Смерть Мао Цзэдуна

Вопрос об отношении к Мао Цзэдуну

Вопрос об оценке роли Мао Цзэдуна как во время «культурной революции», так и в истории КНР и КПК постоянно находился в центре политической борьбы между лидерами правящей партии в КНР.

Летом 1977 г. в европейской печати было опубликовано письмо, которое, как утверждалось, Мао Цзэдун направил 10 июня 1976 г. своей жене Цзян Цин. Письмо называли завещанием Мао Цзэдуна. В тексте, в частности, говорилось: «Прошло 30 лет с тех пор, как мы поженились. То, что я сейчас скажу, может показаться тебе громом с ясного неба. С этого момента наши пути расходятся. Однако, несмотря на это, мы будем сохранять спокойствие.

...Имеются ли среди нас люди, выступающие против нашего дела? Этого не может не быть. Мы должны продолжать деятельность против армии. Если вы будете действовать умело, то, сколько бы ваши враги ни оказывали сопротивления, их попытки в конечном счете потерпят неудачу. Если же в ходе этой борьбы потерпите поражение вы, то вновь вернетесь в горы и будете продолжать партизанскую войну с целью осуществления политики, которую мы выбрали. В течение последних десяти лет моя голова переполнена этой мыслью». [202]

Трудно сказать, является ли этот документ подлинным. Во всяком случае, имея в виду высказывания Мао Цзэдуна, которые появились в ходе «культурной революции», можно отметить совпадение изложенных положений с определенными настроениями Мао Цзэдуна. Вполне вероятно, что Мао Цзэдун действительно считал, что Цзян Цин и прочие после его смерти должны будут приложить максимум политической изворотливости и ловкости для того, чтобы суметь удержаться у власти и продолжать его политику в ее «ортодоксальном» виде. Их противники, особенно среди военачальников, по мнению Мао Цзэдуна, были очень сильны. В случае поражения Мао Цзэдун советовал Цзян Цин покинуть столицу и большие города и действовать, находясь на периферии, пока не удастся в длительной, затяжной борьбе побороть противника. Мао Цзэдун считал именно Цзян Цин и таких, как она, деятелей своими подлинными идейными наследниками. Мао Цзэдун, как следовало из письма, если считать его подлинным, полагал, что именно во время «культурной революции» он сформулировал свою основную идею и воплощал ее в жизнь.

В то же время никак нельзя исключать того, что текст письма мог быть сфабрикован «выдвиженцами» «культурной революции».

В сентябре 1977 г. в центральной печати появилась статья под заголовком «Цинь Ши-хуанди не входил в КПК». [203] Это была завуалированная критика Мао Цзэдуна, которого его сторонники часто сравнивали с императором Цинь Ши-хуанди, прославляя деяния этого феодального деспота.

С другой стороны, в сентябре того же 1977 г. утверждалось, что «самый великий вклад, который председатель Мао Цзэдун внес в марксизм в период социализма, составляет созданная им целостная теория о продолжении революции при диктатуре пролетариата». Отмечалось также, что Мао Цзэдун считал, что «культурная революция» будет осуществляться не один, а несколько раз. [204]

В декабре 1977 г. этот тезис вновь появился в статье, подписанной псевдонимом Ши Лань («Половодье истории»): «Теория Мао Цзэдуна о продолжении революции при диктатуре пролетариата является теоретическим обоснованием основной линии и политики партии на историческом этапе социализма». [205].

В начале 1978 г. завуалированная критика Мао Цзэдуна усилилась. Газеты заговорили о том, что Цзян Цин рекламировала императора Цинь Ши-хуанди. [206]

Очевидно, что на 2-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва в феврале 1978 г. возобладали настроения в пользу прекращения «религиозно-мистического» поклонения имени Мао Цзэдуна. Его цитаты исчезли с обычного на протяжении десятка лет места рядом с заголовком газеты «Жэньминь жибао». Выше уже упоминалось о том, что в апреле 1978 г. появились утверждения, что фразу «Научно доказано, что каппутисты — это буржуазия внутри партии» приписали Мао Цзэдуну сторонники «четверки». Отмечалось, что в начале «культурной революции» Мао Цзэдун говорил о том, что его слова могут использовать как «правые», так и «левые». [207]

В день очередной годовщины КПК, 1 июля 1978 г., были опубликованы следующие отрывки из речи Мао Цзэдуна 30 января 1962 г.: «В экономическом строительстве есть много проблем, в которых я еще не разбираюсь. Я очень мало знаю, например, в области промышленности и торговли... Я очень мало понимаю в производительных силах». Мао Цзэдун также сказал, что Китаю «невозможно» будет «догнать и перегнать самые передовые капиталистические страны мира менее чем за сто лет», в то время как некоторые «оптимисты» высказывали мнение, что это удастся сделать за 50 лет.

В этой же речи Мао Цзэдун признавал «ответственность за те ошибки ЦК, к которым я имею непосредственное отношение, а также частичную ответственность за те ошибки ЦК, к которым я непосредственного отношения не имею, ибо я — председатель ЦК». В речи содержалось утверждение об ответственности за провалы «великого скачка» в КНР руководителей провинций и работников среднего звена, вплоть до секретарей парткомов народных коммун и промышленных предприятий. [208]

Так осуществлялась критика деятельности Мао Цзэдуна с помощью ссылок на высказывания самого Мао Цзэдуна.

В июле 1978 г. были публично и официально поставлены под сомнение указания, отдельные высказывания, работы, появившиеся во время «культурной революции» и приписывавшиеся в свое время Мао Цзэдуну. Со ссылкой на Чжоу Эньлая печать писала: «Некоторые люди творят, что им вздумается. Они внесли путаницу в цитаты, указания председателя Мао Цзэдуна, в «Избранные произведения Мао Цзэдуна». С этим мы не можем согласиться. Необходимо проверить самочинно составленные цитаты, в особенности проверить работы председателя Мао Цзэдуна, появившиеся во время великой культурной революции». Одновременно осуждались такие явления, как «не разрешение» «в течение определенного периода времени» выпуска никаких других книг, «кроме произведений председателя Мао Цзэдуна». [209]

Фактически это означало запрещение использовать любые высказывания Мао Цзэдуна, относившиеся к периоду «культурной революции».: Появление таких заявлений означало, что в центральном руководстве партии происходила острая борьба по вопросу об отборе работ и высказываний Мао Цзэдуна для очередных томов «Избранных произведений Мао Цзэдуна». Следует отметить, что после смерти Мао Цзэдуна было принято решение об издании «Избранных произведений Мао Цзэдуна», но выпустили только один, пятый по счету, том, не включавший в себя документы периода «культурной революции».

Тогда же, в июле 1978 г., запрет на обращение к высказываниям Мао Цзэдуна стал усиливаться. Армейская газета опубликовала, например, заметку, в которой рассказывалось о том, как командир, описывая в рапорте переживания своего бойца, по привычке написал: «В этот напряженный момент я вдруг вспомнил указание председателя Мао Цзэдуна». Редакция газеты «Цзефанцзюнь бао», заметка из которой была перепечатана в «Жэньминь жибао», заявляла в этой связи, что «подобное описание героических поступков стало во времена Линь Бяо и «четверки» трафаретным: как будто бы если не вспомнить цитату, то невозможно и совершить героический поступок». [210]

В августе 1978 г. официальные китайские лица даже в беседах с иностранцами стали себе позволять говорить о том, что китайский народ любит и уважает Мао Цзэдуна, однако знает о некоторых ошибках, которые тот допустил начиная со времени «культурной революции». [211]

Отношение к трудам Мао Цзэдуна как к «высочайшим указаниям» размывалось последовательно и настойчиво. В октябре 1978 г. появились призывы «отбросить способы изучения трудов классиков марксизма-ленинизма, навязанные Линь Бяо и “четверкой”». В частности, подвергалось критике «указание» Линь Бяо, сделанное им на совещании высшего комсостава НОАК в сентябре 1959 г, о том, что главное— «изучать труды товарища Мао Цзэдуна, поскольку это является кратчайшим путем изучения марксизма-ленинизма». В вину Линь Бяо и Чжан Чуньцяо ставились их «установки» изучать Мао Цзэдуна исключительно по цитатнику, сборнику его высказываний по определенным темам. [212] В ноябре 1978 г. открыто критиковался упомянутый «Сборник высказываний председателя Мао Цзэдуна». [213] Так происходило определенное развенчание культа личности Мао Цзэдуна, причем с особым упором на эту работу в армии.

Эта кампания особенно усилилась во время осеннего рабочего совещания ЦК КПК в 1978 г. В этой связи «четверку» обвиняли в том, что она «фальшивым образом поднимала знамя Мао Цзэдуна, в действительности поднимая знамя культа, суеверия»; Линь Бяо и «четверка» «пытались представить Мао Цзэдуна как изолированное божество, в то время как он был лишь самым выдающимся из ряда опытных и авторитетных вождей». Характерно, что эти утверждения сопровождались еще более понятными массам разъяснениями того, что Линь Бяо и «четверка» «пытались внушить трудящимся, что бедность и отсталость являются социальным раем». [214]

Таким образом, отношение к Мао Цзэдуну характеризовалось как проявление суеверия; роль Мао Цзэдуна как вождя, не равного другим лидерам, а более высокого по своему положению, теоретическим способностям и роли в руководстве партией и страной, оспаривалась. Массам также внушали, что за их бедность и отсталость несут ответственность именно Мао Цзэдун и его приближенные. Одновременно проводилась мысль о том, что к руководству после смерти Мао Цзэдуна должны быть допущены те, кто накопил большой опыт и ничем не уступает Мао Цзэдуну по своим руководящим способностям.

Развенчание Мао Цзэдуна как «выдающегося гения» продолжалось во второй половине 1978 г. постоянно. Роль «запевал» в этом деле выполняли чаще всего военачальники. Мстя Мао Цзэдуну за свои унижения, они коварно и издевательски рисовали его как политика, который был вынужден кривить душой, подлаживаться к обладавшим властью военачальникам даже в то время, когда его приближенные, в том числе и Линь Бяо, находились на вершине власти. Командующий Ланьчжоуским большим военным округом Хань Сяньчу заявил, что Линь Бяо и «четверка» «абсолютизировали идеи Мао Цзэдуна», что «противоречит принципу реалистического подхода». Хань Сяньчу рассказывал о том, как в августе 1971 г, беседуя с ним в Наньчане, Мао Цзэдун характеризовал высказывание Линь Бяо о том, что «во всем мире один гений появляется раз в несколько столетий, а в Китае — раз в несколько тысячелетий», как «не соответствующее истине». В этой же беседе, по словам Хань Сяньчу, Мао Цзэдун также говорил о себе: «Какой там гений. Нет, я не гений. Ведь я сначала читал Конфуция, книги иностранных капиталистов и только потом стал читать произведения марксизма-ленинизма». [215] Очевидно, что примерно таким же образом Хань Сяньчу мог развенчивать Мао Цзэдуна во время проходившего осенью 1978 г. рабочего совещания руководства КПК.

В конце октября 1978 г. тезис о «прирожденной гениальности» Мао Цзэдуна подвергался обстрелу со всех сторон. При этом вспоминали о 2-м пленуме ЦК КПК 9-го созыва в Лушане в 1970 г., где Линь Бяо выступал с рассуждениями о врожденной гениальности тех или иных лиц. Это выступление было названо попыткой теоретически обосновать назначение Линь Бяо на пост председателя КНР и создать «династию Линей». Утверждалось, что на этом пленуме ЦК партии Мао Цзэдун выступил с документом, озаглавленным «Мое мнение», в котором он, не соглашаясь с Линь Бяо, заявлял, что не следует «попадаться на удочку тех, кто претендует на понимание марксизма, а в действительности в корне не понимает марксизма». [216] К посмертной маске Мао Цзэдуна добавлялись все новые отрицательные штрихи: Мао Цзэдун представал как тот, кто постоянно предавал за спиной и публично своих последователей, то поддерживавшим пропаганду культа своей личности, то выступавшим в частных разговорах против этого, если его вынуждала к тому обстановка и расстановка сил, особенно в вооруженных силах.