Смерть Мао Цзэдуна

Продолжение критики «четверки»

Критика «четверки», начавшись после ее устранения с руководящих постов в октябре 1976 г., продолжалась в течение всего рассматриваемого времени. Волны этой критики то усиливались, то ослабевали. Однако, несмотря на неоднократно выражавшиеся намерения завершить ее в те или иные сроки, несмотря на такого рода указания и заявления в официальных документах, эта критика не прекращалась.

Прекратить ее было невозможно по объективным причинам. Пожалуй, только открытое осуждение деятельности Мао Цзэдуна, в частности во время «культурной революции», могло придать этому аспекту политической борьбы в Китае новое направление. Собственно говоря, сам термин «критика “четверки”» — это искусственно придуманное словосочетание, которое было, с одной стороны, вынужденным в условиях значительного противодействия открытому осуждению Мао Цзэдуна и, с другой, компромиссным, так как позволяло сохранять незапятнанным имя Мао Цзэдуна, «сохранять лицо» и его самого, и его сторонников, критиковать его только косвенно, опосредованно, позволяло отводить удар от целого ряда руководителей, которые были связаны с Мао Цзэдуном, с его политикой во время «культурной революции», но пока оставались в руководстве, в чем, кстати, находило свое отражение и определенное соотношение сил как в руководящих, так и в более широких слоях партийных функционеров. Немаловажную роль играло и то обстоятельство, что по крайней мере часть возвращенцев, будучи связана всей своей политической судьбой и карьерой с Мао Цзэдуном, не хотела допустить ни полного развенчания Мао Цзэдуна, ни отказа от его имени, ни даже переноса акцентов и тем более утверждения тезиса о том, что в деятельности Мао Цзэдуна его ошибки составляли большую, а его достижения — меньшую часть.

В то же время возможность критиковать «четверку» позволяла «приоткрыть крышку», «выпустить пар», дать возможность хотя бы косвенно наказывать людей, виновных в преступлениях, совершенных во время «культурной революции», возвращать к руководству тех, кто пострадал во время нее, да и до нее. Эта кампания позволяла косвенно критиковать и ошибки Мао Цзэдуна, не называя его имени.

Критика «четверки» позволяла также, в частности, уточнять действительный ход событий, происходивших в Китае во время «культурной революции», восстанавливать более полную картину развития политической борьбы в китайском руководстве в то время. Эта критика позволяла высказываться открыто в официальной печати тем, кто в ходе «культурной революции» не мог выступать на страницах центральной и провинциальной печати. Таким образом, для исследователя открывалась возможность реконструировать диалог противоборствующих сторон.

Известно, что печать КНР в каждый отдельный период времени преимущественно излагает взгляды только одной из спорящих внутри китайского руководства сторон. Затем, после изменения обстановки иной раз появляется возможность ознакомиться с мнением другой стороны. В данном случае в связи с критикой «четверки» возникла возможность изучить мнение тех людей, которые подвергались гонениям при жизни Мао Цзэдуна.

В ходе критики «четверки» выдвиженцы «культурной революции» активно защищали свои позиции, они не страдали от репрессий и не подвергались гонениям, а находились у руля, «занимались конкретной работой». Будучи вынуждены соглашаться на реабилитацию, восстановление в партии, на руководящих постах многих пострадавших во время «культурной революции», они шли на это при условии, что вина за репрессии будет возложена не на них, а исключительно на группировку Линь Бяо и на «четверку». Соглашаясь на такого рода компромисс, эти люди угрожали, что они пойдут на раскол в партии, если острие борьбы будет поворачиваться с Линь Бяо и «четверки» против них самих. [1]

Выдвиженцы рассчитывали на поддержку значительной части партийных функционеров низшего и среднего звена. [2] Эти функционеры внимательно следили за тем, собираются ли руководители ЦК КПК предпринимать широкую чистку. Обе части центрального руководства партии, и выдвиженцы и возвращенцы, были вынуждены считаться с настроениями этого слоя кадровых работников и спекулировали на них.

Выдвиженцы пытались при этом вставать в позу сторонников «большой самостоятельности» провинциальных парткомов, намекали на возможность «бунта» на местах против центра. Такая позиция подвергалась косвенной критике со стороны возвращенцев. В частности, в центральной печати «четверка» осуждалась за попытки противопоставить местные парткомы ЦК партии, а также использовать лозунг Мао Цзэдуна: «Бунт — дело правое». Кстати, при этом утверждалось, что этот лозунг в действительности выдвигался в интересах борьбы против реакционеров и их представителей. [3]

С другой стороны, возвращенцы успокаивали членов партии и функционеров, в особенности делая упор на том, что наказанию будут подвергаться, главным образом, лишь виновные в гонениях на старых кадровых работников. Газета «Жэньминь жибао» 22 января 1978 г. писала, что во время «культурной революции» в некоторых учреждениях и организациях работу по проверке кадров захватили в свои руки сторонники «четверки»: «Они активно проводили контрреволюционную ревизионистскую линию Линь Бяо и «четверки» и, руководствуясь злонамеренными замыслами, выявляли какие-то «группировки» и какие-то «дела», дабы заслужить благорасположение руководства. Они нарушали законы и дисциплину, по своему произволу арестовывали и избивали людей, методами принуждения получали улики. Тем самым они серьезно подорвали курс председателя Мао Цзэдуна в кадровых вопросах. К таким людям, — подчеркивала газета, — нельзя относиться как к товарищам, которые совершили ошибки, будучи введены в заблуждение; их надо привлекать к ответственности». Тут прямо просматривается полемика с положениями уже упоминавшейся статьи в той же газете за 27 ноября 1977 г.

Этот вопрос, вполне естественно, волновал не только руководителей центральных учреждений в Пекине, но и провинциальных лидеров. Характерной в этом отношении представляется позиция первого секретаря парткома Гуанси-Чжуанского автономного района (ГЧАР) Цяо Сяогуана, который, с одной стороны, отмечал, что «подавляющее большинство» тех кадровых работников, которые занимали руководящие посты до «культурной революции», «продолжают заниматься руководящей работой» и ныне, а с другой стороны, открывал возможность нахождения компромиссов с теми кадровыми работниками, которые помогали «штабу» Мао Цзэдуна во время «культурной революции». О них Цяо Сяогуан говорил: «Во всех случаях, когда характер совершенной ошибки еще не совсем ясен, можно сначала отнестись к этому, как к противоречию внутри народа». [4]

Возвращенцы не ограничивались критикой только «четверки». Они напоминали о деятельности так называемых «ультралевых» — Гуань Фэна, Ци Бэньюя, а также подчеркивали, что «ультралевые» действовали «по указке» и «при поддержке» Чэнь Бода и «четверки». Возможность действовать «ультралевые» получали благодаря тому, что «обожествляли часть исторических деятелей», представляя другие исторические фигуры в качестве не людей, а «дьяволов». В частности, Гуань Фэн и Ци Бэньюй «навешивали ярлыки» на известного историка Цзянь Боцзаня, «по сути дела, для того, чтобы запугать других людей». [5] Хотя при этом и не упоминалось о том, что Мао Цзэдун лично критиковал Цзянь Боцзаня, однако вполне очевидно, что в данном случае Ци Бэньюй, Гуань Фэн, Чэнь Бода и «четверка» опирались на высказывания Мао Цзэдуна, и об этом широко известно в Китае.

Очевидно, что «четверка», а возможно, и вообще сторонники, «выдвиженцы» пытались защищать свои позиции, ссылаясь на то, что они были «левыми». Ведь именно так они называли себя в ходе «культурной революции». Мао Цзэдун именовал их таким же образом. Они также утверждали, что их ошибки, если таковые и были, продиктованы «левыми» загибами, что, конечно, «извинительнее», нежели «правые ошибки», уклон вправо.

В борьбе с такими воззрениями и появился тезис о том, что в начале «культурной революции» Мао Цзэдун говорил, что его слова «могут использовать как правые, так и левые». Отсюда делался вывод: не следует тех, кто использует слова Мао Цзэдуна, ссылается на него, «считать левыми». [6]

Фактически «четверка» и сторонники «культурной революции» в руководстве КПК в то время имели возможность оправдывать свои действия ссылками на слова, на указания Мао Цзэдуна. При этом они считали возможным упрекать себя лишь в том, что занимали радикально маоцзэдуновские или «левые» позиции, были «чересчур правоверными» последователями Мао Цзэдуна. Возвращенцы, со своей стороны, всемерно старались лишить своих противников возможности использовать этот тезис. Поэтому они и утверждали, что слова Мао Цзэдуна мог использовать кто угодно. Таким образом, получалось, что после смерти Мао Цзэдуна, даже при воспоминаниях о политике при жизни Мао Цзэдуна, уже нельзя было прятаться за прямыми ссылками на его слова и указания. Это — отражение наступления на те представления о Мао Цзэдуне, которые сложились при его жизни у многих партийных функционеров.