Маски Пиковой дамы

«Действительно тиран»

Пушкин будет вспоминать по-настоящему «утаенную любовь» к Елизавете Алексеевне и в Одессе, и в Михайловском, и позднее, уже женившись. Многие его произведения, привычно адресуемые дамам с известными именами, например, Воронцовой или Марии Волконской, скрывают иной образ…

А потому есть смысл поговорить об этой — самой красивой из русских цариц. Без нее в рассказе о «Пиковой даме» трудно обойтись, хотя бы потому, что подложенная под эпиграф первой главы агитационная песня Рылеева — Бестужева упоминает «курносого злодея», а записка Пушкина «О русской истории XVIII века» высокомерно припечатывает одной строкой: «Царствование Павла доказывает: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы». В оде «Вольность»:

Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.

Пушкин увлекался таблицами Лафатера, которые позволяли по строению черепа разгадать свойства человека. Его профиль Павла I в черновике «Вольности» срезал императору затылок, лишая и разума, и милосердия. Килигула, тиран достоин только смерти.

Но для устройства переворота удавка должна оказаться в чьих-то руках. А эти руки действовать в чью-то пользу. Одним из участников и организаторов цареубийства был последний фаворит покойной императрицы-бабушки Платон Александрович Зубов вместе со своим братом Валерианом. О его безнадежной любви к молоденькой великой княгине Елизавете, супруге цесаревича Александра, посмеиваясь, рассказывали при дворе[222].

Он видит — в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.

Это о Зубове в числе других убийц. Все началось с того, что во время церемонии миропомазания принцесса чуть не споткнулась, запутавшись ногой в бахроме обивки трона (символически она станет путаться в ней всю жизнь), а стоявший рядом фаворит поддержал девочку…

Через 39 лет после переворота Екатерины Великой иная юная женщина умела воспламенять сердца для тираноборчества. «О, мама, он действительно тиран!» — писала Елизавета в Баден. «Я дышу одной грудью со всей Россией»[223].

О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.

Роль Елизаветы Алексеевны в случившемся — открытое, демонстративное одобрение гибели «тирана». Готовность не

просто подчиниться произошедшему, как неизбежному, а принять его всем сердцем. Ликовать, проливая слезы. Этого ей, конечно, не простили.