «культурной революции» за «связи» с Лю Шаоци; так было, например, в случае с образцовым ассенизатором Ши Чуаньсяном.

В ноябре 1978 г. на рабочем совещании ЦК КПК был открыт путь к пересмотру решений, принятых по тем или иным делам лично Мао Цзэдуном или еще находившимися в составе руководства сторонниками «культурной революции». В этой связи «Жэньминь жибао» писала о том, что в ряде мест не могут принять решения о пересмотре «наиболее крупных и важных дел», особенно таких, которые затрагивают судьбы лиц, чья «негативная политическая оценка закреплена в официальных документах и высказываниях руководящих деятелей». Центральный печатный орган КПК разъяснял, что отныне «документы, не соответствующие реальной обстановке, можно исправлять или отвергать, используя организационную процедуру». Приводился пример пересмотра в ЦК КПК даже документов съездов партии. Напоминали о том, что в политическом докладе на IX съезде КПК есть немало абзацев, в которых говорилось о «противотечении» зимы 1966 — весны 1967 гг., которое Линь Бяо и «четверка» назвали «февральским противотечением». «Позднее ЦК партии внес ясность в этот вопрос», — писала «Жэньминь жибао». — Разве это не отрицание так называемого «февральского противотечения»? Разве уже не восстановлено полностью доброе имя связанных с этим товарищей?» Далее газета заявляла, что «пересмотру подлежат все ошибочные или сфальсифицированные дела, независимо от того, кто наложил резолюцию, и безотносительно к тому, как давно это дело возникло и в какой обстановке». (Позднее стало ясно, что это позиция Ху Яобана.)

Далее говорилось: «Некоторые люди считают, что исправлять ошибочные дела периода культурной великой революции — значит отрицать ее результаты, исправлять ошибочные дела прошлых политических кампаний — значит отрицать результаты этих кампаний. Эта точка зрения полностью ошибочна. Следует понимать, что основное направление политических кампаний, проводившихся под руководством ЦК, возглавляемого председателем Мао Цзэдуном, было правильным. Однако, главным образом из-за вмешательства ошибочных линий, в ходе некоторых кампаний появилась часть ошибочных дел». [243]

Так появился тезис о «правильной» и «ошибочных» линиях. Возвращенцы были согласны на том этапе признавать основное направление политических кампаний, проводившихся при жизни Мао Цзэдуна, правильным, однако они настаивали пока на пересмотре дел тех, кто невинно пострадал в ходе этих кампаний. Мао Цзэдун и «культурная революция» при этом теоретически оставались как бы непогрешимыми, но на практике постепенно теряли свой авторитет.

Именно в это время Дэн Сяопин ввел тезис о том, что двенадцать лет, прошедших с начала «культурной революции», были «потерянным временем». [244] Получалось, что направление, благие пожелания у Мао Цзэдуна были правильными, но фактически время оказалось потерянным; принести пользу стране, по крайней мере за эти двенадцать лет, Мао не сумел. Такая постановка вопроса таила в себе и вероятность того, что мыслящие люди могли начать осознавать то, что годы КНР целиком или частично можно было считать и потерянными.

К началу 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва сформировалась точка зрения о невозможности полностью одобрять «культурную революцию». В то же время еще не созрели условия для того, чтобы осудить «культурную революцию». Соглашались на том, чтобы не высказываться поспешно по этому вопросу, отложить его решение, дать сформироваться объективной оценке. Такой вывод отражал соотношение сил внутри руководства партии и государства.

Сторонники «культурной революции» в то время усиленно призывали «не копаться в куче старых долгов», оставить вопрос об оценке «культурной революции» на рассмотрение «будущих поколений».

Тезис Дэн Сяопина о «культурной революции» как о «потерянном времени» вышел на страницы печати после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва. В этой связи появились высказывания о том, что Китай «потерпел еще одно поражение (во время «культурной революции. — Ю.Г.), которое стоило ему не только потери десяти лет ценнейшего времени в строительстве социализма, но и подорвало его экономическую базу». [245]

Газеты писали, что «следовавшие одна за другой на протяжении многих лет политические кампании отражались на производстве, наносили ущерб государству, несли бедствия народу». [246]

Таким образом, к 3-му пленуму ЦК КПК вопрос о «культурной революции» выглядел следующим образом: прежние ее оценки, большая их часть, содержавшаяся в документах IX съезда КПК, не подтверждались; однако отрицательная оценка прямо в партийном документе не высказывалась. В коммюнике пленума имелась следующая формулировка: «Пленум считает, что в отношении великой пролетарской культурной революции также следует придерживаться исторического, научного, реалистического подхода. Когда товарищ Мао Цзэдун развертывал эту великую революцию, он исходил главным образом из соображений борьбы против ревизионизма и предотвращения его возникновения ввиду того, что Советский Союз переродился в ревизионистское государство. Что же касается недостатков и ошибок, возникших в ходе нее, то необходимо в надлежащие сроки подытожить их под углом обобщения опыта и извлечения уроков и таким образом добиться единства взглядов всей партии и всего народа». [247]

Итак, прямо был поставлен вопрос о наличии ошибок и недостатков, возникших в ходе «культурной революции». Идея ее проведения была отнесена к категории благих пожеланий Мао Цзэдуна. Партия подводилась к выводу о том, что серьезных внутренних причин для осуществления «культурной революции» не было. В то же время был сохранен тезис о «перерождении» СССР. В целом вопрос о «культурной революции» снова остался в подвешенном состоянии. Вполне вероятно, что защитники «культурной революции» хотели бы перевести этот вопрос в область проблем, являющихся достоянием истории, отложить на десятилетия вынесение суждений о ее характере и сущности. Однако такого рода намерения встречались с серьезным сопротивлением, в том числе со стороны тех, кто пострадал во время «культурной революции» и вообще при жизни Мао Цзэдуна. Вопрос об оценке «культурной революции», равно как и вопрос об оценке роли Мао Цзэдуна, а вместе с тем и вопрос об отношениях с нашей страной ждали своего решения. На 3-м пленуме решить их не удалось — в руководящей группе посты между сторонниками и противниками «культурной революции» были поделены тогда примерно поровну. Следовало ожидать продолжения борьбы между противоборствовавшими политическими силами. Более того, вопрос об оценке «культурной революции» оказывался связан с вопросом об основах политики партии о ее стратегии и тактике в эпоху без Мао Цзэдуна.